Мусульманские друзья просили меня: «Расскажите о священном Коране!» Они присылали мне самые последние издания книг, прекрасно отпечатанные. Я просматривал их много раз, но не смог найти ни одного предложения, заслуживающего моего комментария. Я могу критиковать, но тогда все мусульмане будут готовы сжечь мою общину!
Этим пригрозила мне греческая церковь. Когда я был в Греции, и у меня была четырехнедельная туристическая виза. Дом был расположен на маленьком острове; он принадлежал лучшему кинорежиссеру Греции, который меня принимал. Дом стоял на вершине холма, прямо перед океаном -- очень красивое место, чудесный сад, и я никогда не выходил из ворот. Но друзья со всей Европы примчались в Грецию, и архиепископ греческой православной церкви пригрозил президенту страны, премьер-министру страны: «Если правительство не депортирует его немедленно, я обложу динамитом дом и сожгу всех людей внутри - живьем». И это религия!
У меня не было ничего общего с греками. Со мной были около десяти или двенадцати греческих друзей, которых я уже «испортил», так что с ними не было проблем; они были мои саньясины. А он угрожал правительству и говорил, что мое пребывание в Греции развратит общество и разрушит религию.
Когда они депортировали меня, я сказал представителям мировой прессы, собравшимся в аэропорту на мою пресс-конференцию: «Эта страна имеет слабейшую религию и слабейшую мораль. За две тысячи лет они приучили разум страны к определенного рода морали, которую они считают добродетельной, к определенным суевериям, которые они считают религией, - и они боятся туриста, который хотел бы пробыть здесь еще две недели! Если религия двухтысячелетнего возраста может быть развращена туристом за две недели, то стоит ее портить. Она должна быть испорчена».
Он угрожал мне: «Я организую шествие против вас».
Я информировал его: «Я порадуюсь этому!» Я получаю удовольствие от многих вещей...
Но процессия не появилась, тогда я спросил Амрито, моего посла в Греции - красивую женщину, модель, которая однажды была выбрана королевой красоты Греции. Я люблю красоту, я люблю все, что красиво в этом мире. Цветы, лица, звезды, луну, океан – все. Красота – моя религия. «Сколько людей здесь являются христианами?»
Она ответила: «Почти девяносто процентов».
И я спросил ее: «Как много людей посещают церковь?»
Она ответила: «Не более четырех процентов!» Я спросил: «Кто же эти четыре процента?» Она засмеялась и сказала: «Вы не поверите -- это старые, дряхлые женщины, которые одной ногой стоят в могиле, а другой ногой -- в церкви».
Я спросил: «Как много женщин слушают этого архиепископа?»
Она посчитала. Она отправилась туда -- только шесть женщин слушали его грозную проповедь! Конечно, он не мог организовать процессию из шести старых женщин, это был бы действительно веселый цирк. Я сказал моим людям: «Когда он придет, мы должны присоединиться к шествию!»
Этот старый идиот хотел сжечь всех моих людей, живших со мною в течение двух недель! Что же христианство дало миру, что вы спрашиваете меня, почему я не хочу позволить христианству распространиться в Советском Союзе?
Я люблю Советский Союз, поскольку это великий эксперимент. Это краеугольный камень в истории человечества. Конечно, это только половина,но все же половина лучше, чем ничего.
Другую половину можно надстроить над этой. То, что создали Ленин и Сталин, дало хорошую основу для каждого, чтобы воздвигнуть храм сознания. И этот храм не будет принадлежать к какой-нибудь религии; он будет принадлежать тем людям, кто хочет быть посвященным, кто хочет вступить на этот путь.
Будды не поведут вас, они только укажут путь. Вы должны следовать по вашему пути в одиночестве, поскольку никто не может идти внутри вас. Будды могут указать место, но вы должны дойти до него. И хорошо, что никто не может идти внутри вас; иначе политики оказались бы там до появления будды! Это ваша привилегия, ваша абсолютная привилегия и свобода- никто, кроме вас, не может ступить туда.
Но если вы пойдете, вы начнете расти в новом направлении -- вертикальном. Так, все животные передвигаются горизонтально, но в определенный период истории некоторые животные, в соответствии с теорией Чарльза Дарвина, встали вертикально. Так родился человек: из горизонтального животного, передвигавшегося на четырех лапах, он стал ходить на двух ногах и впервые у него освободились две руки. Эти две руки создали всю науку, всю технологию -- дома, дороги, электричество, телевидение.
Все, что приносит вам удовольствие, все, что необходимо человечеству, было создано благодаря этим двум рукам, потому что они были свободны. Ни одно животное не может сотворить все эти вещи: все четыре лапы заняты ходьбой.
Это есть одна революция: горилла становится человеком -- переходит из горизонтального положения в вертикальное.
Аналогичный тип состояния существует внутри. Ваше сознание все еще горизонтально. Ваше тело в вертикальном положении; ваше сознание все еще двигается во времени -- горизонтально. Функция медитации заключается в том, чтобы развернуть ваше сознание также в вертикальном направлении. Когда ваше тело и сознание будут вместе в вертикали, вы станете просветленным человеком. Вертикальное сознание знает абсолютную истину, красоту, добро, божественность бытия.
Сутра
Наш любимый Мастер,
монах, ответственный по монастырю, однажды сказал Якусану: «Я позвонил в колокол; пожалуйста, Ошо, это время для регулярной проповеди».
Вы должны понимать одно фундаментальное положение Дзен: ничего нет постоянного. Все стихийно. Весь акцент делается не на рутину, а на спонтанность. Если бытие желает выразиться через меня песней, тогда я пою песню -- иначе не получается.
Вопрос не стоит о регулярности.
Спонтанность... Это случалось тысячу раз. Так, мастер подойдет к подиуму, постоит там несколько минут, и ничего не произойдет. Он поклонится собранию и вернется в свою комнату.
Вот каким образом родился дзен ...
Будда никогда не приходил на свою утреннюю проповедь с чем-нибудь в руке. Однажды он пришел с цветком лотоса -- так странно! Люди, прожившие с ним много лет, никогда не видели его несущим что-либо. И было его молчание. Он продолжал смотреть на цветок лотоса. Минуты становились длиннее и длиннее; прошел целый час, и казалось, что прошла целая жизнь. Десять тысяч саньясинов ожидали, наблюдая, а Будда молчаливо рассматривал цветок лотоса.
Затем Махакашьяпа впервые... Он в течение двадцати лет был учеником Будды; и он не произнес ни одного слова, он не был даже посвящен. Он никогда не просил Будду посвятить его, он просто сам себя посвятил в саньясины. Он обрил свою голову, надел желтую робу, стал монахом, дал себе имя, сел под дерево -- это то дерево, под которым он продолжал сидеть год за годом. Все удивлялись: «Этот парень очень странный, он кажется сумасшедшим!» Они бы спросили его о чем-нибудь, а он просто ответил бы: «Молчите». Но в тот день, когда все :ни молчали, он просто начал громко смеяться. Все :осмотрели на него. «Что случилось с этим человеком? Он был безумным двадцать лет, и неожиданно он стал нормальным? Или наоборот?»
Будда взглянул на него и поманил его к себе рукой: «Подойди поближе ко мне». Впервые за двадцать лет Будда позвал его. Махакашьяпа подошел, и Будда сказал собранию саньясинов: «Что я мог бы сказать словами, я сказал вам. Что я не сумел сказать словами, я передаю Махакашьяпе». И он отдал Махакашьяпе цветок лотоса.
Таким образом родился дзен. Это было начало реки дзен -- без слов, просто что-то невидимое. Люди смотрели в благоговении - что происходит? И впервые Махакашиапа коснулся ног Будды, но не проронил ни одного слова.
В буддийских священных писаниях отсутствует иное упоминание о Махакашьяпе, кроме этой записи. Но Махакашиапа является первым мастером дзен. От одного мастера к другому мастеру Дзен переходил и дошел до меня. Если Махакашьяпа является началом, то я нахожусь, вероятно, на самом конце долгой, долгой традиции -- двадцать пять столетий, сотни мастеров, передающие в глубоком молчании и медитации то, что нельзя сказать словами.
Так что монах сказал Якусану... Якусан же великий мастер, вне всяких сомнений:
«Я позвонил в колокол ...»
Колокольный звон созывает всех саньясинов вместе на собрание в зале.
«Пожалуйста, Ошо, это время для регулярной проповеди».
Он использовал слово «регулярный» неверно. У мастера все дела всегда спонтанны -- нет ничего регулярного. Даже когда вы видите регулярность, это только в вашем понимании. Для мастера это спонтанно.
Ялусан сказал: «Хорошо. Ты идешь за мной, держа мою чашу, поскольку я не закончил мой завтрак».
Это была довольно странная ситуация: направляясь в зал заседаний, собирается ли он говорить проповедь или есть свой рис? И монах чувствовал себя слегка смущенным: «Я иду за ним с чашкой риса. Что люди подумают обо мне? «Вот идиот! Зачем он несет чашку с рисом, позади мастера?»
