Слухи о необычном ребенке достигли и мусульманской общины. Как-то раз у одного бедного возчика пропала лошадь. Он обыскал все окрестности Ураваконды, но все было бесполезно.
Тогда он решил пойти к «ребенку-пророку», хотя в силу мусульманской веры не очень доверял индусам. Впрочем, другого выхода у него не было. Увидев на своем пороге мусульманина, Сатья улыбнулся:
– Не печалься, твоя лошадь цела. Иди в рощу в полутора милях от города, она пасется там, абсолютно здоровая…
– Но как же… И я, и мои друзья много раз обыскивали эту рощу, как, впрочем, и все окрестности, и там не было моей лошади!
– Лошадь, мой друг, – снова улыбнулся Сатья, – о четырех ногах и имеет свойство ходить… Поспеши, а то ее не окажется и там…
Возчик отправился в рощу и обнаружил там свою лошадь. После этой находки Сатью стала уважать и мусульманская община. А поскольку традиционно она занималась в Ураваконде извозом, теперь Сатья уже не мог просто так дойти до школы – его обязательно догоняла какая-нибудь телега, и мусульманин-извозчик просил его сесть и благословить его удачу, обещая подвезти.
Вспоминают и такую историю, в которой удивляет даже не чудо, а те слова, которые сказал маленький мальчик. Не каждый взрослый обладает такой мудростью.
На телеге, запряженной быками, в Ураваконду на просмотр кино приехала группа женщин из одной окрестной деревни. Во время поездки они сидели весьма тесно, и одна, воспользовавшись наступившей к тому времени темнотой, отстегнула золотое украшение от волос соседки. Как только женщины сошли в Ураваконде, пропажа сразу же обнаружилась. Они осмотрели внимательно телегу, но вещь так и не была найдена. Друг друга никто не заподозрил, так как они были давно знакомы.
Кто-то стал предполагать, что украшение могло само расстегнуться и упасть на дорогу, кто-то спрашивал владелицу украшения, не могла ли та перепутать и надевала ли она его вообще.
Их разговор услышал местный старик и сказал:
– Зачем вы спорите? У нас есть мальчик, который творит чудеса. Вы можете с ним посоветоваться. Это недалеко. Идите по улице и спросите, где дом учителя телугу. Мальчик – его младший брат.
Женщины решили испытать новоявленного чудотворца, но не успели они войти в дом и задать вопрос, как Сатья осуждающе покачал головой:
– Джанакамма! Отдавай-ка украшение!
Джанакамма, покраснев, вынула спрятанное золото. Женщины, рассердившись на нее, начали кричать.
– Тихо! – приказал Сатья. – Вы пришли ко мне за одним советом, а я дам вам два. Возьмите Джанакамму с собой в кино. Вы видите, она раскаялась. А раскаяние – уже достаточное наказание. Никогда не напоминайте ей о том, что произошло. И между собой этого не обсуждайте. Забудьте вообще об этом случае. Ну а ты, которая надела это золото, помни – это и твоя вина – нельзя искушать слабых людей. Я уверен, что Джанакамма не будет так больше делать. Идите и помните – я благословил ее.
Не стоит думать, что Сатья занимался лишь сочинением пьес и предсказаниями. В семье брата он был «заготовителем дров» и «водоносом».
До сих пор почитатели Бабы считают за счастье попить из колодца, из которого он каждый день, будучи мальчиком, носил домой воду. Колодец этот в округе единственный, и его отделяет от дома Сешамы довольно значительное расстояние. А на окрестных холмах Сатья собирал хворост для очага, делая порою по две-три ходки в день.
Соседи даже начали беспокоиться, что семья Раджу слишком загружает мальчика делами. Останавливая Сатью на улице, они советовали, чтобы он написал письмо родителям и попросил забрать его домой.
– Не волнуйтесь, я рад быть полезным, – отвечал им Сатья.
Только один раз он действительно обиделся. Как-то, принеся хворост, он сел отдохнуть на веранде в кресле-качалке. Вышел его шурин, брат жены Сешамы, и начал ругаться:
– Ты что здесь расселся, словно какой-то махараджа! Ну-ка встал и вышел! Может, тебе еще серебряное кресло поставить?!
– Запомни, – ответил ему Сатья, – пройдут годы, и я буду сидеть в серебряном кресле! А ты будешь мне прислуживать!
Эта фраза взбесила шурина, но, опасаясь недовольства Сешамы, он не стал наказывать мальчишку. Спустя всего семь лет одна из почитательниц, считая, что тот деревянный стул, на котором Саи Баба сидит во время служб, недостоин его, подарила ему серебряное кресло. Саи велел его не распаковывать, а отнести в кладовку. Когда настал праздник и в Путтапарти съехалось множество людей, в том числе и родственники Раджу, Саи попросил шурина распаковать в кладовке серебряное кресло и установить его в храме. Тот заплакал и начал просить у Сатьи прощения. Последний же благословил его:
– Не расстраивайся! Я очень люблю семью, в которой родился, и тебя тоже…
Название города Ураваконда появилось из-за большого утеса, под которым он стоит. Сам утес напоминает змею, поднявшую голову для укуса. Именно поэтому считается, что любой, кого в окрестностях городка укусит змея или скорпион, непременно умрет, так как эти ядовитые существа здесь необычно сильны и находятся под покровительством местных богов.
Вечером 8 марта 1940 года Сатья отправился с друзьями гулять. Те шли медленно, и Сатья рассказывал им про Вишну. Внезапно, прервав рассказ, он вскрикнул и схватился за большой палец правой ноги.
Друзья испугались, что Сатью ужалил большой черный скорпион, которые водятся здесь в изобилии. Были уже сумерки, и потому отыскать ужалившее насекомое не удалось. Перепуганные дети предложили Сатье вернуться в село, но тот беспечно отмахнулся:
– Ничего страшного! Давайте пойдем дальше!
Они так и сделали, но на всякий случай внимательно приглядывали за Сатьей. Тот же отлично себя чувствовал и не показывал никаких признаков отравления ядом насекомого. Однако вскоре дети, боявшиеся за Сатью, настояли на своем, и компания вернулась в город. Сатья абсолютно спокойно спал и на следующий день также не подавал никаких признаков болезни. Происшествие стало уже забываться, как неожиданно, в семь вечера, ровно через сутки после предполагаемого укуса, Сатья потерял сознание. Брат бросился к нему и понял, что мальчик не может говорить, едва дышит, а его тело охвачено каким-то странным оцепенением.
Все испугались, решив, что яд скорпиона все-таки подействовал. Сешама вызвал врача. Тот подтвердил, что это, возможно, укус скорпиона, только с очень странными симптомами. Тем не менее он сделал укол и оставил лекарство, которое Сатье надо было принять, если он очнется. Но мальчик провел без сознания всю ночь.
Один из собравшихся у постели больного соседей и друзей Сешамы предложил умилостивить Мутьяламму – божество горы, давшей название городу. Многие согласились: состояние потерпевшего могло быть вызвано тем, что им овладел злой дух. Добровольцы отправились в храм и, спустившись по ступенькам в святая святых, помолились, принесли подношение из цветов и курений, традиционно раскололи кокосовый орех.
Именно в это время Сатья, еще не очнувшись, продолжая пребывать в полубессознательном состоянии, пробормотал: «Орех раскололся на три части».
Когда добровольцы вернулись, с собой у них оказалось именно три куска, а не два, на которые орех раскалывается обычно!
Но молитва не помогла, и Сатье лучше не стало. Еще через пару дней Сешама, уже серьезно испугавшись за состояние брата, решил написать родителям в Путтапарти. В письме он сообщил им, что Сатья не разговаривает и практически не реагирует, когда к нему обращаются. Его надо заставлять принимать пищу, что стоит больших трудов, но время от времени он вдруг начинает петь, читать наизусть большие куски из Вед, а порою и объяснять их.
Родители были очень встревожены и решили сразу же выехать в Ураваконду. Но из-за непредвиденных трудностей отложили свой отъезд, а потом задержались и в дороге, прибыв только через неделю.
Сешама тем временем очень волновался. Он даже нашел человека, который пообещал, что съездит на велосипеде до Анантапура, а оттуда, через Буккапатнам, в Путтапарти и расскажет родителям, что происходит с Сатьей.
Сешама уже объяснял ему, как найти дом родителей, но тут лежащий без сознания мальчик заговорил:
– Не надо никого посылать за ними, они будут здесь через полчаса…
Эта фраза удивила Сешаму. Он решил, вспомнив предсказание про расколотый на три части орех, подождать, тем более что полчаса в самом деле ничего не решали. Действительно, через тридцать минут встревоженные родители стояли на пороге его дома.
Состояние, в котором они застали Сатью, испугало их еще больше, чем письмо старшего сына. Часы активности, когда он пел или читал по памяти Веды, сменялись периодами тишины: его тело коченело, и казалось, что будто душа его покинула.
Так продолжалось изо дня в день. Как-то, придя в полусознательное состояние и увидев сидящих у кровати родителей, Сатья попросил их привести к нему соседа, шастри, знатока писаний, который жил неподалеку. На вопросы родителей, зачем ему это надо, Сатья пояснил:
