Из беглого обзора упомянутых выше мифологических фигур видно, что между ними много общего [8]. Почти все они
1) были рождены примерно 25декабря;
2) появились на свет от матери-девственницы в пещере или другом скрытом месте;
3) вели аскетическую жизнь ради человечества;
4) назывались спасителями, освободителями и т. д;
5) сначала были побеждены (погибали), но впоследствии возносились на небо. В случаях Митры и Осириса это сходство особенно поразительно;
6) основывали сообщества святых и церкви, в которых подвергались инициации их ученики. Пример Митры и здесь особенно показателен;
7) евхаристические праздники организуются в их честь их последователями. Аттис особенно сходен с Христом в этом отношении.
Поскольку все эти культы были близки, их синтез не противоречил бы ни одному из них. Более того, поскольку все они приходили в упадок, такое слияние было не только неизбежным, но и в определенной степени желательным.
Действительно, некоторые иудейские секты стремились к формированию комбинированной религии, представляющей все разновидности мнений. Филон Александрийский, иудейско-эллинистический философ первого столетия, был в авангарде такого движения, В этих условиях каждая новая религия испытывала влияние этих своеобразных верований. Е. Carpenter отмечает:
"Учения о грехе и жертве. Спасителе, причастии. Троице, непорочном зачатии и т. д. были распространены повсеместно. Ни один религиозный синтез не мог избежать их влияния; все, что он мог сделать — это усвоить их, придав, быть может, им своеобразную окраску" [9].
Как уже говорилось, христианство родилось в Израиле, но было вскормлено в лоне Греко — египетско — персидских культов солнцепоклонничества. Оно унаследовало очень мало от иудаизма и представляет собой главным образом наследие языческих культов. Даже немногие иудаистские концепции, обнаруживаемые в христианстве, пришли в него через Павла, который (хотя сам и был евреем) высоко ценил греческую философию и мало обращал внимания на еврейские законы; все, что он привнес в христианство, было скорее языческого, чем еврейского происхождения. Он сделал это для того, чтобы привлечь язычников в лоно новой Религии. Уильям Данкенбринг пишет:
"Руководители церкви того времени чувствовали, что для того, чтобы христианство завоевало мир, оно должно было быть достаточно мудрым и пойти на компромисс с язычниками во всей империи. Поскольку простой народ привык к языческим обычаям и привержен к языческим праздникам, отцы церкви придумали способ примирить язычество с христианством. Они просто "окрестили" языческие обычаи, сделав их таким образом "христианскими" по виду и названию. Что же в результате? Язычники повалили валом в церковь. Они соблюдали те же праздники и те же ритуалы, но теперь делали это для Христа, а не для Астарты или Таммуза" [10].Почти все крупные историки церкви (как, например, Мосхейм, Мильман, Гайслер, Ренан и др.) согласны с тем, что "христианские епископы преумножали священные ритуалы для того, чтобы расположить евреев и язычников к себе" [11].
Суть в том, что, когда Иисус вознесся на небо, он оставил своих последователей осиротевшими. Одни из них снова впали в иудаизм, другие в язычество. Утратив свою сущность, все это смешение привнесло в новую религию самые разнообразные учения, и она вобрала в себя их. Внешне было сохранено название христианство, но внутри него все учения так и остались языческими. Личность Иисуса слилась с образом Митры, и в результате язычество, бывшее уже на грани упадка, возродилось, превратившись в другой вид культа христианство.
Христианство было настолько оязычено, что порвало все связи со своей первоосновой — иудаизмом. Даже содержащиеся в нем иудаистские идеи были эллинизированы. Савл, обращаясь в христианство, мог сделать это, только приняв греческое имя Павел. Законы не имели уже никакого значения. Отказались даже от вечного договора с Богом — обрезания [12]. Все это показывает, что новая религия уже не была ветвью иудаизма, а стала его соперницей. Евангелия Иисуса, первоначально проповедуемые на арамейском языке — родном языке Иисуса и его учеников, не могли больше носить еврейские одежды и нарядились в конце концов в греческий язык. Имя Иисус — не еврейское; это греческое искажение имени Иешуа [13]. Только термин "Сын Божий", по-видимому, взят из иудаизма, но и он изменил свое значение в новой религии. В Ветхом Завете эти слова использовались чисто символически, тогда как христиане стали понимать их буквально. Идея Божественности Иисуса была заимствована из языческих солнце поклоннических культов. Понятие о заместительном искуплении происходит не от так называемой жертвенной смерти Иисуса на кресте, а от многочисленных предшествующих культов, которые были наполнены такими идеями. Евхаристические праздники не имеют ничего общего с последней вечерей Иисуса — они пришли из египетской религии. Крещение заимствовано из митраизма. Понятие Троицы проникло в христианство из различных источников, в том числе греческих, египетских, персидских и индуистских. Это же касается христианского праздника Рождества, который был праздником рождения Митры. А Пасха праздновалась в честь Аттиса.
Дни христианской недели больше не имеют еврейских названий. Им присвоены римские имена планет, почитаемых в качестве богов: суббота — в честь Сатурна, воскресенье — в честь Солнца, понедельник — в честь Луны, вторник — Тью — англосаксонский эквивалент нордического Тире, сына Одина — бога войны; среда — по имени Водена — римского бога победы; четверг — по имени Тора, римского бога грома и молнии, пятница — по имени Фригг (жены Ведена), богини любви в римской мифологии [14].
Сходным образом, были переделаны имена месяцев. Январь назван по имени Януса — двуликого римского бога дверей (входа и выхода), март — по имени " Мapca. бога войны; май — по имени Майи малоизвестной богини из римской мифологии; июнь — по имени римской богини Юноны; июль — в честь Юлия Цезаря; август — по имени Августа Цезаря, первого римского императора. Другие месяцы от сентября до Декабря названы по номерам — семь (septem), восемь (octo), девять (novem) и десять (decem) [15].
В заключение можно сказать, что, когда христианские сказания сравниваются с языческими, обнаруживается, что любой выдающийся эпизод из жизни Иисуса (как он представлен в Евангелиях) соответствует какому-нибудь мифу о боге или полубоге в языческих культах. То, что мы сегодня находим в христианстве, является не учением Иисуса (мир ему!) — еврейского пророка, а смесью греко-римских и египетско-персидских языческих идей.
Для наглядности и облегчения анализа фактов привожу сравнительную таблицу, дающую параллели эпизодов, общих для разных мифологических фигур и Иисуса Христа.
Глава 3.Христианские доктрины
Христиане более всего единодушны в отношении того, что Иисус был распят, потому что все догматы их веры основаны на этом мифе: святость креста, учение об искуплении, пасха и причастие и т. д. не имеют никакого смысла, если не было распятия. Почти все части Нового Завета содержат эту легенду, хотя налицо и взаимные противоречия.
Начнем с того, что рассмотрим критически внутренние свидетельства (сколь бы скудны они ни были), содержащиеся в разных Евангелиях.
Наши христианские собратья приводили пророчества о гибели Иисуса на кресте и его последующем вознесении. Евангелия упоминают, что Иисус сообщал окружающим его, что будет убит и похоронен на три дня и три ночи, и вновь восстанет из могилы. Евангелие от Матфея утверждает, что когда некоторые законоучители требовали знамения в доказательство его мессианства, Иисус отвечал: "… род лукавый и прелюбодейный ищет знамения; и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка; Ибо как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и Сын Человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи" [1].
Заявление Матфея совершенно недвусмысленно. В дальнейшем оно подтверждено и другими евангелистами [2].
Из Ветхого Завета в свидетельство приводится следующий стих Книги Пророка Ионы:
"И повелел Господь большому киту поглотить Иону; и был Иона во чреве этого кита три дня и три ночи"
Согласно ветхозаветной версии, пророк Иона (мир ему!) оставался во чреве кита три дня и три ночи, после чего он чудесно воскрес, будучи извергнут китом. Ясно, что Иисус, имея в виду чудесное спасение Ионы, сделал такое определенное и неоправданное заявление о единственном, но наиболее значительном знамении. Как и пророк Иона, он должен претерпеть погребение в чреве земли на такой же срок, т. е. на трое суток. Судьба всего мифа о распятии зависит от этого единственного пророчества, и его неисполнение ipso facto разваливает всю надстройку.
