Увеличивающийся поток
Однажды начались изменения. Я часто сравниваю это с тем, как написано в Иезекииле 47:1–6, где пророк увидел воду, текущую из‑под порога храма. В начале воды было чуть–чуть, потом по лодыжку. Потом вода поднялась до колена и до пояса. Наконец в пятом стихе мы читаем: «И еще отмерил тысячу, и уже тут был такой поток, через который я не мог идти, потому что вода была так высока, что надлежало плыть, а переходить нельзя было этот поток».
В моей жизни я тоже могла чувствовать, как поднимается вода. Дух становился сильнее, когда я наступала на свою греховную плоть. Я помнила, что Иисус придёт за невестой, которая победила плоть. Мы должны жить Духом. И также мои личные цели изменились. Я захотела чтобы то, что написано в Псалме 1:3, было и для меня: «И будет он как дерево, посаженное при потоках вод, которое приносит плод свой во время свое, и лист которого не вянет; и во всем, что он ни делает, успеет».
Я пришла к осознанию, что я могу приносить плод, если нетленное семя Божье посажено в моём сердце. Это семя посажено в ваше сердце, когда вы сказали, «Господь, Я сдаюсь. Больше я не могу идти». Бог не руководит вами, если вы всё ещё продолжаете устраивать всё в своей силе. Тогда вы руководите всем. Нет, мы должны сложить всё пред Божьими ногами, а потом отступить назад и ожидать от Него что делать.
Теперь я стала одним с живым Богом, Он стал Самым Важным. Я только существую в Нём и через Него. Я ничего не должна делать. Он совершает всё. Эта книга является примером этого. У меня не было и мысли как писать книгу, но я благодарю Бога. Я не та, кто всё написал, но Бог. Я также благодарю Бога, что не должна беспокоиться о будущем или об обеспечении для моей семьи или даже о себе и будущем Альдо. У Бога всё под контролем. Я просто инструмент в Его руках. Поскольку Иисус умер на кресте за меня, у меня есть победа.
Ситуации могут казаться безнадёжными, когда мы смотрим на них плотскими глазами: Альдо всё ещё был скован и часто падал. Смотря человеческими глазами, он определённо не был на 100% нормальным, а его речь была очень медленной и монотонной, но я была свободна. Я не должна делать это сама. Бог говорит в Филиппийцам 1:6, что Он закончит, то, что начал. Чтобы Бог не начал с вами, Он завершит это, если вы позволите Ему сделать это.
Прошли месяцы, а Альдо всё ещё не мог открыть рот. Когда я обращалась к нему, он мог только смотреть на меня. По пути в Кейптаун я прихватила Сладости с Небес в аэропорту. «Эти штуки самые кислы, какие только можно найти», всегда говорил Альдо. Я всегда покупала ему эти кисленькие конфетки в аэропорту, когда путешествовала. Идя в магазин в тот день, мне казалось, что все знают, что мой ребёнок не может кушать их. Хотя обычно я покупала целую упаковку, в тот раз я взяла только четыре штучки, заплатила за них и пошла домой. Но дома я захотела спрятать их в буфете. Мне стало не по себе, что я покупаю конфетки для Альдо, когда он не может их кушать. Я сказала Богу: «Зачем я купила эти четыре штуки?»
Я не могу объяснить это, но я почувствовала, что Бог хочет, чтобы я положила эти четыре конфетки в рот Альдо, под его зубы. Хотя я знала, что он не может глотать и потому ничто не залетит ему в горло, я пошла и положила одну из конфеток ему в рот, и так четыре дня.
После четвертого дня Альдо открыл рот.
Я воскликнула от радости! Я кричала и визжала. Я осознала, что если бы не послушалась Бога, то челюсти Альдо так бы и остались замкнутыми. Иногда вы просто знаете, что голос, который вы слышите внутри себя – это Божий голос. Если бы я прислушивалась к естественным вещам и предупреждениям, то никогда бы не положила первую конфетку ему в рот.
Мой Бог – сверхъестественный Бог! Нет ничего невозможного с Ним! Иногда Он нарочно действует против логики, так чтобы мы могли понять, что Он – Всемогущий.
После этого прорыва мы разработали диету для Альдо, которая включала авокадо и другую мягкую пищи. Мы стали кормить его маленькими порциями нормальной еды. Первое, что я положила в рот Альдо, после того как он открыл его, был маленький кусочек хлеба. Я также дала ему немного сока, и он с готовностью проглотил всё. Мы сделали совместно причастие. Одной капли крови Иисуса достаточно для меня. И этого достаточно для исцеления Альдо тоже.
Когда мы перевели Альдо домой, он был слеп на один глаз, а второй был постоянно открыт и недвижим. При этом он начал писать и продолжил учёбу дома. По ночам он спал в нашей комнате на матрасе, потому что мы боялись, что он может упасть с кровати. Мы больше не приглашали нянек и водили Альдо в туалет по ночам сами.
Альдо разбудил меня однажды ночью. «Мам, ты видишь Иисуса?», спросил он. Я сказала ему, что не вижу Его, но только что видел сон о Нём. Альдо заверил, что Иисус только что был в комнате и коснулся его глаза.
«Ты можешь видеть, Альдо?», спросила я эмоционально. Он покачал головой. Я выключила свет и сказала ему, что нам надо спать. Но так и не смогла заснуть. Я уткнулась лицом в подушку и заревела. Хотя не было слёз, мой дух рыдал. «Боже, мне нужно чудо», кричала я.
«Нет, Рета, тебе нужна вера», пришел нежный и любящий ответ.
Это было так тяжело. Эмоциональная боль была изматывающей.
Как‑то, спустя две недели, я пришла домой довольно поздно, после выступления в Нельспруит (Лимпопо). Альдо уже спал в комнате. Его слепой глаз был закрыт, но неподвижный был открыт. Я не заметила ничего странного, потому что мы накладывали мазь на глаз каждый вечер и закрывали его. Я подумала, что Тинус просто забыл сделать это.
Из‑за травмы средней области мозга у Альдо были проблемы со сном. Даже сейчас он принимает травяные таблетки каждую ночь, чтобы смочь отдохнуть. Некоторыми ночами мы так и не можем заснуть. Мы встречаем рассвет не разу не сомкнув глаз. Бог научил меня быть терпеливой в такие моменты, когда слёзы и усталость становятся невыносимы. Иногда Альдо начинает выть от крайнего изнеможения, и я не могу помочь ему. Помазание маслом помогает порой, но ничто не может успокоить его от воя из‑за изнеможения и гнева, что он не может уснуть.
Так что, когда я увидела Альдо спящим той ночью, я присела возле него и стала молиться за него в духе. Перед тем как пойти за мазью для глаза, я передала ему воздушный поцелуй, поскольку не хотела разбудить его и потому не решилась коснуться его губами. Я удивилась, как он в ответ передал мне свой поцелуй.
«Альдо, ты можешь видеть меня?» спросила я.
Он показал мне большой палец. «Я же говорил тебе, что Он был здесь».
Мы показали Альдо глазному врачу. Он сказал, что у Альдо полностью восстановилось зрение в том глазу. Бог совершил ещё одно чудо! Сегодня веко на глазу всё ещё свисает, что создаёт негативный эффект на возможность читать, но его глаза теперь двигаются. После дополнительный операций так и не удалось поднять веко, и врач сказал нам принять это. Альдо был очень расстроен и заявил, «Вы не знаете Иисуса!»
Мы пошли к другому врачу и нас вдохновили. Некогда сильно повреждённый нерв восстановился, что врач заключил, что это Божье действие. Божье время – не моё время.
Кода вы посмотрите на Альдо, вы можете подумать, что я хочу слишком много; я хочу невозможное. Но я заверяю вас, что это возможно. Я тоже не знала, какое будущее лежит перед Альдо, когда он был в коме в больнице. Я не знала, выживет ли он. Сегодня я знаю, что не должна больше беспокоиться, потому что я не должна ничего делать. Это не моя работа. Это Божья работа и Он завершит её. И Он сделает всё совершенно. Изменения в Альдо никак не согласуются с моими датами. Всё, что я должна делать — продолжать верить.
Посланник от Бога
Когда мы только перевели Альдо домой, он еле контролировал свои мускулы и едва мог ходить. Он просто лежал и смотрел на нас. Мы решили, что он должен немного упражняться, чтобы мускулы не одряхлели, и поэтому мы садили его на велотренажер. Но это легче сказать, чем сделать. Два человека должны был удерживать его тело в правильном положении на велотренажере, а другой должен удерживать его голову, а ещё двое должны крутить педали, к которым были пристёгнуты ступни Альдо. Люди убеждали нас, что мы зря так сильно напрягаемся из‑за ребёнка, который никогда не будет ходить. Никогда больше не будет ходить? Этот ребёнок расскажет миру, что Иисус живой!
Чтобы Альдо возобновил обучение дома, он должен был выучить алфавит заново. Мы пристёгивали его к стулу, используя бинты, и терапевт приходил к нам домой и переучивал его алфавиту. Однажды он уставился на ручку. Я спросила его, хочет ли он писать. Он махнул головой, что означало «Да». Я вложила ручку в его руку и поддерживала его запястье, потому что мускулы в его правой руке местами были повреждены. Она стал писать:
