Преподобный Пимен Великий сказал боримому блудною страстию: «Если монах обуздает чрево и язык и сохранит странничество, то он не умрет» [808] смертию душевною, постигающею каждого, низринувшегося в блуд. Под именем странничества разумеется здесь удаление от рассеянной жизни, свободного обращения, многого и короткого знакомства, от которых разжигается плотское вожделение. — Преподобный Исаия Отшельник говорил, что блудная страсть усиливается от следующих пяти поводов: от празднословия, тщеславия, многого сна, от украшения себя одеждами и от пресыщения [809]. Из причин возбуждения блудной страсти с особенною силою и вредом действуют две: нарушение странничества и пресыщение. Трудно решить, которое из них пагубнее! гибельны и то и другое. Подчинившийся и поработившийся одному из них не возможет устоять в борьбе против естества своего. Для достижения чистоты необходимо отвержение обеих причин. — Обратив особенное внимание на охранение себя от главных причин, возбуждающих вожделение, не оставим без должного внимания и второстепенных: будем хранить себя и от них. И меньшей силы повод приобретает особенную силу от навыка к нему, {стр. 314} от небрежения о нем. Например: иные постятся, живут уединенно и нестяжательно, умоляют Бога о обуздании похотей естества своего, но при этом позволяют себе злоречить, укорять, осуждать ближних, насмехаться над ними — и помощь Божия отступает от них; они предоставляются самим себе и не находят сил противостать греховным побуждениям падшей природы. В некотором общежитии жил затворник по имени Тимофей. Один из братий общежития подвергся искушению. Настоятель, узнав об этом, спросил Тимофея, как поступить ему с падшим братом? Затворник посоветовал выгнать соблазнившегося. Когда его выгнали, искушение падшего брата перешло к Тимофею и привело его в опасность. Тимофей начал вопиять со слезами к Богу о помощи и помиловании. И был к нему глас: «Тимофей! знай, что я послал тебе искушение именно за то, что ты презрел брата своего во время искушения его» [810]. С членами Христовыми — христианами — должно обходиться очень осторожно и благоразумно: должно сострадать им в недугах их и отсекать только те, которые, не подавая никакой надежды к выздоровлению, лишь заражают недугом своим других.
Весьма важно сохранение тела от впадения в блуд; но одного этого недостаточно для боголюбезной чистоты, которою зрится Бог. На нас лежит непременная обязанность очистить самую душу от помышлений, мечтаний и ощущений сладострастных, как то заповедал нам Спаситель наш. «Как тело, говорит преподобный Макарий Великий, — совокупляясь с другим телом, заражается нечистотою, так и душа, сочетаваясь со злыми и скверными помыслами и соглашаясь с ними заодно, растлевается. Если кто растлит душу и ум, соглашаясь со злом: тот повинен казни. Должно хранить как тело от видимого греха так и душу от непотребных помыслов, ибо она — невеста Христова» [811]. Удалив от себя причины греха, как-то: частое обращение и близкое знакомство с женским полом, свободное обращение и рассеянную жизнь, пресыщение и наслаждение яствами и напитками, роскошь и излишество в одежде и в прочих принадлежностях келейных, осуждение ближних, злоречие, смехословие, пустословие и многословие, решимся отречься от услаждения сладострастными помыслами, мечтаниями и ощуще{стр. 315}ниями. Не будем сами возбуждать их в себе и будем мужественно отвергать их, когда они возникнут из падшего естества нашего или предложатся врагами спасения нашего — демонами. Говорит святой Исихий Иерусалимский: «Не всяк, глаголяй Ми, Господи, Господи, сказал Господь, внидет в Царствие Небесное, но творяй волю Отца Моего [812]. Воля же Отца Его есть сия: Любящие Господа, ненавидите злая [813]. Итак, будем упражняться в молитве Иисус-Христовой и возненавидим лукавые помыслы. Таким образом сотворим волю Божию» [814]. Очистим себе от всякия скверны плоти и духа [815], завещавает нам Апостол.
Святые Отцы повелевают блюсти главу змия [816], то есть усматривать самое начало греховного помысла и отвергать его. Это относится ко всем греховным помыслам, но наиболее к блудному, которому содействует падшее естество, который, по этой причине, имеет на нас особенное влияние. Преподобный Кассиан Римлянин заповедует новоначальному иноку пришедший ему греховный помысл немедленно исповедовать старцу [817]. Этот способ — превосходен; он для новоначального — наилучший; но и для преуспевшего бывает в иных случаях крайне нужен и всегда полезен, как решительно разрывающий дружество с грехом, к которому влечется болезнующее естество. Блажен, кто может употреблять в дело этот способ! Блажен новоначальный, обретший старца, которому он может открывать свои помыслы! Тем инокам, которые не имеют возможности непрестанно относиться к старцу, Отцы повелевают явившийся греховный помысл немедленно отвергать, никак не вступая с ним в беседу или прение, от которых непременно последует увлечение грехом, и устремляться к молитве. Этот способ употребляла с величайшим успехом и плодом преподобная Мария Египетская, что видно из жития ее [818]. «Если кто, — сказал преподобный Нил Сорский, — при всякой встречающейся напасти и при всяком помышлении, приносимом от врага, с плачем вопиет о помощи к благости Божией: тот вскоре ощутит спо{стр. 316}койствие, если будет молиться разумно [819]. Как свойственно огню истреблять хворост, так чистым слезам свойственно истреблять все скверны плоти и духа», — сказал святой Иоанн Лествичник [820]. Когда находимся наедине, то при нападении блудных помыслов и мечтаний, при обычном разжжении тела должно падать на колени и на лицо пред снятыми иконами, подражая деланию великой Марии Египетской, и со слезами или плачем умолять Бога о помиловании. Не замедлят опыты доказать близость к нам Бога и Его власть над нашим естеством: это доставит нам живую веру, а живая вера одушевит нас необыкновенною силою и будет доставлять нам постоянные победы. Не удивимся, если и после продолжительной борьбы, за которою последовало столько же продолжительное спокойствие, приводившее к мысли об умерщвлении яда и смерти блудных наклонностей в естестве, снова восстанет лютая брань и оживут в теле непристойные влечения и движения [821]. Враг наш бесстыден; он не останавливается направлять свои стрелы против величайших святых Божиих: опыты доказали ему, что попытка бывает иногда удачною, низлагает и сокрушает даже сосуды Духа, как этому подвергся Духоносец, прогуливавшийся вечером по крыше своего царского дома [822]. Плоть наша друг неверный: вожделевает другой плоти не только по собственному побуждению, но и по побуждению чужому, по побуждению падшего духа, находящего в осквернениях плоти, ему не принадлежащей, наслаждение для себя. Неожиданно является ее непристойное, наглое, усиленное требование! По этой причине преподобный Пимен Великий говорил: «Как оруженосец царя предстоит ему всегда готовым, так и душе должно быть всегда готовою против беса блудного» [823].
Жительству и деланию древних иноков во многих отношениях мы можем только удивляться, но никак не подражать; можем лишь созерцать их, как Божие чудо, и прославлять по поводу них Бога, даровавшего немощному человеку непостижимую силу и святость. К таким деланиям принадлежит способ борьбы, который употребляли преуспевшие иноки первых веков иночества против блудных помыслов и мечтаний. Они первоначально не противились помыслу, но допускали несколь{стр. 317}ко воздействовать, по выражению их, войти, и потом боролись с ним. Преподобный Пимен Великий, прежде нежели достиг совершенства, старался назидаться советами и наставлениями современных ему святых старцев. Он обращался за советом и к авве Иосифу, безмолвствовавшему в Панефосе. Однажды Пимен спросил авву: «Как поступать мне, когда приступят ко мне похотения? Противостать ли им или дозволить войти?» Старец отвечал: «Дозволь войти и борись с ними». Получив такой ответ, Пимен возвратился в Скит, где он безмолвствовал. После этого случилось придти в Скит некоторому иноку из Фиваиды; он рассказывал братьям: «Спрашивал я авву Иосифа: «Если приступят ко мне похотения, то противостать ли мне им или попустить войти?» И он сказал: «Никак не попускай похотениям входить, но тотчас отсекай их». Авва Пимен, услышав, что так сказал фиваидскому иноку отец Иосиф, пошел опять к нему в Панефос и сказал: «Авва! я не утаил от тебя помышлений моих, но ты сказал мне одно, а фиваидскому иноку другое». Старец отвечал ему: «Неужели ты не знаешь, что я люблю тебя?» — «Знаю», — отвечал Пимен. «Не ты ли, — продолжал старец, — говорил мне, чтоб я сказал тебе то, что сказал бы самому себе? Когда приступят к тебе похоти и ты попустишь им войти, потом будешь бороться с ними: то посредством этого делаешься искуснее. Я говорил это тебе, как себе. Но когда приступят похотения к новоначальным, то им неполезно впускать их; они должны немедленно отвергать их от себя» [824]. Из ответов самого Пимена Великого, когда уже он сделался наставником монашествующих, по подобному же обстоятельству, видно, что допуск в себя блудных помыслов воспрещался инокам, сочувствовавшим страсти, дозволен был проводившим жительство небесное [825]. Существование этого делания объясняется возвышенным духовным преуспеянием вообще монашества тех времен: очевидно, что для такого подвига необходимо состояние бесстрастия. Позднейшими Отцами это делание, как очень опасное, и, вероятно, вследствие несчастных опытов, воспрещено для всех вообще иноков. «Не попусти, — сказал святой Исаак Сирский, — уму твоему искуситься блудными помыслами или мечтанием лиц, имеющих на тебя влия{стр. 318}ние, полагая, что ты не победишься ими; потому что таким образом премудрые омрачались и были осмеяны» [826]. Нам необходимо держаться этого наставления.
