В первом веке христианской эры путешествие по морю было связано с особыми трудностями и опасностями. Мореплаватели определяли курс корабля по расположению солнца и звезд; если светила не появлялись на небосклоне и все говорило о надвигающейся буре, владельцы судов опасались выходить в открытое море. В определенное время года безопасное плавание было почти невозможно.
Апостолу Павлу предстояло пережить многочисленные суровые испытания, которые могут выпасть на долю узника, закованного в цепи, за время длительного и утомительного путешествия в Италию. Одно обстоятельство в значительной мере облегчило его участь – ему было позволено взять с собой своих друзей: Луку и Аристарха. В Послании к Колоссянам Павел говорит о последнем, как о «заключенном» вместе с ним (Кол. 4:10); но Аристарх добровольно разделил узы Павла, чтобы послужить ему в его скорбях.
Путешествие началось удачно. На следующий день корабль бросил якорь в Сидонской гавани. Здесь Юлий сотник, «поступая с Павлом человеколюбиво», узнав, что в этом городе есть христиане, «позволил ему сходить к друзьям и воспользоваться их усердием». Апостол был очень благодарен за это разрешение, поскольку его здоровье сильно пошатнулось за это время.
После отплытия корабль двигался вперед медленно, преодолевая сопротивление встречного ветра. В Мирах Ликийских сотник нашел большой александрийский корабль, плывущий к берегу Италии, и он тотчас перевел на него узников. По-прежнему дул встречный ветер, и плавание было затруднено. Лука пишет: «Медленно плавая многие дни и едва поравнявшись с Книдом, по причине неблагоприятного нам ветра, мы подплыли к Криту при Салмоне; пробравшись же с трудом мимо него, прибыли к одному месту, называемому Хорошие Пристани, близ которого был город Ласея».
В Хороших Пристанях они вынуждены были задержаться, ожидая благоприятного ветра. Быстро приближалась зима, «плавание было уже опасно», и владельцам судна пришлось оставить надежду достичь места назначения раньше наступления зимы и окончания навигации. Нужно было только решить – оставаться ли им в Хороших Пристанях или попытаться добраться до другого порта, где удобнее будет перезимовать.
Сотник серьезно размышлял над этим вопросом и, наконец, обратился за советом к Павлу, который завоевал уважение моряков и воинов. Апостол без колебаний посоветовал никуда больше не плыть. «Я вижу, – сказал он, что плавание будет с затруднениями и с большим вредом не только для груза и корабля, но и для нашей жизни». Но кормчий, капитан, команда корабля и большинство пассажиров не желали принять этот совет. Поскольку гавань, в которой они бросили якорь, «не способна была к перезимованию, то многие давали совет отправиться оттуда, чтобы, если можно, дойти до Финика, пристани Критской, лежащей против юго-западного и северо-западного ветра, и там перезимовать».
Сотник решил принять мнение большинства. Поэтому, когда «подул южный ветер», они подняли паруса и отплыли из Хороших Пристаней, двигаясь вдоль берега и надеясь вскоре достичь желанной гавани. «Но вскоре поднялся… ветер бурный», «корабль схватило так, что он не мог противиться ветру».
Гонимый ураганным ветром, корабль приближался к небольшому острову Клавда, и моряки приготовились к худшему. Спасательная лодка, их единственная надежда на тот случай, если корабль пойдет ко дну, шла за судном на буксире и могла в любой момент разбиться вдребезги. Первое, что они сделали, – подняли лодку на борт. Затем приняли все необходимые меры, чтобы укрепить корабль и подготовить его к натиску стихии. Маленький остров не мог защищать их долгое время, и вскоре они испытали на себе всю ярость урагана.
Буря бушевала всю ночь, и, несмотря на принятые меры предосторожности, корабль дал течь. На другой день пришлось выбрасывать груз. Снова наступила ночь, но ветер не утихал. Корабль, потрепанный ураганом, с разбитой мачтой и порванными парусами кидало то в одну сторону, то в другую. Казалось, что скрипящие бревна не выдержат напора воды и в любой момент могут развалиться, поскольку корабль качался и содрогался под ударами огромных волн. Пробоины быстро увеличивались, и пассажиры вместе с экипажем корабля все время откачивали воду. Никто из находившихся на борту не имел и минутной передышки. «На третий день, – пишет Лука, – мы своими руками побросали с корабля вещи. Но как многие дни не видно было ни солнца, ни звезд, и продолжалась немалая буря, то наконец исчезла всякая надежда к нашему спасению».
Четырнадцать дней их носило под мрачным небом, на котором не появлялись ни солнце, ни звезды. Апостол, хоть и сам испытывал физические страдания, находил слова надежды в этот тяжкий час; в критические моменты он всегда протягивал руку помощи. Он верой держался за руку бесконечной Силы, и сердце его уповало на Бога. За себя он не боялся: он знал, что Бог сохранит его, потому что ему надлежало свидетельствовать в Риме об истине Христовой. Но сердце его сжималось от жалости, когда он видел вокруг себя бедные, грешные души, не готовые к смерти. Когда он искренно просил Бога пощадить их жизнь, ему было открыто, что его просьба будет выполнена.
Воспользовавшись временным затишьем, Павел вышел на палубу и, возвысив голос, сказал: «Мужи! надлежало послушаться меня и не отходить от Крита, чем и избежали бы сих затруднений и вреда; теперь же убеждаю вас ободриться, потому что ни одна душа из вас не погибнет, а только корабль; ибо Ангел Бога, Которому принадлежу я и Которому служу, явился мне в эту ночь и сказал: не бойся, Павел! тебе должно предстать пред кесаря, и вот, Бог даровал тебе всех плывущих с тобою. Посему ободритесь, мужи, ибо я верю Богу, что будет так, мне сказано: нам должно быть выброшенными на какой-нибудь остров».
При этих словах у людей возродилась надежда. Пассажиры и команда корабля очнулись от оцепенения. Предстояло сделать еще много, и они должны были приложить все свои силы, чтобы избежать катастрофы.
Только в четырнадцатую ночь изнурительной качки на черных, пенящихся, ревущих волнах, «около полуночи» моряки «стали догадываться, что приближаются к какой-нибудь земле, и, вымерявши глубину, нашли двадцать сажен; потом на небольшом расстоянии вымерявши опять, нашли пятнадцать сажен. Опасаясь, – пишет Лука, – чтобы не попасть на каменистые места, бросили с кормы четыре якоря и ожидали дня».
С наступлением рассвета стали различимы очертания грозного берега, но не было заметно знакомых береговых ориентиров. Зрелище было настолько мрачным, что корабельщики, будучи язычниками, потеряли мужество и «хотели бежать с корабля и спускали на море лодку, делая вид, будто хотят бросить якоря с носа».
Они уже спустили спасательную лодку, когда Павел, видя их подлый замысел, сказал сотнику и воинам: «если они не останутся на корабле, то вы не можете спастись». Воины немедленно «отсекли веревки у лодки, и она упала» в море.
Однако впереди их ожидало еще одно испытание. Снова апостол начал ободрять корабельщиков и пассажиров и умолять их принять немного пищи, говоря: «Сегодня четырнадцатый день, как вы, в ожидании, остаетесь без пищи, не вкушая ничего; потому прошу вас принять пищу: это послужит к сохранению вашей жизни; ибо ни у кого из вас не пропадет волос с головы.
Сказав это и взяв хлеб, он возблагодарил Бога пред всеми и, разломив, начал есть». Тогда эти изможденные и потерявшие мужество 275 человек, которые только благодаря Павлу не дошли до отчаяния, начали есть вместе с апостолом. «Насытившись же пищею, стали облегчать корабль, выкидывая пшеницу в море».
Несмотря на рассвет, они не могли определить своего местоположения. Однако «усмотрели только некоторый залив, имеющий отлогий берег, к которому и решились, если можно, пристать с кораблем. И поднявши якоря, пошли по морю и, развязавши рули и поднявши малый парус по ветру, держали к берегу. Попали на косу, и корабль сел на мель: нос увяз и остался недвижим, а корма разбивалась силою волн».
Теперь Павлу и другим узникам угрожала более страшная участь, чем кораблекрушение. Солдаты понимали, что не смогут проследить за узниками, которых они охраняли, когда все будут выбираться на землю. Каждый должен был делать все возможное, чтобы спастись. Но если бы кто-нибудь из узников пропал, воины, отвечавшие за них, могли поплатиться жизнью. Поэтому воины хотели умертвить всех узников. Римский закон предусматривал эти жестокие меры, и они бы немедленно осуществили задуманное, если бы среди узников не было того, кому они все были обязаны своим спасением. Сотник Юлий понимал, что благодаря Павлу спасены все находящиеся на борту. Более того, он был убежден, что Господь находился с ним, и боялся причинить ему зло. Поэтому он «велел умеющим плавать первым броситься и выйти на землю, прочим же спасаться, кому на досках, а кому на чем-нибудь от корабля. И таким образом все спаслись на землю». Когда произвели проверку, оказалось, что все в целости и сохранности.
