Так глубоко сознавал грех своего временного отступления от святой веры св. мученик Иаков, вынужденный к тому угрозами царя и опасением лишиться земного благополучия и самой жизни и загладивший его дивным христианским терпением при перенесении самых ужасных страданий.
II. Братия христиане! Спросим себя: нет ли и среди нас отступников от святой веры и Церкви, но отступников не временных и раскаивающихся, но постоянных и упорных? Мы – христиане, давшие во св. Крещении обеты Христу, приобщившиеся Его благодатных даров, мы – христиане родившиеся и возросшие на лоне нашей матери св. Церкви, мы – давно приступившие ко Христу – не отступаем ли от Него своею неверностью? По милости Божией, много есть избранных, истинных чад Церкви; но мало ли есть в наши времена христиан только по имени? Мало ли есть христиан, зараженных неверием, следовательно, если не явных, то тайных отступников от Бога?
Какая же причина нашего отступления от Бога? Нас не преследуют и не предают страшным мукам за Иисуса Христа, как то вынес св. мученик. Главная причина тому – в порочности и испорченности сердца, имеющего сильное влияние на разум наш. Сердце, по слову премудрого, есть исходище живота (Притч. 4, 23), т. е. источник, из которого истекают мысли, желания, чувствования и побуждения; от него не только исходит, но и направляется нравственная деятельность всех сил души, так что, каковыми предметы ощущает сердце, такими являются они в уме, воле, воображении и чувствах. Вот почему один из отцов Церкви (св. Григорий Великий) называет сердце жилищем ума, а другой замечательный подвижник (св. Макарий Великий) изображает разум действующими в сердце, уподобляя разум солнечному свету, а сердце оку, в котором сосредоточивается свет ума, отчего этот свет и отражается по свойству сердца. И как в теле, если не поврежден телесный орган сердце, кровь течет правильно и тело здорово, а при повреждении сердца подвергается порче и все тело: так и в душе: если светло и чисто духовное око сердце, то чист и светел ум, и наоборот – испорчено сердце – больше или меньше испорчен ум. Так тесна связь между убеждениями нашего ума и состоянием нашего сердца.
а) История и частный опыт показывают, что люди благочестивые никогда не были и не бывают вольнодумцами и отступниками от веры; образование и в науках и искусствах только усиливает их веру, а не ослабляет ее. Они собственною жизнью дознают благотворность христианского учения и церковных постановлений; они глубоко и неотразимо чувствует, что сердцем веруется в правду (Рим. 10, 10), а не умом, который может и должен принять и усвоить себе открытые Богом высокие истины, но никак не должен отвергать того, чего не понимает. И разве можно человеку понять все тайны, которые по существу своему необходимы в божественном откровении? Якоже отстоит небо от земли, тако отстоит путь Мой от путей ваших, и помышления ваша от мысли Моея (Ис. 55, 9), говорит Господь. Есть тайны, в которые и ангелы желают приникнуть (1 Пет. 1, 12): уму ли нашему иметь притязание на постижение непостижимого?
б) Но и ясно разумом познанная истина божественная обезображивается и низвращается человеком, у которого испорчено сердце. Вода самая чистая и приятная на вкус делается мутною и неприятною, если будет храниться в нечистом сосуде; то же можно сказать и о чистейших, божественных истинах веры: в развращенном сердце, сами по себе неповреждаемые, они истолковываются или видоизменяются по вкусу порочных людей, которые истину Божию обращают в ложь, ибо осуетишася помышлениями своими, и омрачися неразумное их сердце (Рим. 1, 21, 25). Да и может ли охотно содержать в чистом и полном виде святые истины веры человек развращенный, когда они требуют святости жизни и совершенно противоположны его дурному настроению? Приятно ли, например, веровать в будущую жизнь, в строгое воздаяние за все дела по смерти, в вечность мучений для непокаявшихся грешников, тому, кто чувствует и вполне сознает, что он по своим делам достоин ада? Вот, для успокоения себя, для оправдания своих преступлений, он уверяет себя и других, что нет ада, не будет вечных мучений и дух наш разлиется яко мягкий воздух (Прем. Сол. 2, 3). Рече безумен в сердце своем: несть Бог (Пс. 13, 1); нет, говорит безумный и при том только в сердце своем, нет Бога, нет оправдания для нас чрез Сына Божия, нет таинственного действия благодати – и спасения во Христа верою. Какое заблуждение и какое несчастье! Да, – несчастье, потому что без веры никогда человек не может быть спокоен и счастлив внутренне, какая бы счастливая обстановка ни окружала его. И горе, если еще неверующий вносит свои заблуждения в семейства, если заражает своим вольнодумством неопытных юношей! Аще кто соблазнит единого малых сих верующих в Мя, говорит Господь, уне есть ему (лучше было бы ему), да обесится жернов осельский на выи его, и потонет в пучине морстей (Мф. 18, 6).
III. Смотрите же, возлюбленные братия, чтобы в ком-либо из вас не было сердца лукавого и неверного, дабы вам не отступить от Бога живаго (Евр. 3, 12), не лишиться общения со Христом, не потерять венца, уготованного для верующих в вечном Царстве Божием. Но если бы, по несчастью, кому-либо случилось временно отступить от веры, тот пусть знает, какой это тяжкий грех и как святые, например, Иаков Персиянин, ныне прославляемый, много страдали, чтоб очиститься от этого ужасного греха. Да побудит же нас это к глубокому сердечному покаянию и исправлению. Пусть всегда будут в нашей памяти слова Спасителя: буди верен даже до смерти, и дам ти венец живота (Откр. 2, 10), – и венец дастся нам, если сохраним для Господа сердце чисто: ибо чистии сердцем Бога узрят (Мф. 5, 8), а с Ним и в Нем получат вечное блаженство. Аминь. (Составлено с дополнениями по «Словам и речам» Леонтия, митр. Московского, и Четьи Минеям).
Преподобномученик Стефан Новый
(О пользе почитания св. икон)
I. Преподобномученик Стефан Новый, память коего совершается ныне, родился в Константинополе в 715 г. и был иноком Авксентиева монастыря близ Никомидии. За неподписание определений иконоборческого собора, бывшего при Константине Копрониме, в 754 году, он сослан был в заточение, где продолжал обличать иконоборческую ересь. Вызванный в Константинополь, святой Стефан заключен был в темницу и в 767 г. скончался мученически, пораженный в голову тяжелым обрубком дерева.
II. По поводу мученической кончины преп. Стефана за истину иконопочитания побеседуем в настоящий раз о пользе иконопочитания, которое некогда нужно было отстаивать ценою жизни.
а) Св. иконы суть одно из наилучших средств к научению православного народа св. истинам веры. Это самые вразумительные письмена для тех, кои не знают письмен. Так как таковых всегда и везде большая часть: то лишить храмы св. икон, – значит лишить целый народ одного из самых действительных способов к наставлению его в вере. Что может сравниться с назидательностью св. храма, украшенного, по надлежащему, св. иконами? Вступая в священное окружие его, человек невольно отделяется мыслию и чувствами от всего греховного мира, вступает как бы в видимое сообщество святых; преносится духом в Церковь праведников, на небесех написанных. Что ни взор, то благочестивая мысль или святое чувство. Благоразумно ли закрыть этот источник святого воодушевления?
И чем заменить его? Искусственными ли колоннами, картинами, изображениями природы? Но они возбудят в тебе удивление к художнику, а не к Господу; тогда как икона, даже безыскусственная, прямо заставляет думать о святом. Вот как изображает пользу иконопочитания великий богослов православной Церкви, св. Иоанн Дамаскин:
«Поелику Бог, по Своему благоутробию, для нашего спасения истинно соделался человеком, не явился только в виде человеческом, как являлся Аврааму и пророкам, но существенно и истинно стал человеком, жил на земле, обращался с людьми, творил чудеса, страдал, был распят, воскрес и вознесся на небо; то отцы и рассудили все дела Христовы, как достославные, изображать на иконах, которые бы служили кратким напоминанием. Часто случается, что мы и не думаем о страданиях Господа, но, как скоро видим икону распятия Христова, воспоминаем о спасительном Его страдании, падаем и поклоняемся не веществу, а Тому, Кто изображен, равно как поклоняемся не веществу, из которого сделано евангелие или крест, но тому, что ими изображается… То же должно сказать и о Богоматери. Честь, воздаваемая Ей, возводится к воплотившемуся от Нее.
Подобным образом подвиги св. мужей возбуждают нас к мужеству, к ревности, к подражанию их добродетели и к славе Божией, – ибо, как мы сказали, честь, воздаваемая усерднейшим нашим сослужителям, доказывает любовь к общему Владыке, и почитание образа переходит к Первообразному». («Точное изложение православной веры», кн. IV, гл. 16, с. 266–268. Москва, 1884 г.).
