И вот, прервав мои грустные мысли, он вернулся с работы. Он стал подниматься по лестнице и увидел меня всю в слезах. Но первая его реакция была не на мои слезы, а на то, что я самовольно взяла его вино. Ему не нравились никакие мои действия, произведённые вне его контроля. Когда он контролировал ситуацию, всё было хорошо и спокойно. Когда даже самая ничтожная ситуация была вне его контроля, он нервничал. Я думаю, что у него было много страха, накопленного из предыдущих отношений с женщинами. Вот и тогда он не поинтересовался, что случилось.
Он спросил:
– Что празднуем?
Неправильно он спросил, и сделал мне больно. Я опять подумала, какая я одинокая и такая несчастная. И опять страх навалился на меня и дал направление моим мыслям. Я подумала, что он сейчас один во всём мире, кто у меня есть. Эта мысль родила другую:
– Ты и так всех растеряла в этой жизни. Ты не заслуживаешь, чтобы тебя любили.
Эта мысль дала мне почувствовать свою вину. За что? А это уже не так и важно. Это моё привычное чувство, что я недостаточно хороша для людей, для своих детей, для мужей, заставило меня слёзно «оправдываться» перед ним за произошедшую аварию. Он слушал меня, он чувствовал, что я полностью под его контролем, и он смягчился. Он сказал, что все заботы возьмёт на себя, что у меня будет другая машина, что всё хорошо. Я успокоилась. Я поверила. Я приняла это как «он знает, как сделать меня счастливой».
Я опять отдала себя под его полный контроль. Я опять соглашалась со всеми его идеями и предложениями. А может, это «хитроумный женский механизм» прикидывался? Независимо от причин, влияющих на моё поведение, он мне очень помог тогда. Он помогал мне при многочисленных посещениях страховой компании, оформлении документов, заполнении форм.
Это подтверждало мне, что Бог послал мне ангела. Когда что-либо хорошее происходит с человеком, он способен видеть Божье проявление. А вот если «плохое» открыло свою дверь, то человек теряет эту способность. А может, он просто не хочет учиться? Чему учит нас «хорошее»? Брать, растить эгоизм, растить лень, тормозить развитие. Чему хочет научить нас «плохое»? Обуздать эгоизм, не лениться, работать и совершенствоваться. «Плохое» хочет, а нам лень. Вот и не усваиваем мы драгоценные жизненные уроки, вот и сидим годами в одном и том же классе.
Очень скоро страховая компания оповестила меня, что чек мне выслан и дело закрыто. Сумма в этом чеке была в два раза больше, чем стоимость моей разбитой машины. Мой бой-френд предложил добавить мне ещё определённую сумму своих денег на покупку относительно приличной машины. Я согласилась. Я испытала тогда очень странное чувство. Я согласилась и заплакала.
За всю свою жизнь я натренировала себя только давать. Когда я давала, то я чувствовала себя уверенно и комфортно. Мне всегда нравилось давать. Первый раз в жизни этот человек давал мне (я имею в виду не коробки конфет, цветы или мелкие подарки). Я не знала, как это брать. Я чувствовала смятение, стыд, дискомфорт, страх перед неизвестным мне чувством. Но моё желание испытать это новое чувство победило, и я со слезами, но приняла эту помощь. Мне понадобилось время, чтобы успокоиться и не оправдываться перед собой за то, что я взяла эти деньги. Первое, но ещё очень слабое чувство, что брать – тоже приятно, посетило меня.
Мой мужчина сам выбирал мне машину. Я никогда не разбиралась в марках машин, в их различиях и т. п. Более того, это меня абсолютно не интересовало. Показателями хорошей машины для меня являются её цвет и удобство сидения в ней. Он выбрал мне японскую машину средних лет, голубую. Он сказал, что эта машина очень хорошая, что лучше найти невозможно. Я согласилась. Он дал мне свои деньги, я добавила к ним свои деньги, полученные по страховке, и эта машина перешла в мою собственность. Это случилось на шестой день после аварии. Канада очень приятно меня удивила в этом вопросе и добавила моей любви к ней.
Я часто думала, что ни один человек на моей родине не знает о случившейся со мной аварии. Мне хотелось, чтобы мои дети, мой бывший муж выразили сострадание ко мне. Как только эта мысль пришла мне в голову, мне неожиданно позвонила моя хорошая знакомая, с которой я вместе работала в Минске, и мы продолжали держать связь через Интернет. Она всегда звонила с её рабочего телефона, так что волноваться о плате за телефонный разговор не приходилось. Я рассказала о случившемся. Она искренне мне посочувствовала. Спасибо, добрый человек, я так нуждалась в твоей поддержке тогда. Она записала мой новый адрес, мой сотовый телефон, мой электронный адрес и сказала, что постарается созвониться с моим бывшим мужем, сообщить ему о происшедшем и дать мои телефоны и адреса.
Как удивительно устроен мир! На следующий же день после нашего с ней разговора по телефону она совершенно случайно встретила моего бывшего мужа в метро, хотя я не верю в случайности. Она рассказала о случившейся со мной аварии, передала ему все мои координаты. Она перезвонила мне днём позже и рассказала мне это. Конечно, я ждала, что кто-нибудь из моих дочерей или мой бывший муж свяжется со мной, чтобы выразить мне свою поддержку. Никто со мной не связался. Они не могли простить меня. За что? Я не знаю. Очень болела душа, но я старательно заталкивала эту боль глубоко внутрь и пыталась забыть о ней.
Возвращаясь к моей жизни с бой-френдом надо сказать, что со стороны выглядело, будто всё у нас хорошо. Однажды мы играли в теннис, и он позволил себе грубо со мной обращаться. Я играла в теннис несравненно лучше, чем он. Это выводило его из себя. Он хотел во всем лидировать, и его грубое отношение ко мне было выражением его нежелания видеть меня хоть в чем-то лучше его. Это повторение того, что происходило на теннисном корте между мной и моей младшей дочерью. Повторение – мать учения.
На этот раз я всё же прореагировала на его грубость. Я отказалась сесть с ним в машину и пошла к квартире, где мы жили, пешком. Это был достаточно долгий путь. Когда я пришла туда, то увидела его сидящим на балконе и пьющим вино. Он демонстративно игнорировал меня. Я решила всё сгладить. Я приготовила ужин и пригласила его к столу. Он молча сел за стол и налил себе полный стакан вина. Он не предложил мне, и это «звучало» для меня раздражающе. Я демонстративно тоже налила себе полный стакан вина и выпила его залпом. Мы кушали молча и мысленно увеличивали напряжение между нами. Он допил своё вино и налил ещё. Когда я протянула свою руку, чтобы взять бутылку, произошёл взрыв.
Он вскочил из-за стола и стал со злостью объяснять мне, что я никто. Он, как учитель, хорошо знающий свой предмет, подчеркнул, что то, как я себя веду в его доме, не поддаётся никакому оправданию, что у меня толстый живот, что он сожалеет, что так много времени потратил на совершенствование моего английского языка, и ещё очень много всяких «объяснений». Такая знакомая и привычная душевная боль напомнила мне о своём существовании. Какая привычная привычка! Она просто дремала где-то внутри меня, а тогда, выспавшись и отдохнув, прочно сковала меня в своих объятиях. Я что-то возражала в ответ, но не помню что. Много раз повторённое чувство одиночества в этом мире, наполненного страданиями и безысходностью, опять толкало меня к мысли, что в этом мире вырваться из страданий невозможно.
Как только я застряла в безвыходной позиции, слабая, но, к счастью, услышанная мною мысль пришла мне в голову: «Уезжай, а там видно будет. Уезжай к той подруге, которая подвозила тебя после аварии».
Было 2 часа ночи. Я очень быстро собрала некоторые свои личные вещи и спустилась вниз. Ключей от машины на обычном месте не оказалось. Он стоял возле моей машины. Когда я подошла к своей машине, а было уже около 3 часов ночи, он зло сказал, что документы на машину у него, что я оставлю этот дом только тогда, когда верну ему деньги, которые он мне дал на машину.
Почему так легко найти ненависть и так легко потерять любовь? Почему так трудно найти любовь и так трудно её сохранить? Эти вечные философские вопросы тогда меня не волновали. Я проявила тогда чисто животные инстинкты. Я стала кричать на всю улицу страшным голосом, зовя на помощь, размахивая руками так, как будто на меня налетела туча пчёл. Он увидел, что я совсем сошла с ума, испугался, что соседи могут вызвать полицию, и решил отдать мне ключи и документы на машину. Я схватила их, как вратари хватают мяч возле своих ворот, погрузила свои вещи, и моментально уехала. По дороге к своей подруге я ощущала, что порыв свежего воздуха наполнил моё сердце. Это было чувство вырвавшейся на свободу птички.
Я постучала в дверь моей подруги, которая жила со своей дочкой, около пяти часов утра. Она открыла мне дверь и улыбнулась. Через эту улыбку Бог дал мне знать, что всё хорошо, что жизнь продолжается. Она не работала, и мы проговорили с ней до того времени, пока её дочь не проснулась, чтобы идти в школу. Моя подруга разрешила мне пожить некоторое время у неё. Я часто лечила её универсальной энергией или применяла Рейки для её лечения, так что платой за проживание было моё лечение. Я поместила свои вещи в её подвальном помещении. Раскладную кровать я устанавливала только на ночь в общей с кухней комнате. Всё было достаточно хорошо. Я покупала продукты питания, готовила еду, или мы готовили её вместе. Я ходила гулять каждый день в парк или небольшой лес недалеко от дома. В жизни я была без семьи, без работы, без дома и без титула. Я была никто. Самое удивительное, что даже тогда я ни на одну секунду не засомневалась в правильности выбранного мною пути, в том, что я иммигрировала в Канаду. Чтобы со мной ни происходило тогда, да и сейчас, я всегда чувствовала и чувствую себя дома, на той земле, где мне надо быть.
