Все события, которые совершались, казалось, сами собою, без нарушения свободы действующих лиц, без видимого проявления высшей силы, расположились так, что явление тайны Божией (Кол. 1, 26) в мире – вочеловечение Сына Божия – приходило в исполнение прикровенно для очей слепотствующего иудейства и неверующего язычества. Премудрость Божия знала, что такая прикровенность была вполне необходима для достижения спасительной цели. «Как искусный врач, видя, что болящий страшится сильного врачевства, скрывает его под иным видом, и таким образом врачевство принято и больной спасен – так и небесный Врач душ и телес, видя, что человечество, зараженное смертоносною болезнию греха, страшится Божественного, между тем как ничем не может быть излечено, кроме Божественного, заключает Божество Свое в образ человечества, и таким образом человеческий род, прежде нежели узнал, действительно вкусил Божественное, всецелебное врачевство благодати»[112]. Егда же прииде кончина лета (Гал. 4, 4), Сын Божий, единосущный Отцу и Святому Духу, Себе умалил, зрак раба приим, в подобии человечестем быв, и образом обретеся, якоже человек (Флп. 2, 7). Это самоуничижение простиралось не только до восприятия всего человеческого естества – тела и души, кроме греха, – но и до соучастия во всех немощах и страданиях человеческих (см.: Евр. 4, 15). Оно началось с той минуты, когда Слово плоть бысть (Ин. 1, 14), продолжалось во всю земную жизнь Богочеловека и ясно выразилось в Вифлеемском событии.
Святой евангелист Лука повествует, что пред временем Рождества Христова вышло от кесаря Августа повеление о всенародной переписи, которая в Иудее могла быть начата вслед за указом, а окончена лишь чрез несколько лет, в правление сирийского проконсула Квириния. Евреи издавна вели счет населения по коленам, племенам и родам (см.: Исх. 6, 14 и сл.; Чис. 3, 17 и сл.; Чис. 26), и хотя смутное время вавилонского плена прервало древние родословные записи, но по возобновлении Иерусалима и восстановлении гражданского устройства после плена в Иудее были, по возможности, восстановлены и родословные записи (см.: 1 Езд. 2, 1-63; Неем. 7, 5-66). Всякое колено, племя и род имели определенные города и праотеческие места, а посему повеление кесаря привело в движение всю страну, и пошли все записываться каждый в свой город. Сын Божий, рождающийся в мир, благоволил, чтобы сладчайшее и Божественное имя Его, пред которым, по выражению святого апостола, преклоняется всяко колено небесных, земныхи преисподних (Флп. 2, 10), было не только приписано к роду Давидову по плотскому происхождению от Давида, но и причтено к числу подданных языческого властителя наряду с именами последних из сынов израилевых. Какой глубокий нравственный урок сокрыт для нас в этом по видимому случайном обстоятельстве! «Господь, носимый еще в матерней утробе, – говорит святитель Исидор Пелусиот, – включен в народную перепись, узаконяя нам быть покорными власти, когда нимало не вредит сие благочестию»[113]. Иосиф, происходивший из рода Давидова (см.: Мф. 1, 6, 16; Лк. 3, 31), должен был отправиться для записи в свой отечественный город Вифлеем. Путешествие в течение нескольких суток по гористым и неудобным дорогам для Пресвятой Девы представляло немалое затруднение, но Она решилась сопутствовать Своему обрученнику, потому что, по всей вероятности, и Сама должна была внести Свое имя в запись, как единственная, по преданию, наследница Своих родителей. Такие женщины, по закону, уравнивались в правах с лицами другого пола (см.: Чис. 27, 8; 36, 6–7).
Для временного приюта путешественников в восточных городах и селениях, обыкновенно, устраиваются гостиницы, состоящие из четырехугольного загона для вьючных животных, где некоторая часть вымощена камнями и служит помещением для людей. Там всякий заботится сам о себе, приготовляет пищу и приносит воду из источника или колодца. Невелики удобства такой гостиницы, но и этих удобств лишены были в Вифлееме бедные назаретские пришельцы: они не нашли места в гостинице, которая была уже вся наполнена, и расположились в недальнем расстоянии от города в одной пещере. Сюда в дождливое и ненастное время пастухи загоняли скот; здесь были устроены в скале ясли. Неудивительно, если и другие путешественники, запоздавшие в дороге или крайне бедные, пользовались подобным помещением, но в настоящем случае пещера, в которой приютились Иосиф и Мария, послужила особой цели Промысла Божия. Пресвятая Дева не имела нужды в помощи человеческой, а между тем явлению Бога во плоти приличествовало совершиться вдали от шума народного, от любопытства, молвы и соглядатайства людей праздных. В уединенной пещере, за городом, завеса таинственности, сокрывшая от очей мира колыбель Богочеловека, осталась вполне неприкосновенною. В этом «убогом», «подземном вертепе», как Святая Церковь в своих песнопениях называет пещеру Рождества Христова[114], Приснодева родила воплощенное Слово Божее – Господа нашего Иисуса Христа. Рождение Ее не было подобно рождению обыкновенных матерей, – оно было безболезненное. «Христос, – говорит святитель Иоанн Дамаскин, – рождается от жены по закону естественного чревоношения, но без отца сверхъестественным рождением; рождается в обыкновенное время, по исполнении девяти месяцев в начале десятого, по обыкновенному закону естественного чревоношения, но безболезненно, превыше закона рождения»[115]. Не будучи сопряжено с болезнями, рождение Пресвятой Девы не имело нужды в посторонней помощи, так что Она, по сказанию святого евангелиста, роди Сына Своего первенца, и повит Его, и положи Его в яслех, и вместе с тем, Сама же первая, без сомнения, поверглась ниц пред Тем, Кто удостоил Ее быть Материю Своею. Вот какие слова влагает в пречистые уста Ее Святая Церковь: «Боже Вышний, Царь Невидимый! Я вижу Тебя и дивлюсь таинству по причине безмерной нищеты Твоей: Тебя вмещает малый чужой вертеп[116]. Сладчайшее чадо! Как Я буду держать Тебя на руках Моих, – Тебя, содержащего рукою Своею все творение?[117] Какое дивное и величайшее чудо! Как Я буду носить Тебя, носящего все Своим словом? Безначальный Сын Мой! Твое рождество неизреченно»![118]
Несмотря на видимое убожество, вертеп Рождества Христова и ясли, в которых возлег Богомладенец, пришедший снять с падшего человека осуждение греха, преисполнились небесной славы: «Ангелы окружали ясли, как престол Херувимский, и, взирая на лежащего в них Владыку, в вертепе видели небо»[119]. «Тот, Кто во всей точности исполнил сокровенный Божественный Совет, – говорит святитель Григорий Неокесарийский, – возлег в вертепе, в ложеснах матерних и в яслях; сонмы Ангелов окружали Его. Он сидел на небе одесную Отца и в то же время почивал в яслях, как бы превыше Херувимов. Но поистине здесь, в яслях, был тогда престол Херувимский, престол царский, Святое святых, престол единый славный на земле, престол святейший, потому что на нем почивал Христос Бог наш»[120].
Такова превосходящая разумение любовь Христова (Еф. 3, 19) к падшему человеку. «Сын Божий бывает сыном человеческим, чтобы, восприяв худшее, подать нам лучшее. Адам обманулся древле, и, вожделев быть Богом, не сделался, – человеком делается Бог, чтобы обожить Адама»[121]. И это самоуничижение Сына Божия в самом начале земной жизни Его простирается до вертепа и яслей. «Чрез сие, – говорит учитель Церкви, – дает Он особенное знамение, что, хотя бы грех унизил тебя до скотоподобных страстей и похотей, хотя бы ты совестно принужден был сам на себя обратить пророческое обличение: человек в чести сый не разуме, приложися скотом несмысленным и уподобися им (Пс. 48, 13), – и тогда не должен ты отчаиваться в снисхождении Спаса твоего, Который, не возгнушавшись возлечь в яслях, не возгнушается и в яслях души твоей почить Своею благодатью и Своим миром, если только ты покаянием и верою пред Ним себя повергнешь»[122].
По летосчислению, принятому Православною Церковию, Господь наш Иисус Христос родился в 5508 году от сотворения мира.
В воспоминание Рождества Христова установлен Святой Церковью двунадесятый праздник, к которому верующие приготовляются постом и молитвою в течение сорока дней. Древнейшее свидетельство о сем празднике находится у Климента Александрийского (217 г.), так что во II веке несомненно он был совершаем вместе с праздником Крещения Господня. Церковный историк Евсевий повествует, что святой равноапостольный царь Константин и мать его царица Елена воздвигли в Вифлееме при пещере Рождества Христова великолепный храм[123]. Святитель Иоанн Златоуст в 386 году о праздновании 25 декабря в Антиохийской Церкви говорил: «Еще десяти лет нет, как сей день сделался нам торжественно известным; этот день из древности известен был жителям Запада, к нам же перешел за немного лет пред сим: они, празднуя сей день гораздо ранее и по древнему преданию, принесли и к нам сведения о сем»[124]. Свидетельство святого отца надобно понимать так, что праздник Рождества Христова, соединяемый на Востоке с праздником Крещения, в указанное им время стали на Востоке совершать, по примеру западных Церквей, 25 декабря. В IV и V веках праздник Рождества Христова в христианском мире был распространен повсеместно, как можно заключать из слов и бесед святых отцов: святителя Ефрема Сирина, святителя Амфилохия Иконийского, святителя Григория Нисского, святителя Амвросия Медиоланского, святителя Иоанна Златоустого, святителя Прокла, архиепископа Константинопольского, святителя Феодота, епископа Анкирского, и др.
