[22] во всем, сподобившийся быть хранителем третьей заповеди не бывает уже поруган (демонами) в ведении или в неведении, но, получив дарование смирения, считает себя за ничто. Кротость есть начало смирения, смирение же есть дверь бесстрастия, а чрез бесстрастие неотпадающую и совершенную любовь приобретет познавший свое естество — что он был прежде рождения и что будет по смерти. Ибо человек есть не иное что, как только малое и скороисчезающее зловоние и худший всей твари. Никакая иная тварь, ни бездушная, ни одушевленная, никогда не извращала определения Божия, но (только) — человеческое естество, много облагодетельствованное и всегда много прогневляющее Бога. И так удостоивается (подвизающийся) четвертой заповеди, то есть желания к приобретению добродетелей. Блажени, говорит (Святое Писание), алчущии и жаждущии правды (Мф. 5, 6), и бывает — как жаждущий и алчущий всякой правды, то есть добродетели телесной и нравственной — душевной. Если кто не вкусит какой-либо вещи, то не знает, чего он лишается, говорит Великий Василий, но вкусивший сильно желает. Так и вкусивший сладости заповедей и знающий, что они скоро приводят его к подражанию Христу, сильно желает приобрести и прочие, так что ради них часто презирает и смерть. Ощутив же немного из таин Божиих, сокровенных в Божественных Писаниях, сильно жаждет познать их, и насколько получает познание, — более жаждет и разгорается, как пьющий пламень; и поелику Божественное всем непостижимо, то всегда пребывает жаждущим. Ибо что здоровье и болезнь для тела, то добродетель и порок
[23] для души и познание и неведение для ума; и насколько кто-либо старается о благочестии, то есть о делании, настолько ум его просвещается в познании, и так сподобляется он милости, чрез пятую заповедь, как говорит Господь: блажени милостивии (Мф. 5, 7). Милостив тот, кто милует ближнего тем, что сам получил от Бога: или деньгами, или пищею, или силою, или полезным словом, или молитвою, если имеет возможность помиловать просящего у него, считая себя самого должником, ибо он получил более того, что от него требуется. И (помышляя) что он удостоился, подобно Богу, быть названным милостивым, и это — от Христа и в нынешнем веке и в будущем, пред всею тварию; и что чрез брата Бог у него просит и делается ему должником. Бедный может быть жив и без того, чего у него просит, но он без того, чтобы быть милостивым, по возможности, не может быть жив или спастись: ибо если не хочет умилосердиться над подобным себе по природе, то как просит Бога, чтобы Он умилосердился над ним? Размышляя о сем и многом ином удостоившийся заповедей отдает не только то, что имеет, но и душу свою за ближнего, ибо в этом и состоит совершенная милостыня, как и Христос претерпел смерть ради нас, всем показав образ и пример, чтобы и мы умирали друг за друга, и не только за друзей, но и за врагов, во время
[24] надобности.
Не надобно иметь вещь для того именно, чтобы оказывать милость; это, скорее, великая немощь, но и вовсе не имеющий чем оказать милость должен иметь милосердие ко всем, и тем может помочь нуждающимся, сделавшись беспристрастным к вещам житейским, а к людям имея сострадание. Но и учить не должно из тщеславия, не показав сперва (самим) делом, чтобы, врачуя души немощных, не оказаться самому еще более немощным, нежели нуждающиеся во врачевании: потому что всякое дело требует времени и рассудительности
,[25] чтобы не произошло что-либо безвременно или без надобности. Немощному лучше удаление от всего, и нестяжание гораздо лучше милостыни. Ради беспристрастия (подвизающийся) удостоивается шестой заповеди, как говорит Господь: блажени чистии сердцем (Мф. 5, 8), то есть всякую добродетель совершившие, при святых помышлениях, и достигшие того, чтобы видеть вещи по естеству (их); и таким образом достигает (подвизающийся) мира помыслов. Блажени, говорит (Святое Писание), миротворцы (Мф. 5, 9), то есть умиротворяющие душу и тело подчинением плоти духу, да не восстает плоть против духа, но благодать Святаго Духа да царствует в душе и да руководит ею как хощет, даровав Божественное познание, с помощию которого таковой может переносить гонение, поношение и озлобление правды ради, и радоватися яко мзда его многа на небесех (ср.: Мф. 5, 10, 12). Все блаженства делают богом по благодати человека, сделавшегося кротким, жаждущим всякой правды, милостивым, бесстрастным, миротворцем, терпящим всякую скорбь
[26] с радостию, ради любви к Богу и ближнему.
Итак, это суть дары Божии, и мы должны много благодарить Бога за них и за предложенные нам воздаяния: Царствие Небесное в будущем и утешение здесь, полноту всякого блага и милости от Бога: явление Божие ведением таин, сокровенных в Божественных Писаниях и во всех тварях Его, и многую мзду на небесах, подражание Христу на земле и блаженство каждой заповеди, то есть высочайшее из благ, крайний предел желаний. Ибо, по слову апостола, Сам Бог един только блажен, живущий во свете неприступном, а мы должны соблюдать заповеди (1 Тим. 6, 14–16), или более быть ими соблюдены, но человеколюбивый Бог верующему Ему, согласно
[27] заповеди, дарует воздаяния и здесь и там.
Когда совершается все это, происходящее от блаженного плача, ум получает облегчение от страстей, примиряясь с Богом во грехах своих горькими и многими слезами, и мысленно распинаясь со Христом нравственным деланием, то есть соблюдением заповедей, как сказано, и хранением пяти чувств, чтобы они ничего отнюдь не делали, без надобности.
Удерживая неразумные стремления, ум начинает обуздывать близкие ему страсти: раздражительность, говорю, и вожделение; и иногда свирепствующую раздражительность утоляет мягкостию вожделения, иногда же суровостию раздражительности успокоивает вожделение. Пришедши в себя, ум познает свое достоинство, что он самодержец, и получает (силу) видеть вещи по естеству их. Ему открывается левый глаз, который ослепил диавол обладанием страстей, и человек сподобляется мысленно погребсти себя со Христом от вещей мира, и не бывает более окрадываем внешнею красотою, но смотрит на золото, серебро и дорогие каменья и знает, что они из земли, как и прочие, бездушные деревья и камни. Подобно сему смотрит и на человека, как на тление и малый прах, — по смерти, в гробе, и все сладостное в жизни считает за ничто; всегда видит изменение этого, со многим советом, проистекающим из познания, и делается мертвым миру, и с радостию умерщвляется ему, и не имеет более понуждения себя, но скорее покой и беспристрастие.
И таким образом, ради чистоты души, сподобляется мысленно воскреснуть со Христом, и получает крепость бесстрастно смотреть на внешнюю красоту вещей, и прославляет ради ее Сотворившего все и, видя в чувственных тварях силу и промысл Божий, благость и премудрость Его, по апостолу (Рим. 1, 20), видя тайны, сокровенные в Божественных Писаниях, ум сподобляется вознесения со Христом, ведением мысленных созданий, то есть познанием умных Сил, и разумея, чрез многие слезы познания и радости, от видимого умозаключает о невидимом, от временного — о вечном. Если этот временный мир, называемый местом изгнания и осуждения преступивших заповедь Божию, так прекрасен, во сколько же раз более — вечные и непостижимые блага, которые Бог уготовал любящим Его! И если те блага непостижимы, по своему превосходству, во сколько же более — Бог, все сотворивший из ничего!
Если кто-либо освободит себя от всего и старается о телесных и душевных деланиях, которые отцы называют благочестием, не доверяет никакому сну и собственному разумению, не засвидетельствованному Писанием, и удаляется от всякой праздной беседы, чтобы совершенно не слышать и не читать чего-либо праздного, тем более о ереси, то умножатся у него слезы разума и радости, так что он будет пить их, по множеству их, и придет в другую молитву, чистую, приличную умозрительному. Ибо как тогда должно было упражняться в ином чтении и в иных слезах, так и теперь (в иных). Поелику ум его достигнул духовных ведений, то он должен отныне читать все Божественное Писание, не опасаясь неудобопонятных слов Писания, как — еще деятельные и немощные — ради неведения. Ибо продолжительным пребыванием и подвигами в телесных и нравственных деланиях он распялся со Христом и погреб себя с Ним, познанием вещей по естеству и (их) изменения; воскрес со Христом, чрез бесстрастие и ведение Божественных таин, заключающихся в чувственных Его творениях, и чрез сие ведение восшел со Христом в превысшее мира, познанием мысленных и в Божественных Писаниях сокровенных таинств. От страха (приходит подвизающийся) в благочестие, от благочестия — в ведение, от ведения — в совет, то есть рассудительность, от нее — в крепость, от крепости — в разум, и от разума приходит в премудрость. Чрез все упомянутые делания и ведения сподобляется человек чистой и совершенной молитвы, происходящей от мира, любви к Богу и вселения Святаго Духа. И это есть сказанное: "Приобрети Бога в себе", и — явление и вселение Божие, как сказал Златоуст, чтобы тело и душа были, по возможности, как у Христа, безгрешны, и чтобы ум по Христе мыслил согласно благодати Духа и премудрости, что и составляет ведение Божественных и человеческих вещей.
