Он не договорил. Судьи накинули на него медное сито, наподобие того, каким в пустыне наш учитель Моисей прикрывал вечный огонь на алтаре, чтобы при переносе скинии никто не обжегся. И прежде чем наш милый серафимчик успел оглянуться, пламя его было схвачено, и он предстал в образе человека из плоти и крови. Вмиг облекли его в человечью кожу, и он — гоп! — уже тут как тут: стоит на земле перед дверью скорбящей вдовушки. Значит, на Небе все идет без сучка, без задоринки.
Хочешь не хочешь, а в дверь он постучал. Вдовушка оказалась женщиной благонравной и порядочной, скромной и не лишенной милосердия. И когда кончился траур, стала его женой. Некоторое время все шло как нельзя лучше. В этом раю супружеской жизни милый серафимчик ни о чем более прекрасном и мечтать не мог. И обо всем, что было там, наверху, он забыл и даже внушил себе, что он совсем обыкновенный смертный и что в конечном счете быть человеком весьма недурно; только, разумеется, не бобылю… А потом пришла зима… О, Господи!..
«Жена, подтопи малость!» — просил он. Ничего в ответ. «Затопи, голубка моя!» — умолял он. И снова — ничего в ответ.
«Затопи, затопи!» — канючил он, приставал, выпрашивал, бранился. Жена ни в какую. Не станет топить, и все дела. К чему все это? Каждой копейки жалко!
В такущем морозе и носу не высунешь из теплого логова, даже если ты и серафим пламенный. Однажды, правда, он попробовал сделать это, чтобы совершить молитву. Да тут же обратно залез, промерзнув насквозь. Он, серафим пламенный! О молитве в таком холоде и помыслить было нельзя.
Счастье еще, что в Небе над ним сжалились и вовремя освободили его от эти пытки. Кто знает, чем бы все тогда кончилось! Но с тех пор наш милый серафимчик уже рта не раскрывает, если кто-то пред небесными вратами жалуется на свою жену…
Эту историю Святой Иудеянин рассказал очень тихим голосом, настороженно оглядываясь по сторонам. Похоже, он сам был тем самым промерзшим серафимом. В каком-то из своих предыдущих воплощений. Или может, у него были другие причины настораживаться?..
Святой Иудеянин любил выпить. Однажды, когда он был еще учеником люблинского Провидца, он сказал: «Все свое вечное блаженство продам за глоток водки!» Но ни один хасид не хотел так дорого заплатить за его вечное блаженство…
Реб Буним из Пшисхи был самым знаменитым учеником Святого Иудеянина. Святой Иудеянин никого так не уважал, как его. Однако никто не позволял себе таких вольностей, как реб Буним. Дело в том, что к Святому Иудеянину приходило много душ грешников с просьбой об исправлении. Их приходило к нему не меньше, чем к святому Провидцу Люблинскому или к другим великим святым. Однажды Святой Иудеянин отказался дать исправление душе какого-то слишком грешного покойника, хотя тот об этом очень просил. И сказал реб Буним учителю своему: «Если вы этой душе не дадите исправления и не сжалитесь над ней, в таком случае вы больше не мой учитель, а я больше не ваш ученик». И Святой Иудеянин вынужден был дать исправление этой грешной душе, ибо не хотел терять своего самого любимого ученика. Потом о реб Буниме он в шутку сказал следующее: Дейр йингр манчик из а шпицл фин ман гарец.
Это двусмысленная игра слов. Она означает вот что: «Этот молодой человек — острие моего сердца», иными словами: «Я так сильно люблю его». Но одновременно это значит: «Этот молодой человек — сыщик моего сердца», иными словами: «Такой пугает меня».
А святой рабби Иреле из Стрелиски так отозвался о реб Буниме из Пшиски: «Реб Симха-Буним был великим святым. Он хотел указать миру совершенно новый путь к Богу. Но умер он раньше, чем окончил свой труд. В результате те, что следовали за ним, оказались на ложном пути». Так сказал святой рабби Иреле, Серафим из Стрелиски, да хранят нас заслуги его!
Подобно святому рабби Мойше-Лейбу из Сасова, реб Симха-Буним не был раввином по профессии. И потому коцкие святые не являются раввинами даже в наши дни. По примеру своих предшественников они занимают в обществе самое обыкновенное положение. В основном это торговые люди. Реб Симха-Буним был поначалу аптекарем. Истинный магистр фармацевтики. Экзамены, которые были для него сущим пустяком, он сдавал во Львове. Однако позже он оставил аптечные дела и стал торговать древесиной. Торговать? Нет, он стал крупным оптовиком, настоящим коммерсантом. По своим торговым делам он ездил в Лейпциг, а то и в Данциг (нынешний Гданьск). Данциг — морской порт, и совершенно естественно, что реб Симха ездил туда. Нельзя забывать: в нем была воплощена душа Завулона, а Завулон был одним из двенадцати сынов Иакова и также был торговцем. Священное Писание говорит о нем: «Завулон при береге морском будет жить…»[45] Эти слова реб Симха-Буним и сам о себе любил повторять. И потому, конечно, он стал торговцем и ездил до берега морского, то есть в сам Данциг.
А как-то раз в Данциге во время одной из своих деловых поездок он пошел в театр. Только не подумайте, что в театре он смотрел веселый водевиль, который в тот раз давали там. Ничего похожего! Дело было посерьезнее. Реб Буним в театре сам выступал, он пел. Но пел не на сцене, а в зрительном зале. Он сидел в самом темном углу на полу зала и потихоньку пел псалмы Давидовы. Что происходило на сцене, ему и дела не было. Он бы сроду не пошел в театр, если бы не был весьма озабочен спасением некоей заблудшей души. Но когда однажды, чуть позже, люди пожаловались ему на распущенность нынешней молодежи и как, мол, теперь молодые люди легко попадают в ловушки Искусителя, и так далее и тому подобное, реб Буним пресек эти речи своим печальным вздохом. «Молчите! — сказал он. — Вам неведома сила соблазнов нынешнего мира. А в Талмуде сказано: „Не суди своего ближнего, пока ты сам не оказался на его месте!“ Вы же никогда не были в положении нынешней молодежи. В театре вы и то не были. А я там был и никого не осуждаю».
Посещение театра, спору нет, большой грех, ибо театр только оскверняет дух. Еще больший порок — игра в карты. Но реб Симха-Буним однажды играл даже в карты.
Только было это во имя еще большей славы Божьей. В таком случае этот поступок достоин похвалы. Ведь и Талмуд говорит: «Грех, совершенный ради доброй цели, лучше, нежели поступок, содеянный из побуждения материального». Кроме того, в Талмуде написано, что спасти хотя бы одну душу в Израиле — это все равно, что сохранить весь мир и всех тварей его. А реб Симха-Буним играл в карты лишь для того, чтобы спасти одну такую заблудшую душу.
Случилось так, что во время одной деловой поездки реб Симха-Буним познакомился с молодым человеком, в котором была воплощена одна святая-пресвятая душа. Реб Симха-Буним понял это сразу. Однако молодой человек был заядлым картежником. И вот однажды, чтобы освободить его из сетей дьявола, реб Симха-Буним согласился сыграть в карты с ним и со всеми теми, кто сидел за его столом. Реб Симха-Буним не имел ни малейшего понятия о том, как играют в карты, и, более того, вообще не знал карт. Он просто бросал на стол те, что попадались под руку. И на удивление, выигрывал партию за партией. Это была воля Божия, или, может, дьявол таким путем хотел заманить его в свою коварную ловушку, чтобы и он стал азартным картежником? Кто знает? Во всяком случае, сам реб Симха-Буним даже не представлял себе, как и когда выигрывают в карты и в чем, собственно, заключается эта победа. Но, увидев, что остальные игроки оставляют на столе деньги и растерянно на него поглядывают, он догадался, что, должно быть, это его выигрыш и деньги на столе принадлежат ему. И реб Симха-Буним, ничтоже сумняшеся, стал сгребать кучку за кучкой в глубокие карманы своего кафтана.
С того дня милый молодой человек питал к реб Симхе-Буниму особое уважение. Не иначе, решил он, как святому известны некие каббалистические тайны, помогающие ему в карточной игре. Даже более того: он теперь буквально преклонялся перед реб Симхой-Бунимом за те неведомые тайны, которыми, как ему казалось, владел святой. Молодой человек ходил за ним как тень в надежде, что реб Симха наконец поделится с ним своими секретами. Однажды реб Симха пошел прогуляться за город, и молодой человек сопровождал его. Они молча бродили по полям и лугам. Молодой человек не переставал надеяться, что святой порадует его приятной неожиданностью. «Он явно хочет открыть мне свои тайны», — убеждал он сам себя.
Стемнело, небо вызвездилось. И реб Симха-Буним наконец-то прервал молчание. Он поднял взор к звездам и возгласил слова пророка Исаии: «Поднимите глаза ваши на высоту небес, и посмотрите, кто сотворил их?»[46] Он возгласил это сверхъестественным голосом. И в нем улавливалось что-то таинственное. То, что до сих пор молодому человеку было неведомо: сердце святого. Впервые в жизни он осознал, что есть вещи другие, более возвышенные и прекрасные, нежели карточная игра. Он увидел Свет и был спасен. Став истинным хасидом, он никогда больше не брал в руки карт. Как говорит святой Талмуд: «Некоторые люди обретают вечность за один час своей жизни».
