Если никакое искушение не может коснуться человека без воли Божией, то жалобы, ропот, огорчение, оправдание себя, обвинение ближних и обстоятельств суть движения души против воли Божией, суть покушения воспротивиться и противодействовать Богу [790]. Устрашимся этого бедствия! Размышляя о какой бы то ни было скорби нашей, не будем умедлять в размышлении, чтоб оно неприметным образом не отвлекло нас от смиренномудрия в явное или прикрытое самооправдание, в состояние, противное смотрению о нас Божию. Не доверяя немощи нашей, прибегнем скорее к верному оружию самоукорения! На двух крестах близ Спасителя были распяты два разбойника. Один из них злоречил и хулил Господа; другой признал себя достойным казни за злодеяния свои, а Господа страдальцем невинным. Внезапно самоукорение отверзло ему сердечные очи, и он в невинном страдальце-человеке увидел страждущего за человечество Всесвятого Бога Этого не видели ни ученые, ни священники, ни архиереи иудейские, несмотря на то, что почивали на Законе Божием и тщательно изучали его по букве. Разбойник делается богословом и пред лицом всех, признававших себя мудрыми и могущественными, насмехавшихся над Господом, исповедует Его, попирая своим святым мнением ошибочное мнение мудрых о себе и сильных собою. Разбойника-хулителя грех богохульства, тягчайший всех прочих грехов, низвел во ад, усугубил там для него вечную муку. Разбойника, пришедшего при посредстве искреннего самоосуждения к истинному богопознанию, исповедание Искупителя, свойственное и возможное одним смиренным, ввело в рай. Тот же крест — у обоих разбойников! противоположные помышления, чувствования, слова были причиною противоположных последствий. Со всею справедливостию эти два разбойника служат образом всего человечества [791]: каждый человек, истратив свою жизнь неправильно, в противность назначению Божию, во вред своему спасению и блаженству в вечности, есть по отношению к самому себе и тать, и разбойник, и убийца. Этому злодею посылается крест как последнее средство к спасению, чтоб злодей, исповедав свои преступления и признав себя достойным казни, удержал за собою спасение, дарованное Богом. Для облегчения страданий и доставления утешений духовных при распятии и пребывании на кресте, распят и повешен на Древе крестном вочеловечившийся Бог близ распятого человека. Ропщущий, жалующийся, негодующий на свои скорби окончательно отвергает свое спасение: не познав и не исповедав Спасителя, он низвергается во ад, в вечные и бесплодные муки, как вполне отчуждившийся, отвергшийся Бога. Напротив того, открывающий посредством самоукорения свою греховность, признающий себя достойным временных и вечных казней — входит мало-помалу самоукорением в деятельное и живое познание Искупителя, которое есть живот вечный [792]. Распятому на кресте по воле Божией, славословящему Бога с креста своего открывается таинство Креста, и вместе с этим таинством таинство искупления человеков Богочеловеком. Таков плод самоукорения. По отношению к всемогущей и всесвятой воле Божией не может быть иных соответствующих чувств в человеке, кроме неограниченного благоговения и столько же неограниченной покорности. Из этих чувств, когда они сделаются достоянием человека, составляется терпение.
Господь наш Иисус Христос, Царь неба и земли, пришедши для спасения рода человеческого с неоспоримыми доказательствами Своего Божества, с беспредельною властию над всею видимою и невидимою тварию, не только не был принят человеками с подобающею Ему славою и честию, но и встречен ненавистию, подозрением, замыслами убийственными; во все время земного странствования был преследуем клеветою, злословием, придирчивостию, лукавством; наконец схвачен, как преступник, но время ночной молитвы Своей, связан, влачим с насилием, представлен на суд, решившийся прежде суда на убийство, подвергнут насмеянию, заушениям, заплеваниям, разнообразным терзаниям и пыткам, смерти на Кресте, смерти бесчестной — уголовных преступников. Стоит безмолвно и неподвижно кроткий агнец пред стригущим его: так стоял Господь пред безбожными судиями Своими и бесчеловечными убийцами, Божественным молчанием отвечая на дерзкие вопросы, клеветы и поругания. Самоосуждение и самоукорение были несвойственны Ему, не причастному грехов: Он прикрыл Свою Божественную правду, чтоб мы, самоосуждением и самоукорением отрицаясь от нашей поддельной, мнимой правды, могли соделываться причастниками Его правды всесвятой и всесовершенной. Ни правда падшего естества, ни правда закона Моисеева не могли ввести нас в утраченное вечное блаженство: вводит в него правда Евангелия и Креста. Нет совершенного между человеками по добродетелям человеческим: к совершенству христианскому приводит Крест Христов и печатлеет это совершенство, даруемое Духом Святым. Смирение возвело Господа на Крест, и учеников Христовых смирение возводит на крест, который есть святое терпение, непостижимое для плотских умов, как было непонятным молчание Иисуса для Ирода, понтийского Пилата и иудейских архиереев. Будем молить Господа, чтоб Он открыл нам таинство и даровал любовь Креста Своего, чтоб сподобил нас претерпеть должным образом все скорби, которые попустятся нам всеблагим Божиим Промыслом во времени для спасения нашего и блаженства в вечности. Господь обетовал нам: Претерпевый до конца, той спасется [793]. Аминь.
Грехом было любодеяние, когда владычествовал Ветхий Завет; грехом было оно как бесчестие естества, как злоупотребление важным свойством естества, как нарушение законов естества. Преступление признавалось столь значительным, что виновный в нем казнился смертною казнию. В Новом Завете этот грех получил новую тяжесть, потому что тела человеческие получили новое достоинство. Они соделались членами Тела Христова, и нарушитель чистоты наносит уже бесчестие Христу, расторгает единение с Ним, уды Христовы претворяет в уды блудничи [794]. Любодей казнится смертию душевною. От впавшего в грех блуда отступает Святой Дух; согрешивший признается впавшим в смертный грех, в грех, отъемлющий спасение, в грех — залог неминуемой погибели и вечного томления во аде, если этот грех не уврачуется благовременно покаянием.
Что такое — чистота? Это добродетель, противоположная блудной страсти; это — отчуждение тела от действительного впадения в грех и от всех действий, приводящих ко греху, отчуждение ума от помышлений и мечтаний блудных, а сердца от ощущений и влечений блудных, затем последует и отчуждение тела от плотского вожделения.
Некоторые утверждают, что впадение в блудный грех телом и впадение в него умом и сердцем есть преступления одинаковых тяжести и значения. Такое мнение свое они основывают на словах Спасителя: Всяк, иже воззрит на жену, ко еже вожделети ея, уже любодействова с нею в сердце своем [795]. Несправедливое мнение! Это сказано в дополнение ветхозаветной заповеди; это сказано тем, которые признавали грехом один телесный блуд, не понимая, что помышления злая, к которым причисляются помышления блудные, исходят от сердца, оскверняют человека [796], отлучают от Бога [797], отъемлют чистоту — средство богозрения. Услаждение блудными помыслами и ощущениями есть блуд сердца и осквернение человека, соделывающие его неспособным к общению с Богом, а блуд тела есть изменение всего человеческого существа от смешения с другим телом [798], есть совершенное отчуждение от Бога, есть смерть, есть погибель. Чтоб выйти из первого состояния, должно истрезвиться; чтоб выйти из второго, должно воскреснуть, должно снова родиться покаянием.
Некоторые утверждают, что человеку невозможно быть свободным от порабощения плоти, тем более от помышлений и ощущений блудных, что такое состояние неестественно. Законополагает Бог, ведущий возможное и невозможное для нас более, нежели мы, и потому достижение чистоты и телесной и сердечной возможно для человека. Законополагает Бог, Творец естества, и потому сердечная чистота не противна естеству человеческому. Она неестественна естеству падшему; она была естественна естеству по сотворении его и может соделаться естественною по обновлении. Она может быть возделана и приобретена: хлеб, овощи, плодовитые деревья не растут на земле сами собою; но когда земля приготовится должным образом и полезные произрастения посадятся и насеются, тогда они произрастают в особенном изобилии для пропитания и наслаждения человеков. Необработанная земля дает одни плевелы или дает одну траву, пищу скотов, а не человеков. Нужен подвиг, предмет подвига достоин того, чтоб для него предпринят был усиленный и трудный подвиг избранными для подвига. Чистота названа в Писании святостию: Сия есть воля Божия, святость ваша, говорит Апостол, хранити самех себе от блуда: и ведети комуждо от вас свой сосуд стяжавати во святыни и чести, а не в страсти похотней [799].
