Затем епископ отвечал на вопросы. Кто-то спросил, не означает ли кластеризация, что центр тяжести сместится от города в сторону «пригородов и сельских приходов». «Не думаю, – ответил епископ, – что в результате одно пострадает за счет другого: я имею в виду, как вы понимаете, идею церкви в городе. Когда я приехал к вам, первым делом я изучил все эти документы… Не думаю, что кластеризация приходов в каком-то районе города будет мешать отношениям с загородными приходами… Думаю, две эти вещи могут мирно сочетаться одна с другой». Отвечая на другой подобный вопрос, он сказал: «Финансовый отчет диоцезии в этом году, разосланный всем, показывает, что сорок два процента [приходов] убыточны. Так что следует провести кластеризацию хотя бы к середине лета, если не раньше. Я всегда говорю, что для этого у нас есть три причины. Во-первых, это демографические изменения; во-вторых, это вопрос финансовой жизнеспособности; в-третьих, это снижение количества священников».
Таким образом, Леннон здесь признал важность того фактора, о котором он не желал говорить с руководителями группы FutureChurch: нехватка священников действительно представляла проблему.
Судья Энн Олдрич, которая должна была председательствовать на процессе по делу Смита и Згозника, начала работать в федеральном суде в 1980 году по назначению президента Картера. Она изучала право в Нью-Йоркском университете, работала в Федеральной комиссии по связи и уже двадцать семь лет прослужила в федеральном суде. Скоро ей уже должно было исполниться восемьдесят лет. Считалось, что она симпатизирует либералам и ее особенно заботят гражданские свободы, тем не менее, она отвергла просьбу адвоката Згозника и не пожелала узнать, дало ли обвинение кому-либо из свидетелей статус иммунитета.
Другим своим шагом Филип Кушнер, адвокат Смита, желавший навести ясность, затронул болевую точку диоцезии. «Обвинение не ставило вопрос о том, имел ли отец Райт право выплатить дополнительную компенсацию Смиту, либо не заносить ее в бухгалтерские документы [диоцезии], либо скрывать факт выплаты от других служащих диоцезии». Кушнер не оспаривал того факта, что Смит получил компенсацию в $270 тысяч вне бухгалтерского учета. Смита обвиняли в том, что он получил другие деньги в размере $784,624 тысячи. «Никто не вводил в заблуждение отца Райта», – заявил Кушнер.
[Райт] – юрист, хорошо разбирающийся в финансовых вопросах. С помощью организаций Згозника он выплачивал компенсации и другим сотрудникам диоцезии, которые также не были отражены в бухгалтерских документах [диоцезии][493].
В 1996 году, когда Райт отвечал за финансовые и правовые вопросы в диоцезии, он также стал генеральным директором Ассоциации католических кладбищ, в которой работало 170 служащих в семнадцати разных местах. Оставив канцелярию в 2000 году, Райт целиком посвятил себя работе в Ассоциации. «Кладбища – это просто золотое дно», – сказал мне Чарли Фелисиано, пожав плечами. Люди покупают места, умирают, за ними следуют их близкие. Заявление Кушнера показало, что адвокат нашел ключи к разгадке кое-каких тайн. Более того, агент ФБР написал краткий отчет о своей беседе со Зрино Жукичем, где говорилось следующее:
Деньги были переведены Смиту потому, что его пригласили занять место в совете директоров компании Blue Cross Blue Shield и других, однако епископ Пилла не позволял ему этим заниматься. По этой причине Смит собирался уйти из диоцезии, пока у него есть возможность заниматься другим более доходным бизнесом. Далее Жукич сообщил, что Мэрилин Руан, секретарша Ассоциации кладбищ диоцезии, получала деньги от Resultant Corporation, хотя и не работала там. Руан была возлюбленной отца Райта[494].
«Джон любил Мэрилин, – деловито сообщил Смит. – Я занимался налоговыми декларациями Мэрилин. Джон познакомился с Мэрилин в церкви Св. Бернардетты. Я всегда полагал, что после смерти отца он оставит священство и вступит с ней в брак, но он остался священником».
«Для защиты в данном случае очень важны ответы на вопрос о том, полагал ли господин Згозник, что он вправе переводить деньги господину Смиту, и о том, знала ли диоцезия об этих выплатах», – писал Роберт Ротатори, адвокат Згозника, в другом запросе, касающемся доказательств. «Значительная часть» денег при некоторых выплатах «предназначалась отцу Райту», поскольку «его подруга… нуждалась в работе»[495]. Мэрилин Руан начала работать в Ассоциации кладбищ в 1997 году с зарплатой $31,5 тысячи в год, которая к 2004 году выросла до $81 тысячи; об этом насмешливо писал в Cleveland Scene журналист Билл Фрогамени: «Эта сумма кажется слишком большой для религиозной организации, существующей на пожертвования старых леди. Руан не пожелала обсуждать со мной этот вопрос: «Мне не хочется говорить об этом, – сказала она сладким голосом в ответ на звонок, – но спасибо, что вы позвонили»[496].
Какой бы характер ни носили отношения между Райтом и Руан, по утверждению Кушнера, он помог ей найти работу и переводил ей деньги через своего субподрядчика. Кушнер заявил, что в диоцезии «выплата добавочных компенсаций служащим», не учитывающихся в документах, была обычной практикой, и таким образом деньги получали «многие из свидетелей по данному делу, включая отца Райта… и епископа Пиллу». Джон Райт и Джо Смит некогда играли вместе в гольф, иногда приглашая и Антона Згозника. Теперь же каждый защищал сам себя. Смит откровенно рассказывал о клерикальной культуре взаимопомощи и ее нездоровой этике, чтобы выгородить себя. Кушнер желал ознакомиться с документами о проверке диоцезии Налоговой службой в конце 1990-х, поскольку, говорил он, «Налоговая служба сделала вывод, что официальный орган диоцезии «Бюллетень католической вселенной» систематически скрывал информацию о дополнительных заработках отдельных служащих» – все эти данные также не отмечались в бухгалтерских книгах. В ходе поиска доказательств Кушнер заявил, что диоцезия уничтожила некоторые бумаги, хотя это обвинение осталось недоказанным. В ответ на свои запросы он не мог получить всех документов, нужных для защиты клиента[497], но у него создалось стойкое впечатление, что Пилла получал деньги от бывшего игрока футбольной команды Джо Смита:
На имя Энтони М. Пиллы открыт благотворительный счет, на котором в активе находится более $500 тысяч… Эти средства не отражались в бухгалтерских документах и отчетах диоцезии. Епископ Пилла снимал деньги с этого счета и использовал их для своих целей так, что и операции со средствами, и их использование оставались тайной[498].
Стивен Созио, юрист из компании Jones Day, заявил, что Кушнер просто занимается поиском «жареных фактов». И действительно, Кушнер нашел нечто такое, что могло сильно заинтересовать журналистов: «После появления официального обвинения по данному делу епископ Пилла подал в отставку, заполнив исправленную налоговую декларацию, которая отражала некоторые его действия с данным счетом». Пилла выписал чек, подлежащий оплате наличными, на $180 тысяч и вложил эти средства в диоцезию, утверждает Кушнер. Диоцезия отрицала «грязные обвинения» Кушнера. Но несмотря на сопротивление церкви, образ Пиллы как дружелюбного пастыря сменился иным образом епископа, живущего как настоящий повелитель своих подданных. Журналист Майк Тобин, проследивший за судьбой суммы в $78 тысяч, которая, по словам адвоката Кушнера, «была секретно переправлена» епископу, писал:
[Деньги] пошли на оснащение и ремонт огромного дома в округе Гиога, который выполнял предназначение места для отдыха. Пилла сохранил за собой множество домашних вещей – включая огромный телевизор – после продажи диоцезией особняка с 30 акрами земли в Мансоне в 2003 году. Носильщики доставили мебель и другие вещи в дом Пиллы на Кливленд-Хайтс…
Пресс-секретарь диоцезии Боб Тейек заявил, что ремонт и оснащение дома в Мансоне были совершены за счет частных пожертвований. После продажи дома его мебель и другие вещи перевезли в разные офисы диоцезии, в собор Св. Иоанна и в резиденцию Пиллы на Кливленд-Хайтс, доставшуюся епископу по наследству после смерти матери.
«Диоцезия обязана обеспечить епископу место для проживания после его ухода на покой», – сообщил Тейек.
Дом в Мансоне в 1995 году подарил диоцезии Ларри Долен, нынешний владелец компании Cleveland Indians, который предложил использовать его для отдыха епископа Кливленда. Предполагалось, что домом будет пользоваться любой священнослужитель, ставший епископом Кливленда, а не только Пилла, сообщил Тейек[499].
В 2003 году диоцезия продала этот дом за $696 тысяч компании, которой управлял Питер Карфанья, член совета Фонда католической диоцезии Кливленда и опытный юрист, работавший в сфере профессионального спорта. По словам Тейека, $383 тысячи, потраченные на ремонт и другие работы в особняке, были взяты из частных пожертвований. Джим Мак-Карти из Plain Dealer провел расследование относительно дома и опубликовал его предварительные результаты[500]. Журналист поговорил с одним из братьев Долана, который там вырос. Вот что сказал мне Мак-Карти: «Я устроил нечто вроде охоты на Мэтта Долана, юриста и бывшего помощника обвинителя округа, и спросил его, как было принято решение о передаче дома диоцезии. Долан ответил, что изначально предполагалось устроить здесь дом для духовных упражнений или для престарелых священников диоцезии, хотя эти положения не были записаны ни в каком контракте».
