Таким образом, люди, по своему усмотрению, три раза вынимали жребий для избрания себе царя – и каждый раз невидимая сила Божия, владеющая жребием и располагающая судьбой человека, направляла выемку жребия к достижению заранее предположенной цели, к избранию заранее предопределенного к тому лица. Видно – невозможная у человек, возможна суть у Бога (Лк. 18, 27). Следовательно верно, что жребием владеет, располагает Сам Бог, и каждому человеку предопределен жребий уже давно, при самом рождении его и даже ранее (Иер. 1, 5).
III. Поэтому при вынутии жребия всецело предайте себя в волю Господа и вполне положитесь на Его всеблагое и премудрое провидение, сказав себе: Ты еси Бог мой, в руку Твоей жребий мой (Пс. 80, 15–16).
Посему неразумно делают те, кои, вынув, например, жребий, призывающий их к отбыванию воинской повинности, ропщут на свою судьбу: не слепая судьба или простой случай управляет жизнью человека, но премудрый и всеблагий промысл Божий, без воли коего ни один влас не упадет с нашей головы.
Запомните, братия мои, что слово судьба есть слово не христианское: по непреложному и ясному учению слова Божия и учению церкви, жизнью народов, царств и даже каждого отдельного человека управляет не простой случай или слепая судьба, но живой, разумный, премудрый и всеблагой промысл Божий, без велений коего не упадет на земле ни один волос с головы человека.
Неразумно также поступают и те христиане, которые выражают свой ропот по поводу взятых по жребию на службу их детей на те или другие общественные учреждения или должности: жребием Господь указал на них, как на людей, которые наиболее будут полезны в той должности на какую они избраны. (Прот. Г. Дьяченко).
Поучение 1-е. Св. архидиакон Лаврентий
(О благотворности памятования о небесной награде)
I. Ныне ублажаемый св. архидиакон Лаврентий пострадал в гонение Валериана. Его обвиняли в том, что он посещал христиан, скрывавшихся в пещерах, носил им пищу и одежду, и скрыл сокровища римской церкви.
Римский епарх предал его мучениям, а потом, показав ему орудия еще более ужасных страданий, говорил ему: «всеми этими орудиями буду мучить тебя, если не исполнишь повелений моих. Почему ты не хочешь назвать скрывающихся христиан? Назови их сейчас, а сам поклонись богам. Твои сокровища не спасут тебя». Лаврентий отвечал: «исполни твои угрозы. Что ты называешь мучением, то для христиан слава и радость. Скрывающихся христиан я не назову тебе, потому что ты недостоин видеть тех, которых имена написаны на небесах. Я надеюсь не на сокровища земные, а на те блага, которые Господь уготовал любящим Его». Святого подвергли бичеваниям, жгли на огне, но св. архидиакон твердо переносил все. Когда новые мучения не поколебали твердости мученика, епарх велел принести железную решетку. Положив на нее мученика, разложили под ней горящие уголья. Лаврентий, мучаясь на огне, говорил епарху: «Эти горячие уголья готовят мне прохладу и покой, а тебе – вечные мучения». Чрез некоторое время, он сказал, обращаясь к служителям: «Уже испеклось; пора повернуть». Во время этих страданий небесная радость сияла на лице его; и наконец он, с молитвой за врагов, предал душу свою Богу. Ночью пресвитер Иустин с одним христианином взяли тело мученика и предали его христианскому погребению. Подвиг страдания его совершился в 258 году по Рождестве Христовом.
II. Не погрешим, братия, если скажем, что св. архидиакона Лаврентия в его страшных муках за Христа и чудном его терпении, которыми он непрестанно удивлял всех христиан, поддерживала живая надежда на получение небесной награды. Он сам сказал мучителю: «я надеюсь не на сокровища земные, а на те блага, которые Господь уготовал любящим Его».
Эта надежда не есть нечто несовершенное, чуждое истинному христианину.
а) За подвиги, совершенные на земле человеком, Бог не возбраняет ему помышлять о награде и даже Сам употребляет мысль о награде для поощрения человека к исполнению Заповедей и к достижению совершенства. Чти отца твоего, и матерь твою: вот Заповедь. И вот вслед за ней награда, поощряющая к исполнению ее: да благо ти будет и да долголетен будеши на земле блазе (Исх. 20 12). Аще хощеши совершен быти, иди, продаждь имение твое, и даждь нищим: вот требование совершенства. И вот непосредственно за этим награда, поощряющая к достижению этого совершенства: и имети имаши сокровище на небеси (Мф. 19, 21). Возрадуйтеся в той день, – егда возненавидят вас человецы, и егда разлучат вы и поносят, и пронесут имя ваше яко зло, Сына человеческаго ради, вот великое требование подвига, для которого нужна необыкновенная сила духа и непоколебимое терпение. Для этого вот и великая награда, способная возбудить и поддержать необыкновенную силу духа: се бо мзда ваша много на небесех.
б) Но мы, христиане, должны искать не земной, но небесной награды.
Ветхий Завет, как приготовительный к совершенству христианскому, говорит наиболее о наградах земных; потому что, применяясь к понятиям людей, которым был дан, по необходимости должен был и духовные созерцания небесного блаженства облекать в чувственные изображения благополучия земного. Завет Новый, как открывающий совершенство Царствия Небесного, в его духовной силе и высокой чистоте, обыкновенно указует своим подвижникам и страдальцам награды небесные: а земными не только пренебрегает, как маловажными, но иногда почитает даже уроном наград небесных. Восприемлют мзду свою, – говорит Господь о лицемерах, ищущих посредством добродетели славы человеческой: т. е. они получили свою награду на земли, от человеков, и потому не получат ее на небеси, от Бога.
Кто управляется и одушевляется желанием только земной награды, тот есть земной ветхозаветник, далекий от совершенства духовного и от стяжания сокровища небесного. Кто делает добрые дела для временной корысти, или для славы человеческой, тот еще не вышел из области язычества, – он вырабатывает кумиры добродетелей на продажу или на зрелище: он восприемлет мзду свою от человеков, и потому небеса и Бог ничем более не должны ему.
в) Для нравственного состояния христиан гораздо полезнее было бы, если бы они всегда взирали не столько на земные воздаяния, всегда малые в сравнении с трудами, для них употребляемыми, и мало радующие в сравнении с неприятностями искания, соревнования, лишения, сколько на небесную награду, всегда великую, вполне радующую, никогда не отъемлемую. Если бы каждый непрестанно имел пред очами свою мзду многую на небеси, которую и властен каждый иметь пред очами непрестанно: то, удовлетворяемый ожиданием ее, каждый не так страстно искал бы воздаяний земных и утешений временных; продающий менее бы корыстолюбствовал; судящий охотнее предпочел бы бесчестной мзде неправды безмездную правду; обязанный служить обществу решительнее предпочитал бы общую выгоду своей личной и не отрекался бы от служения общему благу, хотя бы и не отдавали всей справедливости его служению; поставленный в подчиненность и послушание удобнее забывал бы свою волю и менее тяготился взыскательностью начальствующего; раб усерднее и веселее работал бы и нещедрому господину; кратко сказать, мыслью о небесной награде поддерживаемое бескорыстие каждого непрестанно увеличивало бы сокровище общего блага людей и внутреннее сокровище добродетели в сердце каждого.
III. Господи, щедрый в обещании и верный в исполнении! Утверди нас в благотворном памятовании и чаянии мзды многия на небеси, да и воздаяния земные не будут для нас приманчивы, и скорби или потери временные не будут несносны. Аминь. (Составлено по Четьи Минеями проповедям Филарета, митрополита Московского, т. III, изд. 1877 г.).
Поучение 2-е. Св. мученик Лаврентий архидиакон и папа Сикст
(Где хранилище церковных сокровищ)
I. Воспоминаемый в нынешний день св. священномученик архидиакон Лаврентий отличался особенной привязанностью к своему архипастырю, святителю римскому, папе Сиксту. Когда, по приказанию римского императора Валериана, вели Сикста в темницу за исповедание св. веры, архидиакон Лаврентий встретил его на пути и с горьким плачем взывал к своему любимому святителю-узнику: «Отче! Куда ты идешь без сына? Архиерею святый, куда ты спешишь без своего архидиакона? Учитель мой! Возьми с собой твоего верного ученика!» – «Не плачь, сын мой, – говорил ему святитель, как бы в его утешение, – не сокрушайся; я тебя не оставлю; тебе, как крепчайшему, предлежит еще больший подвиг, чем мне, только немного повремени; не позже как через три дня по моей кончине и ты последуешь за мною. А тем временем распорядись ты, как следует, нашим церковным имуществом». Проводивши святителя к темнице, Лаврентий поспешил исполнить его приказание насчет церковных сокровищ, которые были тогда на его руках. Спустя несколько времени он был схвачен и представлен императору.
