Прежде всего гнев.
Гнев — это та страсть, борьба с которой очень подробно разработана Св. Отцами, и о ней же прежде всего говорит этот епископ 12-ти Израильских колен.
Затем он говорит о той страсти, которую мы так же хорошо знаем по писаниям Св. Отцов — о многоглаголании и о борьбе с языком: „Если кто из вас думает, что он благочестив и не обуздывает своего языка, но обольщает свое сердце, у того пустое благочестие“ (Иаков. 1, 26). И далее — „Кто не согрешает в слове, тот человек совершенный, могущий обуздать и все тело“ (Иаков 3, 2). Еще сильнее говорит он в другом месте: „Мы влагаем удила в рот коням, чтобы они повиновались нам, и управляем всем телом их. Вот и корабли, как ни велики они и как ни сильными ветрами носятся, небольшим рулем направляются, куда хочет кормчий. Так и язык — небольшой член, но много делает. Посмотри, небольшой огонь как много вещества зажигает“ (Иаков. 3, 3–4), и отсюда и ложь — „язык — огонь, прикраса неправды“ (Иаков. 3, 6).
Точно так же сталкиваемся мы в послании Апостола Иакова с упоминанием и о других страстях, которые вовсе не придуманы св. Отцами, теми, которые где-то там, „в горах, в вертепах, в пропастях земных“ спасались. Страстями, которые есть у каждого из нас, ибо не пустынникам, ушедшим от мира, пишет Апостол.
Вот и в отношении хотя бы осуждения — в отношении того, в чем всегда нас наставляют Св. Отцы — так хорошо говорит Апостол Иаков: „Не злословьте друг друга, братие: кто злословит брата, или судит брата своего, тот злословит закон и судит закон; а если ты судишь закон, то ты не исполнитель закона, но судья“, (Иаков. 4, 11) — это то же, что слушали вы и у Св. Отцов, которые говорят, что осуждающий ближнего, ставит себя на место Небесного Судии.
Точно также и относительно зависти, той страсти, которая зачастую не дает человеку покоя в этой жизни. Иаков пишет так: „Если в вашем сердце вы имеете горькую зависть и сварливость, то не хвалитесь и не лгите на истину: это не есть мудрость, нисходящая свыше, но земная, душевная, бесовская; ибо где зависть и сварливость, там неустройство и все худое“ (Иаков. 3, 14–16).
Он намечает все почти страсти, борьба с которыми становится в основание делания духовного, в первой части христианской жизни.
Хочу еще раз напомнить вам о том, зачем я все это говорю. Вы не получили здесь ничего нового, но я хочу казать, что есть одно христианское делание, что оно не выдумано в V или VII веке. Но оно было только ближе раскрыто Св. Отцами, учителями и пастырями, сообразно требованиям жизни. Апостол Иаков раскрывает нам тот же путь, во-первых — вражды с миром, противления диаволу и покорности Богу, и во-вторых — путь очищения от греха, путь испытаний и борьбы, путь плача о грехах.
Есть одно христианство, одно христианское учение, которое идет от Самого Господа. Возьмите хотя бы терпение. Когда Господь испытывал жену Хананеянку, даже ученики приступили к Господу с просьбой помиловать ее, как бы из любви к ней, а на самом деле оттого, что она кричала и надоедала им, и когда Он ответил ей вновь не как Спаситель, а как ответил бы всякий иудей в те времена: „Не хорошо взять хлеб у детей и бросить псам“, — не показывает ли Он нам этим примером, что и нам необходимо терпение, что и мы должны быть долготерпеливыми в наших прошениях и смиренны, и тогда Он, видя наше смирение, скажет, как сказал ей: „Велия вера твоя, да будет тебе по желанию твоему“.
Аминь.
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
В первое воскресение по Пятидесятнице св. Церковь творит память всех святых, чествует мучеников, блаженных, преподобных и всех праведных, от века просиявших.
Если в день Св. Пятидесятницы празднуется сошествие Святаго Духа, празднуется день основания Церкви — ибо с этого момента начинается жизнь Церкви — то в первый воскресный день по Пятидесятнице св. Церковь продолжает это празднование Св. Духу, ибо Она ныне творит память тех, которые составляли и составляют доныне Тело Церкви; Она творит память истинных членов Тела Христова, тех, которые еще при жизни, еще на земле, стяжали в себе Духа Святаго Божьего.
Когда Господь Наш Иисус Христос был на земле, Он не оставил ученикам Своим того или иного письменного учения. Он пришел для того, чтобы на Своем Теле создать Церковь. — «Я созижду Церковь Мою и врата адова не одолеют Ее». Он пришел для того, чтобы дать людям жизнь — «Аз есмь Путь, Истина и Живот».
Христианство не есть учение — это мы его сделали учением — христианство прежде всего жизнь, поэтому и Христос был здесь не учителем, а Тем, Кто первый на земле выявил Царство Небесное. И Церковь Его идет тем же путем, Она также есть то, что выявляет Царство Небесное, Она есть также не учение, но жизнь, Она прежде всего живет, а не учит, а если и учит, то учит жизнью.
Когда Христос уходил от своих учеников, когда Он оставлял эту землю в образе человеческом, Он не говорил ученикам: «Запишите все, о чем Я учил» или «давайте Я напишу вам это», но Он сказал: «Я пошлю вам Утешителя, Который наставит вас на всякую истину»; вот Он — Утешитель — «воспомя-нет вам вся» — все заставит вспомнить.
Озарение Духом Святым, жизнь через Него и в Нем — это и есть жизнь Церкви. Только постольку, поскольку Дух Святый живет в нас и учит, постольку и мы, братие и сестры, принадлежим к Православной Кафолической Церкви, и постольку на земле существует христианское делание.
Когда Господь отходил от нас, Он обетовал нам Духа Святаго, и исполнение этого обетования совершилось в день Святой Пятидесятницы. Дух Святый сошел на Апостолов и переменил прежде всего их жизнь. Они не стали по-другому учить, но начали сперва иную жизнь, затем уже отсюда — учить. Это видим мы на примере Апостола Петра.
Поскольку мы живем, поскольку заботимся о стяжении Духа Святаго, постольку мы и являемся членами Тела Христова.
Если вспомнить, что Евангелие появилось гораздо позднее дня Святой Пятидесятницы, что оно появилось только уже в конце жизни Апостолов, и уже по значительном распространении христианства, тогда станет ясно, насколько исключительна была сила озарения Святаго Духа у первых христиан. Апостолы учили в день Пятидесятницы, озаренные Им, и не надо было книг, но благодать Духа Свята-го говорила их устами. Евангелие, по словам Иоанна Златоуста, явилось падением, оно возникло тогда, когда озарение Святаго Духа стало не в меру тех, которые его воспринимали, когда повторилось то же, что было в Ветхом Завете, где, после грехопадения, нужен стал закон писанный — закон Моисеев.
В святоотеческом пути мы видим прежде всего стяжание Духа Святаго Божия. Каждый человек есть образ Божий, а святой тот, кто в этот образ стяжал Духа Святаго и стяжал прежде всего в жизни. Вот в отношении жизни я и хочу вам рассказать сегодня о том действии Святаго Духа, которое раскрывается в человеке, когда он преуспевает. Вот что говорит Антоний Великий: «Необходимо согласно и равно, стремясь к совершенной чистоте, нести труды покаяния и душею, и телом. И когда ум сподобится такой благодати, что без самосожаления и поблажки вступит в борьбу со страстями, тогда ему присущи будут внушения, указания и подкрепления Духа, с помощью которых он успешно начинает отражать от души все нечистые приражения, исходящие от похотей сердца. Дух сей, сочетавшись с умом или духом человека, ради решимости последнего исполнять указанные заповеди, направляет его к тому, чтобы отгонять от души все страсти, как примешивающиеся к ней со стороны тела, так равно и ее собственные, кои живут в ней независимо от тела. Он научает его держать в порядке тело — все с головы до ног: глаза, чтобы смотрели с чистотою; уши — чтобы слышали благое и не услаждались наговорами, пересудами и поношениями; язык — чтобы говорил, взвешивая каждое слово и не допуская, чтобы в речь вмешивалось что-либо нечистое и страстное; руки — чтобы были приводимы в движение только на воздеяния в молитвах и на дела милосердия и щедроподательности; чрево — чтобы держалось в должных пределах в употреблении пищи и пития, сколько нужно только для поддержания тела, не попуская похотению и сластолюбию увлекать себя за эту меру; ноги — чтобы ступали право и ходили по воле Божией, направляясь к служению добрым делам. Таким образом тело все навыкает всякому добру и, подчиняясь власти Святаго Духа, так изменяется, что, наконец, становится в некоторой мере причастным тех свойств духовного тела, какие имеет оно получить в воскресении праведных» (Доброт. 1, 20).
Дух Святый есть жизнь и прежде всего дает нам жизнь. Если наши органы чувств являются тем, что не дает нам вступить на истинный путь — то Дух Святый позволяет нам держать в порядке тело, так что человек начинает, мало-помалу, отражать от души все нечистые приражения — и это очищение является очищением не только для души, но переносится и на тело, и самое тело очищается и возводится до души.
