Когда же он произносит в церкви слово как пастырь и душепопечитель, содержание и цель такой проповеди другие. От имени Бога он предлагает людям духовную пищу Слова Божьего, укрепляя и поддерживая их. Он приносит утешение страждущим и надежду отчаявшимся. Как сказано в прекрасном гимне Чарльза Уэсли «Иисус, любовь души моей», цель такой проповеди священнослужителя — «поднять павшего, ободрить слабого, исцелить больного и быть проводником слепому».
Большая часть проповедей в наших церквях занимает некое промежуточное место между провозглашением истин веры и утешением верующих. В самом деле, чтобы соответствовать Божьему замыслу, в проповеди должно соблюдаться равновесие между этими двумя сторонами благовестия — моральной требовательностью и даром благодати. Конечно же, наш Господь в совершенстве сочетал в Себе и то и другое — как видно из Его слов, обращенных к женщине, взятой в прелюбодеянии: «…И Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши» (Иоанна 8:11). Большинство проповедников делают все, что от них зависит, чтобы соответствовать обоим этим аспектам, и в целом отвечают нуждам своих слушателей. Но что они часто не учитывают — это растущее в их общинах число людей, которым требуется проповедь еще более глубокого уровня. Эдгар Н. Джексон в книге «Психология для проповедников» сообщает об анкете, на которую ответили 4000 людей. Цель этой анкеты — выяснить, о чем люди хотят слышать в проповеди своих пасторов. Половину ответивших волновали серьезные личностные проблемы: пустота в жизни, одиночество, сложности в браке, неуправляемость сексуальных влечений, воздействие алкоголя, ложные представления о религии и морали, проблемы болезни и страдания, чувства неполноценности, вины и разочарования. Еще в четверти ответов выражена озабоченность прежде всего отношениями с родственниками, проблемами воспитания детей и конфликтами в общении с людьми. И только последняя четверть всех ответивших говорила о более традиционных религиозных проблемах.
В этих ответах — крик о помощи, который нужно услышать и на который должны отозваться наши проповедники и евангелисты. Множество духовных нужд рождается из незрелости, внутренних конфликтов, проблем в эмоциональной жизни и в отношениях с людьми. Люди хотят знать, как жить той наполненной жизнью, о которой мы всегда говорим в своих проповедях, среди забот и тягот жизни обыденной.
К этим нормальным человеческим проблемам мы, американцы, должны прибавить еще целый список проблем ненормальных. Поистине, посеяв ветер, мы пожали бурю — ведь все больше людей, в том числе многие из тех, кто принял крещение и исполнился Духа Святого, входят во взрослый возраст с глубокими эмоциональными проблемами, которые серьезно влияют на их духовную жизнь. В нашем все более нездоровом обществе это положение, похоже, ухудшается в геометрической прогрессии, стремительно, подобно взрыву.
Наша напряженная сосредоточенность на сексе стала почти национальной навязчивой идеей. А вот результаты этого:
• за последние полвека резко увеличилось число разводов;
• тревожащими темпами растет количество случаев насилия над детьми и женами, инцестов и сексуальных преступлений;
• все шире распространяется зависимость от алкоголя и наркотиков;
• разрушаются нравственные нормы, падает дисциплина и игнорируется ответственность.
Все это способствовало тому, что наше общество превратилось в конвейер по производству полных тревоги, обеспокоенных людей с поврежденными чувствами. И множество этих поврежденных чувств глубоко зарыто в тех пластах памяти, на которые проповеди, преподносимые обычно нам, чаще всего не оказывают никакого воздействия. Напротив, бывает, что такие традиционные проповеди в действительности вызывают у людей еще больше страхов и только укрепляют психологические защиты, из–за чего подавленные воспоминания вытесняются еще дальше в глубины сознания. И даже в тех проповедях, которыми священник хочет утешить и ободрить своих прихожан, он порой представляет Евангелие так, что это лишь углубляет отчаяние слушателей. Как часто, спрашивая людей, почему они не говорят о своих проблемах пастору, я слышу в ответ: «Потому, что я заранее знаю, что он мне скажет. А я буду из–за этого чувствовать в себе еще больше вины, чем сейчас». Когда я продолжаю спрашивать, почему они так думают, мне обычно отвечают: «Я в этом уверен потому, что слышу, как он проповедует». Конечно, пасторы или проповедники могут сказать, что эти слова несправедливы, и не принимать их всерьез. Но потому–то такие высказывания и задевают, что, как правило, они оказываются правдой. Слишком уж часто наши проповеди ввергают людей в еще более глубокое уныние и отвращают их от того, чтобы обратиться за помощью и исцелением, в которых они так отчаянно нуждаются.
Проповедь для эмоционального и духовного исцеления
Годы работы в этой области научили меня тому, что необходим особый род проповеди, которая могла бы пробудить целительные воспоминания. Эта проповедь выделяется своими содержанием, стилем и целями. Вот задачи этого вида проповеди:
• придать страдающему человеку смелости смягчить психологические защиты, препятствующие его исцелению;
• побудить его извлечь наружу глубоко спрятанные страхи, тревоги, конфликты и стыд;
• помочь человеку перед лицом крестной смерти Спасителя вынести наружу из глубин сознания свои скрытые воспоминания;
• создать, возможно, совершенно новый для этого человека образ Бога — сопереживающего Отца, не приходящего в ужас, а понимающего то, что открывается в Его присутствии, потому что Он всегда знал об этом, но никогда не переставал любить человека.
Самое главное в такой особой проповеди — те важнейшие стороны Благой вести, которые даны нам во Христе.
• Воплощение: Еммануил, Господь с нами. Апостол Иоанн пишет: «И Слово стало плотию и обитало с нами» (Иоанна 1:14). Матфей цитирует пророчество Исайи: «Се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил, что значит: с нами Бог» (Матфея 1:23).
Среди нас, с нами… Что это значит — Бог с нами? Если задуматься, как мы употребляем этот предлог — «с», мы приблизимся к ответу. Порой, навещая друга, который болеет, страдает от боли или серьезной утраты, мы хотим выразить ему наше самое искреннее сочувствие. Мы тогда говорим: «Мне хочется, чтобы ты знал, что я вместе с тобой в этом, с тобой все время». Именно такой смысл Воплощения нам надо выразить в проповеди. Исайя пророчествовал о пришествии Еммануила, а Матфей объяснил смысл этого: «Что значит: с нами Бог». В проповеди, обращенной к людям, страдающим от душевной или эмоциональной боли, нам нужно говорить о настоящей человечности Христа. Она не в том, что «Слово стало словами». Слова необходимы, но их недостаточно, не достаточно даже Самому Богу. Слово стало плотью. Бог снизошел в круг человеческой жизни и страданий. Он стал Тем, Кто с нами, став одним из нас.
• Отождествление: в наших страданиях Бог с нами. Наверное, лучше всего я смогу объяснить этот аспект, приведя две реально случившиеся истории, о которых сообщалось в канадской газете «Калгари Геральд».
5 июня 1978 года семилетний Мартин Турджин поскользнулся на пристани и упал в реку Прейри. Более десятка взрослых людей, стоявших на том же причале, не делали ничего — лишь смотрели, как мальчик недолго боролся с волнами, а потом утонул.
Почему же никто не помог? Чуть выше по течению в реку впадали неочищенные сточные воды. В реке вода была очень грязной и сильно пахла. Свидетель привел высказывание, сделанное позже кем–то из зевак: «Мы и не собирались прыгать там в воду — слишком уж она грязная». Полицейский, который вскоре оказался на месте происшествия, с горечью заметил: «Приходится удивляться тому, каков же человек на самом деле. Скорее всего мальчика можно было спасти».
Сравним с этим другой случай. В августе 1977 года австралийского журналиста Джона Эверингема, работавшего в Лаосе, коммунисты выдворили из этой страны. Он был помолвлен с гражданкой Лаоса, Кео Сиризомхун, но его вынудили разлучиться с ней. Десять месяцев Джон тщательно продумывал, как ему вызволить Кео. Наконец 27 мая 1978 года он предпринял свою спасательную экспедицию. Взяв маску, ласты и акваланг с двумя дыхательными трубками, он погрузился в мутные от дождей воды реки Меконг, разделяющей Лаос и Таиланд.
Из–за грязи под водой не было ничего видно, и Джону пришлось ориентироваться по компасу, прикрепленному к его маске. Он преодолевал бурное течение, медленно продвигаясь вдоль илистого дна, время от времени попадая в водовороты. Когда он вынырнул, то обнаружил, что недооценил силы течения. Он все еще был в полутора десятках метрах от берега и намного ниже по течению от того места, где в рыбацкой одежде, чтобы избежать всяких подозрений, его ждала Кео. Измученный, Джон поплыл обратно на тайскую сторону.
