Во время молитвы отжени от ума и простые мысли о вещах человеческих, и созерцания всего тварного, дабы, представляя себе низшие вещи, не отпасть тебе от Того, Кто несравненно лучше всех сущих. Если мы чистосердечно возлюбили Бога, то через эту любовь отторгнем от себя страсти. Ведь любовь к Нему есть предпочтение Его миру и [предпочтение] души — плоти. Это означает презрение к мирским вещам и всецелое посвящение себя Богу путем воздержания, любви, молитвы, псалмопения и тому подобного. Если мы много времени посвящаем Богу и бдительно следим за страстной частью души, то уже не становимся жертвами приражения помыслов. Но более точно постигая причины их и отсекая их, мы становимся духовно более зоркими, так что исполняются в нас слова: И воззре око мое на враги моя, и востающыя на мя лукав
{239}
нующыя услышит ухо мое (Пс. 91:12)… Страсти связывают ум с материальными вещами и удерживают его на земле, придавливая его к ней, словно тяжелый камень, хотя по природе ум легче и стремительней огня…
Когда побеждаешь какую-либо из бесчестных страстей — чревоугодие, блуд, гнев или любостяжание, — то сразу же на тебя нападает помысл тщеславия. А когда победишь и его, то за ним следует помысл гордыни. Все бесчестные страсти, владычествуя над душой, изгоняют из нее помысл тщеславия, а когда они побеждаются, то предоставляют ему свободу властвовать над душой… Когда бесы видят, что мы презираем мирские вещи, дабы через них не воспылать ненавистью к людям и не отпасть от любви, тогда они воздвигают на нас клеветы, чтобы мы, не перенеся обиды, возненавидели клеветников. Нет ничего более тяжкого для души, чем клевета… Только один Бог благ по природе, и только подражающий Богу благ по своей воле. Цель его — соединить с Богом, благим по природе, людей дурных, чтобы и они стали благими. Поэтому когда его злословят, он благословляет; когда гонят, терпит; когда хулят, утешает; когда убивают, молится за убивающих (1 Кор. 4:12–13). Все он делает, чтобы не отпасть от своей цели — любви, которая есть Сам Бог наш»{293}.
Для знакомства с основами великой науки мысленной брани полезно обратиться к трактату «О трезвении и молитве» Исихия Иерусалимского, к Словам «О законе духовном» Марка Подвижника[103], изучить «Главы о трезвении» Филофея Синайского и «Предание о жительстве скитском» Нила Сорского. Обратим внимание на несколько отрывков из этих текстов, по которым можно составить начальное представление о том, как православная аскетика объясняет появление и развитие греха в человеческой душе и какие преподает методы борьбы с ним.
Прп. Исихий Иерусалимский: «Первое есть прилог; второе — сочетание, когда наши помыслы и помыслы лукавых демонов смешиваются; третье — сосложение, когда обоего рода помыслы сговорятся на зло и порешат между собой, как… быть; четвертое же есть чувственное деяние, или грех. Итак, если ум, трезвенствуя, внимает себе и посредством прекословия и призывания Господа Иисуса прогоняет прилог с самого его приражения, то ничего из того, что обычно следует за ним, уже не бывает. Ибо лукавый, будучи умом бестелесным, не иначе может прельщать души, как чрез мечтания и помыслы…
{240}
Если же ум наш неопытен в деле бодренного трезвения, то тотчас сцепляется пристрастно с представившимся ему прилогом, какой бы он ни был, и начинает с ним собеседовать… Тогда наши помыслы смешиваются с демонскими мечтаниями, которые вследствие того еще более распложаются и размножаются… [Так устрояется внутреннее падение души], после чего… износится уже и вовне то, что созрело там, внутри сердца…
Ум с умом невидимо сцепляется на борьбу — ум демонский с нашим[104]. Поэтому каждую минуту нужно из глубины души взывать ко Христу, чтобы Он отгнал ум демонский… Молитва сердечная ко Господу разбивает их [бесов] и в прах обращает прельщения их. Ибо… демоны обыкновенно чрез помыслы скрытно беседуют с душой и научают ее злу… Надлежит тебе острым и напряженным взором ума смотреть внутрь, чтоб узнавать входящих; узнав же, тотчас противоречием сокрушать главу змия, с воздыханием возопив в то же время ко Христу… Пребывай во внимании ума, и не будешь преутружден искушениями. Отступая же от него, терпи, что найдет…
Отрекшийся от житейского, то есть от жены, имения и прочего, внешнего лишь человека сделал монахом, а не и внутреннего. Но кто отрекся от страстных помыслов о всем этом, тот сделал монахом и внутреннего человека, который есть ум. И такой есть истинный монах. Внешнего человека легко сделать монахом, если захочешь, но не мал труд — сделать монахом человека внутреннего… Тот подлинно есть истинный монах, кто держит трезвение, и тот есть истинный трезвенник, кто в сердце монах, у кого в сердце только и есть, что он да Бог…
Если же на одно свое трезвение или внимание понадеемся, то скоро, подвергшись нападению врагов, падем, быв низринуты… не имея в себе победоносного меча — имени Иисус Христова. Ибо только сей священный меч, будучи непрестанно вращаем в упраздненном от всякого образа сердце, умеет обращать их вспять и посекать… Должно всегда вращать в пространстве сердца нашего имя Иисус Христово, как молния вращается в воздушном пространстве, пред тем как быть дождю… Как невозможно жить теперешнею жизнию без пищи и пития, так без хранения ума и чистоты сердца, — что и называется трезвением, — невозможно душе достигнуть чего-либо духовного и Богу угодного или избавиться от мысленного греха, хотя бы кто страхом мук и удерживал себя принудительно от грешения делом…
{241}
Наука наук и искусство искусств есть умение управляться со злотворными помыслами. Самое лучшее против них средство и искусство — смотреть с помощью Господа за появлением прилога их и мысль свою всегда хранить чистой, как храним око телесное, им же самим остро-зорко усматривая могущее случайно повредить его и всячески стараясь не допускать до него даже порошинки… Очищение сердца, чрез которое как смирение, так и всякое свыше сходящее благо имеется в нас, не что иное есть, как то, чтобы отнюдь не попускать приражающимся помыслам входить в душу»{294}.
Прп. Филофей Синайский: «Надобно оставить все, даже тело, и презреть самую жизнь настоящую, чтобы Бога единого стяжать в сердце своем… Где смирение, память о Боге с трезвением и вниманием и частая против врагов устремляемая молитва, — там место Божие, или сердечное небо, в котором полчище бесовское боится стоять ради того, что в месте сем обитает Бог… Гневом же надобно вооружаться против одних демонов, мысленно вражествующих против нас и ярящихся. Но послушай, как должно вести каждочасно действующую в нас брань, и поступай так: с трезвением сочетавай молитву, и будет трезвение усиливать молитву, а молитва трезвение.
Трезвение, непрестанно назирая за всем внутри, замечает, как враги покушаются войти туда, и, заграждая им по силе своей вход, призывает в то же время на помощь Господа Иисуса Христа, чтобы Он прогнал этих лукавых воителей. При этом внимание заграждает вход посредством противоречия; а призываемый Иисус прогоняет демонов с мечтаниями их. С крайним напряжением внимания блюди свой ум. Как только заметишь вражий помысл, тотчас воспротиворечь ему, но вместе с тем спеши призвать Христа Господа на отмщение. Сладчайший же Иисус, когда ты еще будешь говорить, скажет: се с тобою Я, чтоб подать тебе заступление. Но ты, и после того как по молитве твоей все эти враги усмирены будут, опять продолжай усердно внимать уму. Вот снова волны помыслов, множайшие прежних, одни за другими устремляются на тебя, так что от них будто уже погружается душа, как в пучину, и готова погибнуть. Но и Иисус опять, возбуждаемый учеником, яко Бог, запрещает злым ветрам помыслов, и они утихают. Ты же, улучив свободу от вражеских нападений, на час или минуту, прославь спасшего тебя и углубись в помышление о смерти…
Когда ум извнутрь не обуздывает и не вяжет чувств, тогда глаза всюду разбегаются из любопытства, уши любят слушать суетное, обоняние изнеживается, уста становятся неудержимыми и руки простираются осязать то, что не должно… Когда же по невниманию допустит он прий
{242}
ти в смятение прочим силам, тогда, будучи преодолеваем прилогами лукавого, преступает он Божественные заповеди. За преступлением же заповедей всячески следует или соответственное покаяние, или мука в будущем веке. Итак, доброе есть очень дело, чтобы ум всегда трезвенствовал; ибо через это, установившись так, как свойственно ему стоять по естеству, соделывается он истинным хранителем Божественных заповедей…
Кто с некоторым насилием удерживает пять своих чувств, коими обычно повреждается душа, тот всячески соделывает для ума легчайшими сердечный подвиг и брань. Итак, ухитряйся предотвращать все внешние вредные для души приражения и впечатления, а с рождающимися от них внутри помыслами борись богодарованными средствами, духовным руководясь искусством: трудом бдений обуздывай позывы к чувственным удовольствиям, будь воздержан в ястии и питии и довольно истончи тело свое, чтоб заблаговременно соделать для себя легкой брань сердечную…
