Сердечно радуюсь, что ты оставляешь то, что отвлекает взоры инока, т. е. его ум и сердце, от вечности и спасения, и занимаешься исключительно чтением Священного Писания и святых отцов. Иноку, живущему в человеческом обществе, надо читать и книги Отцов, соответственные жительству его; иноку же, живущему в пустыне или затворе, надо читать книги, написанные Отцами для безмолвников, какова книга и Преподобного Исаака Сирского. Советую тебе иметь настольною книгою Руководство к духовной жизни Преподобного Варсонофия Великого и Иоанна Пророка, особливо с 249-го вопроса. Предшествовавшие сему вопросы были делаемы наиболее затворниками, а с № 249 начинаются вопросы Преп. Аввы Дорофея и других многих, живших в человеческом обществе, не только иноков, но и мирян. Ответы на эти вопросы — бесценны в духовном отношении. Руководство должно иметь руководством, читать его, перечитывать, изучать, приспособлять к своей деятельности; прочие же отеческие книги читать для полезного употребления времени, для ознакомления с отеческими писаниями, для приобретения душеназидательных познаний, которые в свое время очень пригодятся.
Засим будь здоров и благополучен, и молись о мне
Тебе преданнейший
Игнатий Епископ Кавказской и Черноморский.
P. S. Я и теперь еще очень слаб от болезни; не выхожу из комнат.
Апреля 22 дня, 1860 года
{стр. 334}
Письма
о. Аполлоса (Попова)
к святителю Игнатию [203]
Благодетельнейший Батюшко!
За письмо, писанное от 15-го марта, чувствительнейше благодарю Вас. Свидетель Господь, как утешительно Ваше внимание и отрадно по душе и по телу. Да воздаст Вам Господь сторицею!
Паки являюсь пред Вами с своею суетою: сей час 27 числа в 9-м вечера возвратился в мирный приют Никольскую Обитель, где ожидал с почты получить партикулярных известий касательно Зеленецкого, но, к величайшему сожалению, не оказалось. Последний Указ Консистории по соображении удвоил хлопоты мои, недоумеваю, к чему все это поведет; неблагонамеренность исполнителей, всякие меры и пособия может исказить; вынутие денег, по-моему, совершенно излишне; при сем прилагаемое черновое мое соображение, потрудитесь заметить, мне кажется я не ошибался в назначениях, тем более, что старался все это поверить пред знающими дела Зеленецкие.
Если одобрите представление, то я немедленно же и представлю к Вам, но не лишите и заключений своих. Вскоре будет отправление покупок из часовни, то весьма бы одолжительно было возвращение черняков и Ваше извещение получить с этой оказией. Простите, Батюшко, начинаю изнемогать и унывать от настоящего многосуетного поручения, трудов много, а надежд на будущность не возвещается, всмотревшись более в состояние и бывшие распоряжения Иг<умена> Варсонофия, с горестью смотришь на все, а буде состоится возвращение, как он мтит и выдает о себе, то руки не действуют и сердце обмирает о будущности. Господа ради, пощадите Обитель от такого нашествия; кажется, можно ручаться, что последнее будет еще горше первого, этого ждут и братия. Если Вы расположились расстаться со своим Наместником, то казалось бы можно ему вручить эту Обитель; в благонамеренности, кажется, нельзя сомневаться, а за неопытностию можно следить, теперь изучено многое по Зеленецкому, а из действий видно будет и успех и опрометчивость. Я бы в одном особенно предостерег, кого бы не сделали тут Настоятелем, чтоб не дозволял в начале по произволу располагать деньгами, а пусть-ко каждый начнет сам изыскивать средства и, узнавши им цену, будет рассчитывать благоразумнее. {стр. 335} Обмеривал сам дрова, отчасти ознакомился и с этой частию, осмотрел в проезде и лес; но говорить об этом надо удосужившись и не на бумаге. В Благовещение служил в Зеленецком, в этот день и на другой было большое стечение народа окрестного, сказывают старожилы, что и не запомнят подобного собрания; я весьма доволен, что остался тут, а некоторые отклоняли меня, отзываясь, что собрание незначительное. Братии большое спасибо, не только пьяных, но и заметного не было ни в ком оба дня. Это заметили и тамошние. За два дни высыпали из кружек 155 рублей серебром, небывалое и неожиданное по отзыву братии. Небывалое давно и то, что теперь находится в казнохранилище 550 р<ублей> сер<ебром>. Старцы и рады и благодарны. Решились было окапироваться к Пасхе, и отобрали от всех, кому что нужно, намереваясь кстати с Логиновым отправить послушника Безсонова, весьма благонадежного, в Петербург за материалом, но полученное письмо келейником Игумна все расстроило. Досифей пишет о скором возвращении своем, а может, и с батюшкой. Услыхав это, старые и малые истинно уныли; вот как мил и благонадежен Настоятель. Прости меня, Господи!
Находя весьма справедливым Ваше приказание, чтоб была часть суммы в наличности, я и ранее поступал так, сделавши запас провизии не годичный, но, впрочем, с надеждою, что его достанет до другого благовременного заготовления и обещают еще дешевлее настоящего. Суда идут Сясью, с которых и обещали и предположено сделать запас в июле или в августе. Выгоды от своевременного заготовления всего, преимущественно по Зеленецкому Монастырю, не прибыльней; сказывали, что, покупая посное масло пудами, кое-где по деревенским лавкам платили по 14 и 16 р<ублей> асс<игнациями> за пуд, тогда как нынче куплен по 9 р<ублей> 80 к<опеек> асс<игнациями> пуд; но надо заметить, что в летнее время и человек и лошадь чего стоят; да есть подробное и в книге сего года, например: куплено пуд коровьего масла в Ладоге за 6–50 сереб<ром> да за доставку рубль серебром итого 7–50 серебром; а в книге Никольской в это же время покупка и в той же Ладоге 5–70 серебром пуд того же масла; и подобных нелепостей пренаполнены и статьи и разговоры; дехтя потребно в лето до 30 пуд, они, покупая пудами, платили, говорят, по 6 асс. за пуд, а ныне куплено его 25 пуд по 1–80 ассигн<ациями>. Вот образцы распоряжения, и поверьте, все так. А о благонамеренности и говорить нечего: недоносов и переносов не наслушаешься — от крайности в крайность. Паки прости Господи!
{стр. 336}
С Корольковым я списался о рассрочке уплаты ему долга, сказывают, что он с удовольствием на это согласится; а подождать ему должно, сказывают, что отпускает товар весьма дурен и недешево. Бывши в Тихвине, я с ним не виделся, но мне и не советовали купить у него.
Если не отклонились Вы от участия в Зеленецком Монастыре, то потрудитесь дать мне наставление к продолжению действий; братия настойчиво просят белья, а холста не было и нет ни аршина, просят и платье и обуви, а в этом мне не хотелось бы распорядиться в настоящем положении, по моему соображению делалось прежде не совсем хорошо, выдавалось вместо белья холстом или деньгами, которые не для всякого были в пользу, по нашитию были камлотовые рясы и креповые клобуки и Корнилиям и Гавриилам и подобным неслужакам, что ни по летам, ни по дарованиям, ни по месту, ни по способам не соответствуют. В этом случае я попросил бы от Вас совета формального бумагою, посоветую так поступить и настоятелю; тут составится значительный расчет в расходе, да нелишние и по нравственности; для человека не понимающего ни о чем внутреннем, кажется, необходимо смирение от вне. Впрочем, я слишком, кажется, распространился, умолчу.
Прося молитв и благословения Вашего и прощения за многоглаголание, а вместе и позвольте ожидать милостивого вразумления, которое весьма ограничивает меня по всему и действует, благодаря Вам, благотворно.
Непотребный сын Ваш
грешный Аполлос.
Марта 27-го дня вечер 1850 года
Об<итель> Св. Николая
Благодетельнейший Батюшка!
Пишу это из Зеленецкого Монастыря, в который приехал 1-го апреля по последнему санному пути, отсюда должен отправиться на колесном экипаже; и кажется, не встретится надобности быть до просухи.
Неожиданно получив с почты два предписания Ваши от 24 и 28 марта, спешил ответить с этой же почтой, к которой заготовлен уже был репорт в Консисторию и к Вам о потребностях Зеленецкого Монастыря. Простите, Батюшко, что поленились переиначить в согласность Вашего предписания, это бы еще на {стр. 337} несколько дней заняло соображением, то я в дополнение прилагаю один только реэстр закупленным вещам, а на прочие означено в том репорте, и кажется удовлетворительно. К счастию, что взял с собой Благодатского, то он и Песоцкой облегчили и в составлении и в переписке бумаг.
От содержателя харчевни придумали взять показание, которое вместе с копиею доверенности Господина его приложили к репорту. Он убедительно просит оставить за ним харчевню, но в случае если это будет справедливо, то не вступился бы за него и Господин, а я заступаюсь потому, что он был крестьянин моей матери крестной г-жи Глебовой, но также и потому, что цена нанесена им более прочих ста рубли серебром, да по простоте он вовсе не опасен для Обители по непредвидимым приключениям, каковые бы могли случаться от бойких здешних содержателей; впрочем, если должна быть переторжка, то я буду совершенно беспристрастен, только бы послужило к пользе Обители. От него же прилагаю и прошение, на мое имя поданное, не сочтете ли нужным спросить и сами О. Иг<умена> Варсонофия, а предо мной он сознавался, что брал, а в книжках нигде не записано, еще обстоятельство разгласилось по монастырю, то я во избежание опущения счел нелишним отобрать от монаха Нафанаила показание при сем прилагаемое, но есть и другие правдоподобные случаи, доказывающие, что это получение было не для личности О. Игумена, а в пользу Обители: в помяннике записано последнею статьею рукой Досифея, что получено 200 р. сер. от купчихи Клиновой из С.-Петербурга, но под ней ни года, ни месяца не выставлено, а выше этой статьи внесено в Октябре 1849 года, то во всяком случае эта сумма должна открыться или внесенной в 1849 году ноябре или декабре, или затаена. Не лишнее бы, Батюшко, поручить Отцу Димитрию Рослякову справиться в Главном почтамте в книгах Ладожской почтовой конторы за эти три месяца: ноябрь, декабрь, а вернее, в первой половине генваря сего года, не было ли послано и от кого, и на какой предмет; а в помяннике от купч. Клиновой записаны следующие имена: Афонасия, Алексия, Евдокии, Марии и Агафии. В неокладной книге сего года нет внесенных. В Ладожской конторе сказали, что они отсылают книги ежемесячно, почему и навести справку не по чем. По открывшихся во многих случаях опущений со стороны Иг<умена> Вар<сонофия> немудрено быть и этому.
