Я мог бы вернуться к четвертой части этой книги, где говорится о том, как справиться с болью. Я мог бы показать, что друзья этой женщины выполнили все мои советы по велению собственного сердца. Своей заботой и вниманием они явили ей заботу и внимание Бога. Благодаря их любви и поддержке стойкую женщину не мучили сомнения в Божьей любви. Она ощущала любовь Бога через чуткое прикосновение членов Его Тела — членов ее церковной общины.
Носите бремена друг друга
Прислушайтесь к словам человека, который знает, что такое единство Тела Христова: «Кто изнемогает, с кем бы и я не изнемогал? Кто соблазняется, за кого бы я не воспламенялся?» (2 Кор 11:29). Или: «Помните узников, как бы и вы с ними были в узах, и страждущих, как и сами находитесь в теле» (Евр 13:3).
Давайте послушаем другой голос, голос Джона Донна:
«Церковь есть Церковь вселенская, соборная — и таковы ее деяния. Все, творимое ею, — всеобщее достояние. Крестит ли она младенца — и я вовлечен в это крещение, ибо через крещение сочетается он с Водительницей, которая и моя Водительница. Через крещение он сливается с Телом, одним из членов которого являюсь я. Погребает ли она мужа — это погребение трогает меня: все человечество — создание Одного Автора, оно — единый том…
…Нет человека, что был бы сам по себе, как остров; каждый живущий — часть континента; и если море смоет утес, не станет ли меньше вся Европа: меньше — на каменную скалу, на поместье друзей, на твой собственный дом. Смерть каждого человека умаляет и меня, ибо я един со всем человечеством. А потому никогда не посылай узнать, по ком звонит колокол: он звонит и по тебе».
Библия говорит нам, чтобы мы носили бремена друг друга. Это наука страдания, которую мы способны освоить. Пусть не каждый согласится, что его боль — дар. Пусть кто–то обвиняет Бога в несправедливости. Но факт остается фактом: скорбь и боль — наши спутники в этой жизни, и мы волей–неволей должны с ними справляться. Как Иисус откликался на страдания этого мира? Он брал на Себя бремя тех, с кем соприкасался. Если мы — Его Тело, воплощение Его любви и заботы в этом мире, то обязаны следовать Его примеру.
Образ Тела — образ Божьего присутствия на земле. Иногда Его присутствие проявляется явно через чудеса, дарованные страдальцам сверхъестественной силой. Но чаще Он доверяет выполнение Божьих замыслов в этом мире нам, Своим соработникам. Мы призваны жить на земле так, как жил бы Христос: не только рассказывать людям о Нем, не отсылать их со всеми их проблемами к Богу, но еще и бороться за справедливость, молиться о милости и страдать со страдающими.
Писатель из Южной Африки Алан Пейтон, автор книги «Плачь, любимая страна», рассказывает о Франциске Ассизском — человеке, который стал подражателем Христа. Один из переломных моментов в жизни Франциска таков: богатый юноша Франциск, тогда еще Бернардони, скакал на коне и увидел на обочине дороги прокаженного. В тот период Франциск был ожесточен против Бога. Вид прокаженного вызвал у него гнев и отвращение. Однако в глубине души у него вдруг возникло совсем другое чувство, которое перекрыло ожесточение. Он спешился, подошел к несчастному, обнял его и поцеловал в губы.
Пейтон пишет, что Франциск мог бы обругать прокаженного или похулить Бога за жестокость к своим созданиям, но Франциск поступил по–другому. Он решил не тратить силы на проклятия, а стать орудием мира в руках Бога. Поступок Франциска преобразил и его самого, и несчастного отверженного: «То, что пробудило во мне отвращение и гнев, вдруг обернулось невероятным упоением для души и тела», — говорит святой Франциск.
Реакция святого Франциска похожа на отношение Алеши Карамазова к брату Ивану в романе Достоевского. Алеша не мог найти ответов на мучительные вопросы о боли и страдании. И вот он решил пойти к страдающим и с любовью их обнять. Достоевский подчеркивает движение души Алеши. А помните, как отнесся Иисус у Достоевского к Своему врагу — Великому Инквизитору?
Если бы Церковь всегда следовала этому образцу и отвечала на людские страдания не догмами, а любовью, то, возможно, мучительные вопросы не вставали бы перед верующими с такой силой. Совместные усилия всех частей Тела Христова могут стать великой преобразующей силой, способной изменить жизни одиноких, страждущих, отверженных мира сего. Церковь может стать тем деревом, о котором говорит Евангелие — огромным деревом, которое становится прибежищем для многих птиц.
В больницах всегда поражаешься тому, как по–разному утешают больных верующие и неверующие. Одни говорят: «Мы молимся за тебя». Другие: «Удачи тебе — будем держать за тебя пальцы скрещенными». Если мне потребуется одним предложением ответить на вопрос: «Где Бог, когда я страдаю?» — то я отвечу встречным вопросом: «Где Церковь, когда я страдаю?» Мы, верующие, и есть самый зримый ответ Бога изнемогающему миру.
«Любовь познали мы в том, что Он положил за нас душу Свою: и мы должны полагать души свои за братьев. А кто имеет достаток в мире, но, видя брата своего в нужде, затворяет от него сердце свое, — как пребывает в том любовь Божия? Дети мои! Станем любить не словом или языком, но делом и истиною» (1 Ин 3:16–18).
Глава 20
Нас ждет новый мир
Как в мае снег Свой век отжил, Так тают беды предо мной!
Джордж Герберт. «Цветок»
Христианство предлагает страдающему человеку еще один ни с чем не сравнимый дар. Библия являет нам трехтысячелетнюю историю человечества, но все исторические события оказываются исчезающе малыми по сравнению с одним важнейшим событием — с Голгофой. Смерть Иисуса Христа на Голгофе стала кульминацией истории, ее поворотным моментом. Но смерть Спасителя — все–таки не вершина и не конец истории.
По прошествии трех дней после погребения выяснилось, что Иисус жив. Жив?! Не может быть! Поверить этому известию было трудно. Даже ученики не поверили в Его воскресение, пока Он не явился им и не позволил прикоснуться к Своему телу. Но вот что удивительно: Он пообещал, что однажды каждый верующий получит новое тело.
Воскресение Иисуса Христа, Его победа над смертью открыли новую страницу не только в истории человечества, но и в летописи боли и страдания. Теперь можно смело сказать: и боль, и страдание преходящи. Иисус Христос дал нам удивительное обетование — пообещал новую жизнь, в которой не будет боли. Это значит, что какой бы сокрушительной ни была мука сейчас, она не продлится вечно.
Надежда всех христиан — надежда на жизнь грядущую с Богом, жизнь без боли и слез. Как это ни удивительно, люди сегодня говорят о вере в небесную жизнь с большой неловкостью. Вера в грядущую жизнь многим представляется попыткой уйти от решения проблем этого мира.
У чернокожих мусульман есть похоронная церемония, которая символически отражает современные взгляды на жизнь и смерть. Когда гроб с телом умершего выставляют для прощания, родные и близкие окружают помост и стоят в полном молчании. Ни цветов, ни слез, ни пения. По кругу пускают подносы, с которых люди берут по мятному леденцу. Потом по сигналу все кладут леденцы в рот. Пока леденец медленно тает во рту, каждый думает о том, как сладка была жизнь покойного. Но вот леденец рассосался — это знак того, что жизнь кончилась. Больше ничего не будет.
А мы? Как мы относимся к смерти? Стремимся избежать любого напоминания о ней! Реанимационные отделения, хосписы, морги, кладбища — эти заведения прячутся за высокими заборами. Но если смерть неизбежна, наше поведение полностью соответствует философии чернокожих мусульман. Современный мир пронизан язычеством, которое говорит нам, что смерть — это конец, последняя точка, а вовсе не переход в жизнь вечную. Элизабет Кюблер–Росс выявила пять этапов, которые проходит умирающий, и сделала вывод, что последний этап — принятие — наиболее благотворный. С тех пор медики стараются подвести своих пациентов именно к принятию смерти.
Однажды на встрече группы «Ни дня напрасно» женщина по имени Донна, у которой была последняя стадия лейкемии, рассказала, с каким нетерпением она ждет дня, когда попадет на небеса. Ее слова вызвали у членов группы полное замешательство: повисла тишина, потом кто–то неловко кашлянул, кто–то сделал большие глаза. Тогда ведущая группы предложила всем обсудить вопрос о том, как помочь Донне справиться со страхами и подойти к этапу принятия смерти.
В тот раз я ушел с собрания с тяжелым сердцем. Наша материалистическая, чуждая вере культура учит людей не обращать внимания на глубинные чувства! Донна, следуя побуждению сердца, прикоснулась к основанию христианского богословия: смерть — наш страшный враг, но в конечном итоге он будет истреблен. Однако все участники группы, включая ведущую, посчитали, что Донна просто не хочет смириться перед лицом смерти. Почему? Ведь каждый из них месяц за месяцем наблюдал, как постепенно угасают функции его организма. Почему они боятся подумать, что смерть — это еще не конец? Сама мысль о скорой кончине Донны вызывает лишь одну реакцию: «Будь ты проклята, смерть!»
