24:2–18 (пророчество Валаама о звезде от Иакова) на вечерне навечерия Рождества Христова.
Богослужебное употребление книги Второзаконие
В качестве паремийных чтений из книги Второзаконие берутся:
1:8–17, 10:1–5 (об избрании Моисеем помощников себе для управления народом) в неделю Св. отец и 1 января в день памяти св. Василия Великого.
4:6–15 (увещание Моисея о соблюдении Синайского законодательства), 5:1–26 и 6:3–18 (о величественных обстоятельствах синайского законодательства и об обязанностях исполнять со страхом заповеди Божией) в день 16 августа.
10:14–22 (об избрании и отделении еврейского народа из среды других народов) в неделю Св. Отец и 30 января день памяти трех Святителей.
Обличительная песнь Моисея (32:1–43) является основой содержания второй песни великопостных канонов.
Трубецкой Е. Н. (Смысл жизни // Избранные произведения. — Ростов-на-Дону: «Феникс», 1998, с. 227–228):
«Из этих сомнений сравнительно легко разрешаются те, которые коренятся не в самом религиозном сознании, а исходят из внешней ему области сознания научного. Я имею в виду указания на несоответствие между учением Библии и христианства о начале мира, а следовательно, — о рае и о грехопадении — с данными научного естествознания. Коллизия между наукой и христианским откровением здесь призрачна по той простой причине, что откровение и наука в данном случае трактуют о разных планах бытия. Все утверждения Откровения о вселенной до грехопадения (здесь и далее курсив наш — о. Г. Б.) относятся к такому ее состоянию, где весь космический строй был иной. Там действовали законы природы, отличные от тех, которые обнаруживаются данными нашего научного опыта. За пределами этих эмпирических данных наука ничего не знает и знать не может. Вопрос, предшествовал ли известному ей космическому строю какой-либо другой, где не было ни смерти, ни борьбы за существование, т. е. вопрос о том, была ли когда-либо иная, ныне неизвестная науке эмпирия, всецело выходит из пределов ее компетенции. Очевидна ошибка тех ученых или философов, которые, исходя из «данных научного опыта», пытаются дать тот или другой ответ на наш вопрос, — все равно положительный или отрицательный; она заключается в том, что они придают научному опыту то абсолютное значение, которого он на самом деле не имеет. Опыт одного плана бытия не может служить основанием для суждения о бытии вообще. Поэтому ни космография, ни биология, ни какие-либо иные естественные науки не призваны судить о том, действовали ли когда-либо до возникновения известной им вселенной иные, не известные науке законы взаимоотношения духа и тела и законы жизни. В особенности странно противополагать откровению опыт нашей планеты; ибо утверждения христианского учения о состоянии вселенной до грехопадения относятся вовсе не к земной планете в тесном смысле слова, а к земному бытию вообще, т. е. ко всей сфере телесного существования и телесного воплощения. Попытки богословов вычитать в Библии космографическое учение о нашей планете или солнечной системе по меньшей мере столь же произвольны, как космографические опровержения Библии учеными. Те и другие свидетельствуют о совершенно недозволительном смешении двух планов бытия, которые должны быть строго различаемы».
СВЯТЫЕ ОТЦЫ О ВЕТХОМ ЗАВЕТЕ
Св. Андрей Кесарийский (2, с. 4):
«Всякое Божественное Писание дано Духом в трояком виде, как троечастен и человек. Как бы некоторое его тело составляют буквы и подлежащий чувству рассказ, как бы душу — образные, переносящие читателя от чувственного к мыслимому, выражения, и как бы дух его — указание и созерцание самого возвышенного — будущего. Первое приличествует сущим под законом, второе — сущим под благодатью и третье — блаженному состоянию, в котором царствует дух, поборовший все плотские помыслы и движения. Первое занимается передачей событий, уже совершившихся, но нередко и немало украшается и предтекущими образами истины. Второе — поучениями приточными и другими подобными учительными рассуждениями, как например: «терния прозябают в руце пияницы» (Прит. 26:9), или: «усрамися Сидоне, рече море» (Ис. 23:4) и т. п. Третье же, то есь духовное, по преимуществу заключается в Апокалипсисе Иоанна Богослова. Правда, вместе с историческим и образным видимо оно во множестве и у других пророков, но здесь в особой мере изобилует; посему Богом и повелено возвещать его только совершенным в знании».
Свт. Иоанн Златоуст (14, с. 1131):
«Как каждый человек состоит из тела, души и духа, так и Писание — из тела слова, то есть из состава слов при обычном их понимании, из которого извлекает пользу простейший — это называется ближайшим научением; из души или анагогии, которую слушает сколько-нибудь возросшей (духовно), и из высшего духовного созерцания, о котором размышляют и говорят совершенные. Так об ослице, привязанной против веси, на которой восседал Спаситель, [понятно что говорится о входе Господнем в Иерусалим], прежде всего напиши сказанное [то есть исторические обстоятельства этого входа]. Затем анагогию, состоящую в том, что слово, восшед на скотовидный нрав, приготовляет его к разумному движению. Затем по духовному созерцанию мысли человечество воспринимаемое из места против рая, чтобы оно, нося образ, вошло в рай».
Епископ Арсений Жадановский. Из воспоминаний о святом праведном Иоанне Кронштадтском (М.: ПСТБИ, 1995, с. 155):
«В течение дня он, помимо Нового Завета прочитывал житие святого, службу ему по Минее, а в конце жизни особенно утешался писаниями пророков. По поводу последнего батюшка в беседе сообщил мне следующее: «я теперь занят чтением пророков и немало удивляюсь Богопросвещенности их: многое относится к нашим временам, да и вообще, хорошо развиваться словом Божиим. Когда я читаю, ощущаю, как в нем все написано священными писателями под озарением Духа Святого, но нужно навыкнуть к такому осмысленному чтению. Вспомнишь себя лет тридцать назад — нелегко мне это давалось. Берешь, бывало, Святое Евангелие, а на сердце холодно и многое ускользало от внимания. Теперь духовный восторг охватывает мое сердце — так очевидно для меня в слове Божием присутствие благодати. Мне кажется, что я при чтении впитываю ее в себя»».
Свт. Филарет Московский (110, ч. 1, с. 50):
«В истории сотворения первого человека можно находить некоторые прообразования о Иисусе Христе. К сему пролагает путь Апостол Павел, который называет Адама образом будущаго (Рим. 5:14), а Иисуса Христа, в противоположение с первым человеком, именует последним Адамом и вторым человеком (1 Кор. 15:45, 47).
Итак, первый Адам есть образ второго Адама:
1. 1. в значении своего имени. Первый червлен по первоначальному веществу своего тела, второй облечен в ризу плоти очервлененною кровию страдания (Апок. 19:13).
2. 2. в происхождении своем и достоинстве существа своего. Первый Адам не имел отца кроме Бога, равно как и второй. В составе тела первого Адама извлечена чистейшая персть из всего земного естества, образованного в предыдущие дни творения; подобным образом в составе плоти второго Адама, в лице Девы Марии, извлечено чистейшее семя жены из всего естества человеческого. Постепенно до возможной степени очищенного в предыдущие приготовительные времена нового творения. Сотворение первого Адама совершено вдуновением в состав девственной земли дыхания жизней от Бога; воплощение Сына Божия совершилось наитием Святаго Духа и осенением силы Вышняго, Лк. 1:35, через которое в Деве Марии, единосущное Слово Божие введено в девственное семя жены. Таким образом, первый человек Адам стал душею живою, последний Адам духом животворящим. Первый по образу и по подобию Божию, последний сияние славы Отчей и самый образ Ипостаси Его (Евр. 1:3).
3. 3. в отношении к миру. Адам поставлен владыкою вселенной; Сын Божий назначен наследником всего (Евр. 1:2).
4. 4. в своем местопребывании. Для пребывания первого Адама Бог собственною, так сказать, рукою насадил сад в Едеме, на востоке; подобно сему для уготовления места, где надлежало явиться второму Адаму, рукою высокою виноград из Египта перенесен и насажден (Пс. 79:9).
5. 5. в сотворении жены. Здесь черты сходства между первым и вторым Адамом сливаются с чертами противоположности, поскольку то, что в первом есть болезнь, во втором Врачество. Сон первого Адама в Раю соделался началом болезней всего человечества; смерть второго Адама есть решительное Врачество всех болезней всего человечества. Вземлется ребро первого Адама, и является жена, имеющая быть орудием его прельщения; прободается ребро второго Адама, и исходят кровь и вода — знамения таинств, очищающих грех, порожденный исшедшею из ребра женою. Место ребра первого Адама закрыто плотию, и таким образом вид разделения получил свое всесовершенство; но прободенное ребро второго Адама осталось отверстым, дабы сим путем все, разделенное паденим первого Адама, могло придти в соединение с телом второго. Состояние второго Адама, после его смерти, есть с преизбытком возвращенное состояние первого Адама, до его сна в Раю.
