Преподобный Никодим Святогорец - Невидимая брань

Желаешь ли научиться искусству как это делать – послушай. В начале всякого своего дела надлежит тебе совлещись, сколько возможно, всякого собственного хотения и не желать ни делать, ни отклоняться от дела, если прежде не восчувствуешь, что тебя к тому подвигает и устремляет единственно сознание на то воли Божией. Если во всех своих делах внешних, и наипаче внутренних – душевных,  не можешь ты всегда действительно чувствовать это подвижение от Бога, удовольствуясь возможностью его в тебе, именно всегда имей искреннее такое настроение, чтобы во всяком деле ничего не иметь в виду, кроме единого угождения Богу.

Чтобы действительно чувствовать подвижение от Бога на дело, это бывает или чрез божественное просвещение, или мысленное озарение, в коих чистым сердцам созерцательно открывается воля Божия, или чрез внутреннее вдохновение Божие, внутренним неким словом, - или чрез другие действия благодати Божией, в чистом сердце действуемые, как то теплоту животочную, радость неизреченную, взыграния духовные, умиление, сердечные слезы, любовь Божественную и другие боголюбивые и блаженные чувства, не по воле нашей бывающие, но от Бога, не самодеятельно, а страдательно. Всеми такими чувствами удостоверяемся, что то, что ищем сделать, есть по воле Божией. Прежде же всего надлежит нам теплейшую и чистейшую воссылать к Богу молитву, всеусердно моля Его, однажды, дважды и многажды просветить тьму нашу и вразумить нас. Трижды помолись, говорят великие старцы – Варсонофий и Иоанн, и потом куда склонится сердце твое, то и делай. Не следует притом забывать, что при всех исчисленных внутренних движениях духовных, образующиеся в тебе решения должен ты поверять советом и рассуждением опытнейших.

В отношении к делам, которых совершение должно длиться или навсегда, или более или менее долгое время: не только в начале приступания к ним надлежит иметь в сердце искреннее решение трудиться в них только для угождения Богу, но и после, до самого конца, должно почасту обновлять такое благонастроение. Ибо если ты не будешь так поступать, то находиться будешь в опасности быть опять оплетену узами естественной к самому себе любви, которая, клонясь более к самоугождению, нежели к Богоугождению, с продолжением времени нередко успевает незаметно уклонить нас от первоначального доброго брагонастроения и доводить до изменения первых добрых намерений и целей. Посему-то Григорий Синаит и написал: «Каждочасно внимай и настроению воли своей с тщательным рассмотрением, куда она клонится, по Богу ли, ради ли самого добра, или для пользы душевной сидишь ты безмолвствуя, поешь, читаешь, молишься и другие проходишь подвиги, чтоб иначе без своего ведома не окрадывать тебе самого себя» (греч. «Добротолюбие», гл. 19, стр. 916).

Почему кто не внимает добре сему, тот после того, как начнет делать какое дело с единственной целью благоугодить Господу, потом мало-помалу нечувствительно вводит в то дело и самоугодие, находя в нем и своим пожеланиям удовлетворение, и это в такой степени, что уже совсем забывают о воле Божией. И связывается он услаждением от того дела так сильно, что если Сам Бог воспрепятствует ему исполнять его или посредством болезни какой, или чрез искушение от людей и бесов, или другим каким образом, он возмущается против того весь и нередко осуждает то одного, то другого, что послужили ему препоной в любимом ему течении дела, иной же раз ропщет на Самого Бога – что явным служит признаком, что их сердечное настроение не Божие, а породилось от поврежденного и гнилого корня самолюбия.

Ибо кто подвигаем бывает на дела одним сознанием воли Божией на то и одним желанием угодить чрез то Богу, тот никогда не вожделевает одного дела паче другого, хотя бы одно из них было высоко и велико, а другое – низко и малозначительно; но одинаковое имеет расположение воли к обоим им, поколику они угодны Богу. Почему таковый, высокое ли и великое какое дело делает или низкое и малозначительное, равно бывает покоен и доволен – потому что всесторонне объят он главным своим намерением и главною своею целью – всегда и во всех делах своих быть лишь благоугождающим Богу, в жизни ли то, или в смерти, как говорит и апостол: и потому ревностно стараемся, водворяясь ли, выходя ли, быть Ему угодными  (2 Кор. 5: 9). Сего ради, возлюбленне, будь всегда к себе внимателен и сам в себе сосредоточен, и старайся всячески направлять дела свои к сей исключительно цели.

Если когда подвигнут будешь на какое-либо дело и по такому побуждению душевному, чтоб избежать мучений ада или получить в наследие рай, то  ты можешь и это мысленно направлять к последней цели твоей – благоугождать Богу хождением в воле Его, потому что Бог хощет, чтобы ты вошел в рай, а не отошел в ад.

Это побуждение или цель – благоугождать Богу, и познать  никому невозможно вполне, какую имеет силу и мощь в духовной жизни нашей. Ибо пусть  какое-либо дело будет по себе самое простое и последнее, но когда оно творится единственно для благоугождения Богу и во славу Его, тогда оно бывает несравненно ценнее в очах Божиих, нежели многие другие высокие, славные и величайшие дела, совершаемые не с этой целью. Почему для Бога приятнее видеть,к огда ты один динарий дашь бедному с тою лишь целью, чтобы благоугодить божественному Его величествию, нежели когда ты обнажился бы от всего своего имущества с другою какою целью, даже с тою, чтобы получить небесные блага, хотя такая цель и добра, и желательна.

Этот внутренний подвиг, который должно тебе держать при каждом деле,  подвиг – направлять свои мысли, чувства и дела к донному благоугождению, сначала покажется тебе трудным, но потом он сделается легким и удобным, если, во-первых, непрестанно будешь упражняться в таком духовном делании, а во-вторых, всегда будешь возгревать в себе вожделение Бога, к Нему воздыхая живым устремлением сердца, как к единому совершеннейшему благу, достойному того, чтоб Его искать для Него Самого, Ему служить и Его любить паче всего другого.

Такое искание беспредельного блага в Боге чем чаще будет происходить в сознании и чем глубже будет проникать в чувство сердца, тем чаще и тем теплее будут совершаться сказанные действия воли нашей и тем скорее и удобнее образуется в нас навык – всякое дело делать по одной любви к Господу, и по одному желанию благоугодить Ему, наидостойнейшему всякой любви.

Чтобы с большим удобством мог ты подвигать  волю свою – во всем желать одного угождения Богу и славы Его, припоминай почаще, что Он прежде разными образами почтил тебя и явил к тебе любовь Свою: создал тебя из ничего по образу и подобию Своему и все другие твари сотворил на служение тебе; избавил тебя от рабства диавола, послав не Ангела какого, но Сына Своего Единородного, чтобы Он искупил тебя, не тленною ценой злата и серебра, но бесценною Кровию Своею и Своею смертию, самою мучительною и уничижительною; после же всего этого каждый час и каждое мгновение сохраняет тебя от врагов, борется за тебя Божественной благодатию Своею; уготовляет в питание и защищение тебя в пречистых тайнах Тело и Кровь возлюбленного Сына Своего. Все это есть знак великой чести и любви к тебе Бога, чести так великой, что и постигнуть нельзя, как столь великий Владыка всяческих оказывает такую честь нашему ничтожеству и непотребству. Судя посему, коликое чествование и коликое благоговеинство должны мы воздавать столь безмерному Величеству, сотворившему для нас такие и толикие предивные дела. Если земным царям, благодетельствующим нам, не можем мы удержаться, чтоб не воздавать за то благодарением, прославлением, чествованием и повиновением, то в какой безмерной мере должны все такое воздавать мы, ничтожнейшие, Высочайшему Царю всяческих, столько нас возлюбившему и облагодетельствовавшему, что и числа тому невозможно определить.

Паче же всего этого, теперь сказанного, содержи всегда в памяти, что Божеское величие само по себе достойно всякого чествования, поклонения и чистосердечного служения на благоугождение Ему.

Знай, что в этой невидимой брани две воли, сущие в нас, воюют между собою:  одна принадлежит разумной части души, и потому называется волею разумною, высшею, а другая принадлежит чувственной нашей части, и потому называется волею чувственною, низшею, вообще же называется она волею бессловесною, плотскою, страстною. Высшая воля желает всегда одного добра, а низшая – лишь зла. То и другое совершается само собою, почему ни доброе желание само по себе не вменяется нам в добро, ни злое – во зло. Вменение зависит от склонения нашего свободного произволения; почему когда склоняемся мы произволением своим на доброе желание, оно вменяется нам в добро, а когда склоняемся на злое желание, оно вменяется нам в зло. Желания сии одно другому сопутствуют: когда приходит доброе желание, тотчас выступает против него желание злое, и когда приходит желание злое, тотчас выступает протии него желание доброе. Произволение же наше свободно следовать тому и другому, и к какому желанию склоняется оно, то и бывает на этот раз победительным. В этом и состоит вся невидимая наша духовная брань. Цель ее для нас должна состоять в том, чтоб никак не позволять свободному произволению своему склоняться на желание низшей, плотской и страстной воли, а всегда следовать одной воле высшей, разумной, ибо она есть воля Божия, следовать коей есть коренной закон нашего бытия: бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом все для человека, - говорит премудрый (Еккл. 12: 13). То и другое желание влечет к себе наше произволение и желает подчинить его себе. Подави низшее желание и склонись на высшее – и победа за тобой; а изберешь низшее, презрев высшее, - побежденным окажешься. Св. Павел пишет о сем: внутри нас происходит борение: нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое. Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих (Рим. 7: 21-23). И  всем предписывает как закон: поступайте по духу, и вы не будете исполнять вожделений плоти (Гал. 5: 16). А этого без борьбы с плотью достигнуть нельзя.