Латины, сильные некогда в Иерусалиме, заключились ныне в стенах единственного монастыря своего Св. Спаса. Ничего нет примечательного в их обители, кроме роскошной ризницы, обогащенной дарами западных государей; но дары сии только в неделю Пасхи украшают залу обители и никогда не показываются в храме по страху арабов. Рим, Италия, Испания и Португалия содержат под покровительством Франции орден францисканских братий в Палестине и все святилища Иерусалима. Они учредили особенный порядок в выборе сановников своей церкви для предупреждения всякого рода злоупотреблений и для соглашения народов римского исповедания. Правление вверено трем духовным лицам, назначаемым на Западе: старший из них в достоинстве, но не в сане епископа единственно для того, чтобы не давать по произволу своему священства монахам палестинским, носит звание Блюстителя Святой Земли и папского наместника по ордену рыцарей Святого Гроба, в число коих может принимать именитых франков. Он должен быть родом из Италии и даже подданным папы, подобно как его викарий избирается всегда из испанцев, а прокуратор из неаполитан; часто дела церковные отзывают его в Царьград. Вся братия латинская каждые три года сменяется в Палестине новыми пришельцами Запада, и внутри Храма Воскресения всякие три месяца новая смена поступает на место заключенных для служения монахов, тогда как иноки греческие Святого Гроба остаются вечными затворниками в святилище, редко отворяемом в летнее время по недостатку поклонников. Духовенство латинское, меньшее числом, подчинено строжайшему порядку в образе жизни, даже в выходах из стен монастыря, которые всегда совершает вместе в сопровождении стражей и только однажды в неделю. Огражденное покровительством Франции и собственным устройством, оно менее подвержено наглости мусульман и обязано принимать франков всех исповеданий, посещающих Иерусалим. Двенадцать монастырей греческих, кроме Храма Воскресения и патриархии, в убожестве своем свидетельствуют ныне о прежнем благосостоянии православия в Палестине. Они почти все служат подворьями для поклонников, коих число со времени последней войны весьма уменьшилось, тогда как прежде их ежегодно стекалось до 10000. Почти нет братии в монастырях, исключая двух или трех обителей; иноки стеснились в патриархии, около главной святыни, как бы в последнем своем оплоте, но и оттоле изгоняет их голод. Одни только игумены, как уединенные стражи, остались в пустых стенах, окруженных по большей части плодовитыми садами. Привести на память имена сих обителей – вот все, что можно о них сказать, хотя многие основаны в первые века христианства. Монастыри Авраама и Архангелов, как самые большие, избираются всегда жилищем поклонников. Два посвящены св. Георгию, из коих один служит больницей. Три совершенно смежны друг другу: в. Евфимия, св. Екатерины, Богоматери; и два последние назначены для инокинь, но все они переселились в другую обитель пречистой Девы, известную под именем Великой Панагии, которую основала во дни св. Иеронима именитая отшельница Рима св. Мелания. Остальные обители: св. Николая, мученика Димитрия, Феодора Турона и Василия Великого – столь же мало замечательны.
Самая патриархия, обширная по своему объему, была только в последние столетия приобретена греками. Древний же дом архиепископский пристроен к северо-западной стороне Храма, и окна его открываются под самым куполом в круглую колоннаду Гроба Господня. Но распри греков и латин, попеременно владевших сим зданием, утратили оное для обоих, и арабский эмир племени Магометова приветствовал меня в прежних патриарших покоях. Многочисленные келии нынешней патриархии расположены неправильно и разделены меж собой галереями и террасами. Приемная зала, синодик, трапеза и библиотека, еще сохранившая древние книги и рукописи, довольно обширны; все здание приведено в устройство возобновителем храма Прокопием{76}. Мрачная церковь Константина и Елены, украшенная старинной греческой живописью, примыкает к юго-западной части Храма; из внутреннего окна ее виден Святой Гроб. Три другие придела находятся под обширными террасами и обрушенной землетрясением колокольней. Средний из них, во имя Марии Магдалины, служит сообщением и выходом из патриархии на площадку перед Святыми вратами.
С южной его стороны есть придел Иакова, брата Господня, рукоположением собора апостольского на Сионе поставленного первым епископом Святому Граду и свергнутого иудеями с террас Соломонова Храма за свидетельство веры Христовой. И поныне стоит еще деревянная кафедра его в сей церкви, где только недавно перестали служить 23-го октября, в день памяти его, первую древнейшую литургию, им установленную, которая была основанием трех новейших: Великого Василия, Иоанна Златоуста и Григория Двоеслова. К северу же от среднего придела, в малой церкви Сорока Мучеников, втайне погребают патриархов Иерусалимских, трогательно завещающих поклонникам отнести их кости к Святому Гробу, подобно древним патриархам Иакову и Иосифу, которые нигде, кроме земли обетованной, не хотели иметь отдыха и мертвые сопутствовали сынам своим из Египта.
Особенное внимание заслуживают в Иерусалиме обширные развалины против площадки Святых ворот, частью обращенные в плодоносный сад с малой церковью во имя Предтечи. Весь пространный пустырь сей был обнесен в средние века мощными стенами, которых есть еще остатки, и в их крепкой ограде знаменитый орден странноприимных рыцарей Иоанна Иерусалимского около ста лет был защитою Святому Граду. Восприявший свое начало еще до крестовых походов{77} для призрения странных, он был сделан воинственным при Готфреде, и вместе с великими льготами получил от благочестивого короля обширный участок земли для обители и замка взамену малой церкви Св. Марии, где дотоле мирно следовал человеколюбивому своему назначению. Скат возвышенного пустыря сего обложен каменною одеждою и подымается несколькими уступами в виде широких террас. Двойные готические ворота ведут со стороны храма на его средину, где стоит еще полуобрушенный огромный монастырь рыцарей, двойным ярусом своих могучих сводов и глубокими погребами напоминающий опустевшие аббатства Запада, которые с изумлением встречает путник в толпе легких зданий Востока. К северной стене его пристроено наружное высокое крыльцо наподобие крытой кафедры с готическими украшениями. Трудно распознать между обломками отдельные части некогда столь великого здания. По правую сторону крыльца и в той же наружной стене малая низкая дверь открывается в мрачный покой, называемый темницею Петровою, отколь был он чудесно изведен ангелом. Западный угол пустыря, в котором находится греческая церковь во имя Предтечи, еще сохранил свои бойницы, и келии расположены в башнях, омываемых с сей стороны малым прудом Иезекии{78}.
Могущественны воспоминания о рыцарях над остатками их твердынь; понятна сердцу их громкая слава, не умолкающая и в пустоте развалин. Так рано привыкает юное воображение следовать за ними на поприще их битв и встречать вооруженные лики витязей во мраке их оставленных жилищ, что каждый обломок башни, дворца или келии, им принадлежавших, родственным чувством уже тревожит грудь, перенося на миг все бытие странника в их дальний век и край. Когда же сквозь готические окна или обрушившиеся своды их чертогов при ярком блеске небес Востока нечаянно колыхнется идумейская пальма, она не нарушит очарования; нет, она только напомнит о тех нетленных венцах, которые срывали рыцари странноприимною рукою в боях и больницах, далеко от их отчизны, и каждое славное имя, и каждый родовой их герб готовы напечатлеться на сердце, как бы на собственном щите их! Я видел меч и шпоры Готфрида в сокровищнице храма… какие вдохновенные струны могут быть красноречивее звука их ржавой стали?
Знаменитые сподвижники ордена странноприимных, несколько их позже совокупившиеся в братство, получили в достояние от короля Балдуина I поприще Соломонова Храма, от коего приняли название храмовников. Но зеленый и пространный луг сей, обнесенный с востока и юга высокими стенами города, где совершали они свои богатырские ристания, возвратился вновь молитвенному назначению, которому был искони обречен, и скользящая стопа мусульман заменила звонкую поступь рыцарей на площади Храма. Дивная судьба попеременно освящала место сие храмами трех религий: со времен падения иудеев несколько веков оставалось оно совершенно пустым, и, по преданиям палестинским, один из императоров, Иустиниан, выстроил церковь во имя введения Богоматери на юго-восточной оконечности площади; церковь сия, походящая снаружи на Вифлеемский храм, поступила впоследствии во власть мусульман и совершенно разнствует характером своего зодчества от главной мечети халифа.
Сие заветное святилище мусульман, эль-Гарам, венец славы Омара, воздвигнуто им посреди роскошного луга, оживленного пальмами и оливами, на возвышенной многими ступенями площадке, по краям которой легкие арки образуют красивый притвор{79}. Высоко подымается над ними восьмигранное здание мечети с куполом несоразмерно великим, и на вершине его ярко горит в лучах солнца многооконная вышка наподобие фонаря. Наружные стены исписаны разноцветными исполинскими буквами молитв Корана, и весь архитрав испещрен вокруг фаянсовыми арабесками. Так, в полном блеске и своенравии Востока представляется издали с горы Масличной или с обрушенной колокольни Иоакима и Анны сие сокровище племен арабских.
