25) За воздержание награда — бесстрастие; за веру — ведение. Бесстрастие рождает рассудительность, а ведение — любовь к Богу.
26) Ум, проходя исправно деятельную жизнь, преуспевает в благоразумии; а проходя исправно созерцательную, — в ведении. Первая приводит подвизающегося в ней к различению добродетели от порока; вторая причастника своего вводит в познание свойств бестелесных и телесных существ. Дара же богословского сподобляется ум тогда уже, когда, на крыльях любви перелетев все вышесказанное, и, достигши пребывания в Боге, духом созерцает свойства Его, сколько уму человеческому то возможно.
27) Желая богословствовать, не ищи, что есть Бог в себе самом; ибо этого не найдет не только человеческий ум, но ни ум кого — либо другого из сущих после Бога. Но рассматривай по возможности, облекающие Его свойства, как — то: присносущность, беспредельность, неописанность. благость, премудрость и силу всесодетельную, всепромыслительную и судящую все сущее. Ибо между человеками тот уже великий Богослов, кто хотя несколько раскрывает сии свойства Божии.
28) Силен муж, ведение соединивший с деятельностью: ибо тогда он этой иссушает похоть и укрощает раздражение; а тем воскрыляет ум, и к Богу преселяется.
29) Когда говорит Господь: Аз и Отец едино есма: то сим означает единство естества; когда же паки глаголет: Аз во Отце и Отец во Мне, то показывает нераздельность ипостасей. Итак, Трифеиты (Троебожники), разделяя Сына от Отца, падают в пропасть с той и другой стороны: или, признавая Сына соприсносущным Отцу, но, разделяя Его от Отца, принуждены говорить, что Он не рожден от Отца, и таким образом впасть в ересь, признающую трех богов и три начала: или, признавая Сына рожденным от Отца, но, разделяя Его с Ним, по необходимости должны допустить, что Он не соприсносущен Отцу, и Владыку времен подчинить времени. Надлежит, по учению великого Григория, и сохранить единого Бога и исповедывать три ипостаси, каждую с собственным ей свойством. Ибо, по его же учению, Троица разделяется, но нераздельно; и соединяется, но раздельно. Дивное разделение и единение! Но какая была бы дивность, если бы Отец с Сыном также соединялся и разделялся, как соединяется и разделяется человек с человеком, и ничего более?
30) Совершенный в любви и достигший верха бесстрастия не знает разности между своим и чужим, или своей и чужой, или между верным и неверным, или между рабом и свободным, или даже между мужеским полом и женским. Но, став выше тиранства страстей и взирая на, одно естество человеческое, на всех равно смотрит, и ко всем равно расположен бывает. Нет в нем ни Иудея, ни Эллина, нет мужеского пола, ни женского, нет раба ни свободного, но все и во всех Христос (Гал. 3:28).
31) От лежащих в душе страстей демоны заимствуют поводы воздвигать в нас страстные помыслы. Потом, ими поборая ум, понуждают его снизойти к соизволению на грех; победив его в этом, вводят его в грех мысленный; а по совершении сего, как пленника, ведут его на самое дело греховное. После сего, наконец, чрез помыслы, соделав душу запустелою, отходят вместе с оными. Остается только в уме идол (мысленный образ) греха, о котором говорит Господь: егда убо узрите мерзость запустения, стоящу на месте святе (Мф. 24. 15). Читающий да разумеет, что место святое и храм Божий есть ум человеческий, в коем демоны, опустошив душу страстными помыслами, поставили идола греховного. В том же, что сказанное Господом сбылось и исторически, никто из читавших Иосифа Флавия, думаю, не сомневается. Некоторые впрочем, говорят, что тоже будет и при антихристе.
32) Три начала побуждают нас к добру: семена (добра в нас) от природы, святые Силы, и доброе произволение. Семена природы, — когда, например, как желаем, чтобы с нами поступали люди, так и мы поступаем с ними; или когда видим человека в тесноте и нужде, и естественно милосердуем о нем. Святые Силы, когда, чувствуя побуждение к доброму делу, обретаем (в себе) благое содействие, и успеваем. Наконец доброе произволение, когда, отличая добро от зла, избираем доброе.
33) Равномерно три же есть начала, побуждающих нас к злу: страсти, демоны и злое произволение. Страсти, когда желаем чего безрассудно; как — то, или пищи не во время и без нужды, или жены без намерения деторождения и незаконной; также, когда гневаемся или огорчаемся на кого не должно, как — то на бесчестившего, или вред нам причинившего. Демоны: когда они, во время вознерадения нашего, усмотрев удобное время, внезапно налегают на нас, и с великою силою возбуждают вышесказанные страсти и подобные им. Наконец, злое произволение; когда, зная добро, избираем зло.
34) Мзду за подвиги в добродетели составляют бесстрастие и ведение. Ибо они виновниками бывают для нас Царствия Небесного, как страсти и неведение — муки вечной. И потому ищущий их ради славы человеческой, а не ради того, что они добро суть, слышит от Писания; просите и не приемлете, зане зле просите (Иак. 4:3).
35) Между человеческими действиями многие добры сами по себе, но бывают недобрыми по какой — либо причине. Например, — пост и бдение, молитва и псалмопение, милостыня и странноприимство сами по себе суть дела добрые; но когда делаются из тщеславия, тогда они уже не добры.
36) Во всех наших делах Бог смотрит на намерение, для Него ли мы делаем их, или ради иной причины.
37) Когда услышишь слово Писания: иже воздаст коемуждо по делом его (Рим. 2:6); помни, что Бог воздает добром не за то, что делается без правого намерения, хотя то кажется и добрым; но именно за делаемое с правым намерением. Ибо суд Божий взирает не на одно то, что делается, но на намерения с какими делается.
38) Демон гордости двоякое имеет лукавство: или убеждает монаха исправные дела свои приписывать себе, а не Богу, подателю благих и помощнику в исправности, или, когда он не соглашается на сие, подущает уничижать менее совершенных братий. Но не ведает он, что и при таком действии на него, демон наущает его отвергаться Божией помощи. Ибо, уничижая тех, как не могших подобно ему оказаться исправными, он выставляет себя именно показавшим особенную исправность собственною силою. Что невозможно, как сказал Господь: без Мене не можете творити ничесоже (Ин. 15:5). Ибо наша немощь такова, что и возжелав добра, она не может довести его до конца без Подателя благих.
39) Кто познал немощь естества человеческого, тот получил опытное познание и Божией силы помогающей. И таковой при помощи ее иное, уже совершив, а другое, стараясь совершить, никогда не уничижает никого из людей. Ибо знает, что как ему помогла она и избавила его от многих страстей и бед; так сильна помочь и всем, когда восхочет, и наипаче подвизающимся Его ради; хотя по неким судьбам всех вдруг от страстей не освобождает, но, яко благой и человеколюбивый Врач, каждого притекающего к Нему исцеляет в свое время.
40) При бездействии страстей привходит гордость, когда или причины оных скрываются, или демоны коварно отбегают.
41) Всякий почти грех бывает ради услаждения самоугодия, и потому истребляется злостраданием и печалованием, — вольным, или невольным — по действу покаяния, или по действу беды какой, смотрительно Божиим о нас Промыслом наводимой. Аще бо быхом себе рассуждали, говорить Писание, не быхом осуждены были: судими яже, от Господа наказуемся, да не с миром осудимся (1 Кор. 11. 31:32).
42) Если придет на тебя нечаянное искушение, не вини того, чрез кого оно пришло, а ищи, для чего оно пришло; и обретешь исправление. Ибо чрез него ли, или чрез другого кого, но ты имел испить горечь из чаши судеб Божиих.
43) Чем ты злонравнее, тем менее отрицайся от злострадания, дабы, смирен быв им, изрыгнул ты гордость.
44) Искушения приводят к человекам иногда удовольствия — иногда печали, а иногда телесные страдания. Ибо Врач душ, по судьбам Своим, прикладывает врачевство, смотря на причину страстей, в душе лежащую.
45) Искушения наводятся на одних для изглаждения грехов прежде бывших, на других для прекращения теперь деемых, а на иных, для предотвращения имеющих быть содеянными, кроме тех, кои бывают для испытания человека, как — то было с Иовом.
46) Благоразумный, помышляя о врачебности судеб Божиих, с благодарением сносит приключающиеся ему по ним бедствия, никого другого не почитая виновным в них, кроме грехов своих, а неразумный, когда грешит и наказываем за то бывает, виновниками зол своих почитает или Бога, или людей, не уразумевая премудрого о сем Божия промышления.
47) Есть средства, которые останавливают движение страстей и не дают им возрастать; и ест другие, которые умаляют их и ведут к истощению. Так пост, труд и бдение не дают возрастать похоти; а уединение, созерцание, молитва и возлюбление Бога — умаляют ее и ведут к исчезновению. Так и в рассуждении раздражимости: великодушие, незлопамятность и кротость останавливают ее, и не дают ей возрастать, а любовь, милостыня, доброхотство и человеколюбие умаляют ее.
