9. Как молиться?
Вопреки вашей просьбе, я не стану разбирать с вами методы молитвы — вы их легко найдете в любом учебнике. Я хочу дать вам только несколько советов о том, как молиться. Не ищите в этом письме ничего оригинального. С меня довольно будет предложить вам классические наставления, с которыми духовные писатели обращались к тем, кто собирался практиковать молитву. Но смотрите, не примите их за рецепты с гарантией успеха; старайтесь просто уловить их дух. Передо мной встает одна картина, давнее воспоминание из той поры, когда я был молод; я занимался тогда бегом, и я вспомнил, как мы стояли на старте, наклонившись вперед, напрягая все мускулы, готовые сорваться с места. Для молитвы это верно так же, как для бега: очень важно хорошо принять старт. Если этого не будет, может статься, через пять минут сам факт, что вы находитесь в молитвенной позе, явится для вас сюрпризом: вы и забыли уже, что собирались молиться; пока тело принимало положение для молитвы, мысли продолжали свое собственное течение. Поэтому я настоятельно вас призываю внимательно следить за жестами и настроем в начале молитвы. Хорошо совершенное коленопреклонение, с участием души в не меньшей степени, чем тела; ясное и бодрое физическое состояние человека, сознающего свое положение и присутствие Божие; крестное знамение, неторопливое, исполненное смысла. Неторопливость и спокойствие имеют большое значение для того, чтобы прервать суетливый и напряженный ритм жизни, столь преисполненной делами и насыщенной, как ваша. Может быть, очень хорошо еще произнести какую-либо устную молитву, очень медленно, вполголоса. А затем осознайте — я не говорю: присутствие Бога, но: Бога присутствующего; Кого-то живого, Великого Живого, Который здесь, Который ждет вас, Который вас любит. У Него есть собственное представление об этой молитве, которой предстоит сейчас начаться, и Он требует от вас слепого согласия на то, чего Он от нее хочет.
Наблюдайте за внутренним состоянием еще больше, чем за внешним. Основное расположение человека перед лицом Бога: зависимость и покаяние. Зависимость: не какая-то неопределенная зависимость, когда порой отказываются от каких-либо собственных планов, чтобы исполнить волю Божию, но зависимость куда более радикальная, такая, как у потока (который непременно пересохнет, если его отсекут от его истоков), как у виноградной ветви (которая засохнет и погибнет, если ее отделить от лозы), как у человеческого тела (которое вовсе уже не тело, но труп, когда прерывается связь, соединявшая его с душой). Покаяние: это острое ощущение нашего глубинного недостоинства в присутствии Святости Божией. Как св. Петр, стремительно павший ниц перед Христом: «Выйди от меня, Господи, ибо я человек грешный» (Лк 5,8). Эти два настроения существенны для того, чтобы сделать в нас прямыми пути Господу. Настроив душу таким образом, испрашивайте благодати молитвы, ибо, как я вам уже говорил, молитва — это прежде всего дар Божий, а затем уже человеческие усилия. Призывайте смиренно Духа Святого, Он есть наш Учитель молитвы.
Теперь вы можете позволить телу принять положение, наиболее благоприятное для душевной свободы. В те часы и дни, когда тело грозит заразить душу своей расслабленностью или бесчувствием, держите его бодрым и настороженным. Другой раз, когда, усталое или напряженное, оно не отзывается на ваши усилия, предоставьте ему положение отдыха и покоя. После такого приготовления может начаться молитва в собственном смысле слова. Чего вы ждете от нее? — Что Бог вступит во владение вами. И единственное к тому средство — это привести в действие три великие сверхприродные способности, которые Господь даровал нам именно для того, чтобы мы могли вступить в контакт, в общение с Ним (вот почему их и называют богословскими [4] добродетелями): веру, надежду, любовь. Они в нас — сверхъестественные движущие силы, постоянно готовые к действию, как только вы приходите к Богу. Упражняйте вашу веру. Я не требую от вас, чтобы вы предавались философским спекуляциям о Боге, но чтобы вы думали о Нем, размышляя о том, что говорит Он вам через Творение, где все свидетельствует о Его совершенствах, — через Библию, и более всего и прежде всего, — через Сына Своего, Который воплотился, жил и умер только для того, чтобы явить нам бесконечную любовь Отца. Великая заслуга св. Бернара, францисканцев XIII и XIV столетия, св. Игнатия Лойолы — напомнить молящимся, что Христос есть, если можно так выразиться, величайшая тема для размышления. Но главное не много думать, а много любить. Упражняйте любовь, как только вера приведет ее в движение. Снова я прибегаю к термину «упражнять». Пусть он вас не вводит в заблуждение, я вовсе не ратую за безудержный волюнтаризм. Упражнение веры и любви должны быть таким же естественным и мягким, как дыхание. Упражнять любовь значит не столько возбуждать в себе эмоции, пылкость и какиелибо чувства, но согласовывать себя с волей Божией, соразмеряться с Его желаниями и интересами. Ибо свойственно любви — стремиться к соединению с тем, кого любишь, и к счастью, какое обещает подобное соединение. Когда речь идет о Боге, это стремление зовется «надеждой». Итак, упражняйте также и надежду. Такая молитва, которую я только что описал, называется «теологальной»[5]молитвой. К ней порой относятся, словно она — некое изысканное средство скрасить свой досуг. При таком подходе получается, что если она и пригодна для монахов, то уж никак не может быть занятием для тех, которые вовлечены в жестокие сражения активной жизни. «Польза! Необходимо заботиться об эффективности!» — говорят они. Им можно было бы возразить, что хвала и поклонение превосходят действие. Но уже и на том самом уровне эффективности, где они чувствуют себя в своей тарелке, подобная молитва легко себя оправдывает. «Действие следует за существованием» — говорили старые схоласты[6]; а теологальная молитва, в силу того, что она есть чудесное обновление нашего существа, приведенного в соприкосновение со своим Создателем, умножает нашу энергию многократно. Достаточно почитать жития святых, св. Терезы Авильской, например, чтобы в этом убедиться. Ратовать за теологальную молитву это не значит — осуждать иную форму молитвы, ту, что зовется молитвой практической. Нет никаких оснований противополагать друг другу эти два вида молитвы, больше того, имеет смысл их сближать и комбинировать. Возникнет ли необходимость изменить нашу жизнь, обдумать наши чувства, наши мысли, наше поведение для того, чтобы их исправить,
— во всех подобных случаях это более, чем очевидно. Все это — тема для «практической молитвы», но почему бы это не могло возникнуть как заключение молитвы теологальной? Вера, после того как созерцала Бога, обращает свой взгляд к нашей жизни; любовь, после того как обновила нашу тесную связь с Ним, побуждает нас служить Ему в наших каждодневных занятиях. Один из моих друзей никогда не завершает своей молитвы без того, что он называет «размышлением над повесткой дня». Он рассматривает свой день, предоставляет его Господу; он перечисляет тех, кого он должен будет сегодня встретить, и его перечисление становится молитвою за них. Не показалось ли вам к концу этого письма, что молитва есть упражнение весьма немалой сложности, обескураживающей тех, чье существование и без того столь усложнено? Не поддавайтесь такому впечатлению. Самые простые жизненные акты кажутся сложными, если их анализировать: спускаться по лестнице, дышать, произносить слова, — но для того, кто бегло их совершает, это очень просто. Вот именно то слово, которое обозначает форму молитвы, достигаемой теми, кто постоянен в своих усилиях: «молитва простоты». Отец Гру описывает ее в таких словах: «Вместо сложных и длительных упражнений памяти, внимания и воли, которые состоят в размышлениях то над одним предметом, то над другим, Бог нередко вводит душу в молитву простую, где у разума нет иного предмета, как созерцать образ Божий; в сердце нет никаких иных чувств, кроме ощущения Бога, сладостного и мирного, которое его питает без усилий, как молоко питает младенцев. Душа тогда мало воспринимает свои действия, и они настолько тонки и деликатны, что ей кажется, что она пребывает в бездействии и погружена как бы в некую дрему». Я добавлю последнее замечание, прежде, чем с вами проститься. Подобно тому, как невозможно стать столяром, музыкантом, писателем в один присест, точно так же невозможно стать человеком молитвы без тщательного обучения. Чтобы этому дивиться, нужно иметь весьма убогое представление о молитве, нужно никогда не бывать в монастырях, где встретишь молодых людей, которые, чтобы только вступить в молитвенную жизнь, не поколебались оставить все, и где увидишь старых монахов, чей ясный облик и кроткий взгляд многое говорят о тайнах их молитвенной жизни.
