Николай Велимирович - Чудеса Божии

Рассказ о случае обращения в веру

Рассказывал нам брат Б. Ч. из Врняца:

"Шесть лет я пил эту воду в санатории. Врач когда‑то сказал, что у меня начальная стадия чахотки. А шесть лет спустя — что жить мне осталось не более трех месяцев. Тогда я и в церковь не ходил, не знал ни Бога, ни Евангелия. Да началась война, и меня интернировали. В концлагере, где я был на правах раба, оказался человек, который читал Новый Завет. И словно Сам Бог его направил, чтобы он каждый день приглашал меня читать вместе. Тогда моя душа пробудилась, и я стал очень беспокоиться о своем спасении. Страх за душу превозмог страх за тело. Когда я увидел, что душа моя больна больше тела, я перестал лечить тело. И тогда тело начало поправляться, так что в конце концов и совсем здоровым стало. Поскольку постепенно выздоравливала душа, поправлялось и тело. А кроме меня еще десяток моих товарищей по несчастью приобщились к чтению Нового Завета. Все мы пробудились и обратились душой ко Господу Иисусу Христу. Исполняли правила молитвы и жизни так, как сами понимали. Когда же мы вернулись из неволи, начали читать правила и спрашивать о них у священников, оказалось, что ни в чем не ошибались. Сам Дух Божий нас учил и направлял.

Это рассказал нам старый Сандре Чипанович, многолетний староста церкви святого Климента в Охриде:

"1910 год. В Охриде лютует холера. Город ежедневно заполняется мертвецами. Лечения никакого. Люди стали выселяться, бежать в окрестные села. Свято — На- умовский монастырь забит бежавшими горожанами. Тогда я, — рассказывал Сандре, — предложил отцу Георгию и еще одному священнику, служившему в церкви святого Климента, взять мощи отца нашего Климента и пройти через город крестным ходом. Священники согласились. И мы, всего несколько человек, сразу же пошли. По пути к нам стал присоединяться народ. Прошли старый город, затем торговую часть. Турки нам не препятствовали, поскольку и они от холеры вымирали, как мухи. Так до вечера мы совершили крестный ход с мощами и вернулись в церковь святого Климента. А назавтра уже заболевших холерой не оказалось. Ужасная эпидемия вдруг отступила. Ношение святыни с крестным ходом имеет большую силу, — отмечает старый Сандре и вспоминает еще о произошедшем в Царыраде. — Некогда и там разбушевалась холера, покосив много народу. Тогда Патриарх пошел к султану и попросил разрешения пронести по городу Пояс Пресвятой Богородицы, хранившийся тогда во Влахернском храме. Султан разрешил, и крестный ход, который возглавили Патриарх и священники, с этим Поясом, крестами и рипидами прошел по Царыраду. И холера вдруг прекратилась".

(Думается, в этом случае Пояс Богородицы был доставлен со Святой Горы, из монастыря Ватопед, где он и поныне хранится. А во Влахерне Пояс находился ранее, до того, как был перенесен на Святую Гору в монастырь Ватопед. Святой Савва со своим отцом Неманей построил в монастыре Ватопед параклис[5] для Пояса Пресвятой Богородицы.)

Илия Златичанин записал еще и это чудесное происшествие в Остроге.

Один богатый босниец женился на красивой женщине, которую очень любил. Но у жены обнаружилась тяжелая болезнь, красота ее пропала, и вся она высохла, скрючилась, так что не могла даже встать с постели. Никакие усилия врачей не помогали. Однажды явилась женщине во сне ее покойная мать и посоветовала, что надо идти в Острог к святому Василию. Она рассказала сон мужу, а тот, ни во что не веривший, начал смеяться над суеверием жены. Причем после этого муж возненавидел жену свою не меньше, чем раньше любил ее. Но поскольку она очень настаивала, в конце концов уступил, и они отправились в Острог. Когда пришли в храм, где находятся мощи святого, рака начала трястись. Жена в это время непрестанно крестилась, а муж стоял неподвижно, как стена.

Бывший при этом монах очень удивился, что рака сотрясается. Он посмотрел на жену, посмотрел на мужа, и велел мужу выйти. Как только муж вышел, рака перестала сотрясаться. Жена оздоровилась телом, а муж оздоровился духом — обрел веру, которую потерял. И оба во здравии и радости вернулись домой.

Господин Ильяшевич, русский чиновник, рассказывал нам об отце Иоанне Кронштадтском следующее:

"На моих глазах отец Иоанн исцелил душевнобольную женщину. Когда батюшка облачался к службе, лишенная рассудка женщина вырвалась из рук тех, кто ее привел в церковь и держал, начала бегать среди прихожан и визжать. Отец Иоанн вышел на амвон и, обращаясь к этой женщине, велел: "Сейчас же выйди вон!" А женщина вместо того, чтобы выйти, стала приближаться к батюшке и визжать еще громче."Выйди вон!" — повторил слуга Божий. Но душевнобольная подскочила к нему и ударила его рукой по голове. Как будто ничего не случилось, отец Иоанн стоял спокойно, повелевая: "Выйди из нее вон!" Женщина вскричала и упала. Когда несчастную подняли, батюшка велел ей перекреститься. С большим трудом подняла она правую руку и кое‑как наложила на себя крестное знамение. Батюшка велел креститься еще раз и еще, пока исцеленная и утомленная женщина не начала делать это четко и правильно. Демон покинул ее, и она спокойно отстояла всю Литургию до конца. Я это видел своими глазами. И когда смотрел на такое чудо, волосы у меня становились дыбом от страха.

Отец Иоанн являлся, как святитель Николай, и на расстоянии, помогая людям. Я знал одного полковника на Кавказе, который сам мне рассказывал, как он, будучи еще поручиком, сошел с ума, и его привязали было цепью к стене в доме. Он не знает, кто обращался к отцу Иоанну, чтобы помолился за него, но хорошо помнит, как однажды утром, когда все спали, отец Иоанн стал перед ним с Чашей и причастил его."Как только я принял причастие, — рассказывал этот офицер, — ум вернулся ко мне, и я стал просить, чтобы меня отвязали"".

Семья Фортомановича хорошо известна в Охриде. Покойная Ефимия Фортоманович (умерла она в 1927 году) родила много детей мужского и женского пола. Так вот, дочери рассказывали, как их мать Ефимия страдала от тяжелой нервной болезни. Помочь старались все ее близкие — и сыновья, и зятья. Не жалели средств, лечили, но ничего не помогало. И вот однажды, когда в ее присутствии зашла речь о святынях Охрида, Ефимия решила отправиться к святой Пятнице возле Охрида. Там имеется святая вода, агиасма, с помощью которой многие получили небесную помощь. Поскольку Ефимия на своих ногах не могла передвигаться, ее посадили на лошадь. А поскольку женщина, кроме того, часто падала в обморок, ей завязали глаза. И так, на коне, поддерживаемую с двух сторон, ее доставили к святому источнику у монастыря святой Пятницы. Там она попила воды, умылась. И осталась до вечера — несколько раз пила и умывалась. А к вечеру уже сама сидела в седле, без повязки на глазах. Обмороки прошли, а вскоре и неврозов не стало совсем.

Это нам рассказывала, в присутствии других, дочь покойной Ефимии, госпожа Хризия Чиркович, которая, по ее словам, сопровождала свою больную мать в монастырь святой Пятницы и обратно.

Болгарский журнал "Христианка" (1936, № 7–8. С. 18–19) приводит два случая исцелений от чудотворной иконы Бо- жией Матери Курской. Эту икону в тот год носил по Болгарии епископ Феофан.

Вот как описывается первый случай:

"Вдова полковника К — ва, жившая в доме инвалидов Княжевца, двадцать лет болела острым ревматизмом и в конце концов совсем перестала двигаться. Услышав об этой святой чудотворной иконе, она попросила, чтобы принесли образ в ее комнату. Когда икону принесли и епископ Феофан отслужил молебен, больная, к удивлению всех, стала двигаться. И сейчас вполне здорова".

Второй случай таков:

"Подобное чудо случилось во время пребывания иконы в Бургасе. Некая госпожа Илиева десять лет страдала от сильного ревматизма правой руки. Однажды ночью она увидела какую‑то светлую женщину в белых одеждах, которая закричала ей: "Здесь находится чудотворная икона Пресвятой Богородицы. Пускай завтра принесут образ этот в твой дом, пусть священник отслужит молебен — и ты исцелишься". Больная послушалась и пригласила священника с иконой. Священник отслужил молебен, освятил воду, окропил ею больную руку — и совершилось чудо: уже к вечеру женщина была полностью здорова и свободно двигала рукой".

Брат Младен Сушич из Врдила рассказывал нам о себе следующее:

"Отслужив свой срок в армии и вернувшись домой, я начал чего‑то болеть.