Гераклит совсем не материалист, он даже утверждал, что боги жили в его хижине. Но для материалиста, как мы это уже видели, в агитационном запале все лыки в строку, если они позволяют усилить воздействие на сознание толпы. Поэтому я завершаю эти примером рассказ о первом, скрытом понимании Бюхнером сознания. На основании этого понимания он разработал свой способ очищения сознания, который вошел в неосознаваемую часть научного метода. И это очень действенный способ, а значит, очень верное понимание сознания и его работы.
Но у Бюхнера есть и естественнонаучное понимание сознания, соответствующее научным знаниям середины XIX века. Оно, безусловно, не только устарело, но и было признано во многом неверным. Однако, в чем и была сила Бюхнера, он высказывал самые вульгарные, самые пошлые понятия, в силу чего они, точно репьи или словечки-паразиты, залипали в сознание и превращались в модный язык. Устаревая, этот язык превращался в признак своеобразной научной аристократичности: старые-то профессора, вот так-с говаривали бывалыча…
Этому простонаучному пониманию сознания посвящена отдельная глава в «Силе и материи». Правда, чтобы ее понять, надо заглянуть в предшествующую ей главу «Мозг и душа», которую она продолжает. Впрочем, все содержание этой главы можно понять из предпосланной ей цитаты из некоего проф. Э. Б. Брюля:
«Душа и вся сумма живых, деятельных нервных узлов животного, а следовательно и человека, для непредубежденных естествоиспытателей совершенно совпадающие понятия. Вне нервных узлов нет души. В белке нервных клеток заключается тайна души» (Цит. по: Бюхнер, Сила и материя, с. 150).
Как мне нравится этот естественнонаучный сленг! Пишем «непредубежденный» и все простаки понимают, что непредубежденный, а все наши понимают: не принимающий идеалистических взглядов, не убежденный теологами, то есть предубежденный. И попроще, попроще, поконкретнее: «Душа — это находящийся в деятельности мозг и ничего более. Буссэ» (Там же).
Всю остальную главу можно дальше не читать, ее содержание любому человеку, более или менее знакомому с Наукой, уже понятно. Впрочем, я все равно буду ее разбирать при разговоре о душе. Но кое-что стоит отметить, потому что некоторые из вопросов той поры живы и сейчас.
К примеру, вопрос о психофизическом параллелизме, то есть о том, а как же, собственно, связаны и соотносятся между собой душа и тело. Когда-то Лейбниц, рассказывая о душе как о монаде, а о человеке как о собрании множественных монад, объяснил единство их действий и существование человека как цельного существа тем, что Бог, творя монады, заложил в них некое природное качество, которое, условно говоря, позволяет им всем резонировать, а еще точнее, колебаться в единой волне. Я передаю образ Лейбница по-своему, как мне понятнее, но, тем не менее, это позволяет понять его слова о том, что душа и тело существуют независимо, как бы параллельно, как пара часов, идущих рядом и независимо друг от друга, но механически закономерно показывающих постоянно одно и то же время. И даже более, в каждый миг совершающих одни и те же движения стрелками. Еще раз повторю — это обеспечивается единой природой монад души и монад тела.
О психофизическом параллелизме много-много спорили. Кто-то использовал этот спор для того, чтобы доказать, что души нет, а кто-то, чтобы задать вопрос: а как, собственно говоря, сознание передает управление телу? Так что есть смысл посмотреть, как звучит этот вечный вопрос Психологии в устах естественнонаучного Материализма.
«Впрочем, для цели этого исследования довольно безразлично, возможно ли и каким образом представление о том, как вытекают психические явления из материальных комбинаций или деятельности мозгового вещества, или как происходит превращение материальных движений в духовные. Достаточно знать, что материальные движения действуют на дух при посредстве органов чувств и вызывают в нем движения, которые, в свою очередь, снова производят материальные движения в нервах и мускулах» (Там же, с. 171–172).
Вот это и есть вульгарный или упрощенный Материализм. Его суть не в представлениях о нервной деятельности, а в словах: для целей этого исследования безразлично… достаточно знать, — что значит: следует запомнить и употреблять бездумно, будто этого и правда достаточно. Впрочем, этого и вправду достаточно для того, чтобы выглядеть естественнонаучно ориентированным ученым. Но явно не достаточно для поиска истины, потому что именно на вопросе, как происходит превращение духовных движений в материальные, точнее, как образы сознания управляют движениями тела, и сломалась современная нейропсихология. Но это современная, для Бюхнера тут еще вопроса нет, поэтому он продолжает наступление цитатой из какого-то Давида Штрауса:
«Каким образом протяженная немыслящая вещь, каково человеческое тело, передает впечатления непротяженной мыслящей вещи, какою является человеческая душа, каким образом импульсы передаются обратно от последней первому, каким образом вообще возможно что-либо общее между ними обоими, — этого не объяснил еще, да и не объяснит ни один философ» (Там же, с. 172).
Прекрасный вопрос и отвратительный наезд на философов. Вопрос задает не Бюхнер и не Штраус, а Материализм, а использует его для наезда естественнонаучный Материализм. Я не буду множить примеры политизации Материализма, пусть эта часть завершится этим чудесным вопросом, которого все рано не избежать на пути самопознания.
Но главе о сознании предшествовала у Бюхнера еще короткая глава «Мысль». Из нее я приведу слова не самого Бюхнера, а цитируемого им Фогта, слова, в первую очередь, и давшие возможность травить вульгарных материалистов как идеалистам, так и пострадавшим из-за этой травли «более умным» материалистам.
Бюхнер рассказывает об этом так:
«Поводом к этой главе служит известное, вызвавшее столько издевательств изречение Карла Фогта:
"Мысли находятся в тех же отношениях к мозгу, как желчь к печени, или моча к почкам", — суждение, высказанное впрочем еще задолго до Фогта французским врачом и философом Кабанисом (1757–1808). "Мозг, — говорит он, — предназначен для мышления точно так же, как желудок для пищеварения, или печень для отделения желчи из крови" — и так далее.
Отнюдь не желая присоединиться к всеобщему воплю осуждения, вызванному этим изречением против его автора (начинающего его, впрочем, словами: "выражаясь несколько грубо"), мы тем не менее не можем найти это сравнение подходящим или удачно выбранным» (Там же, с. 174).
Тут Бюхнер действительно приводит пример научного способа взаимоотношений, когда любая неточность является поводом для травли и уничтожения, а отнюдь не для того, чтобы задуматься. И травить готовы любые ученые, хоть идеалисты. Честно говоря, я вовсе не так уж уверен в том, что Фогт и Кабанис совсем не правы. Даже если мозг и не вырабатывает мысль как некую жидкость, но то, что он с ней работает как с некой тонкоматериальной средой, должно быть исследовано.
Думаю, именно здесь лежит ответ на вопрос, как такие совершенно идеальные вещи, как образы, могут оказывать воздействие на совершенно вещественное тело. Кстати, современные квантовые и полевые представления Науки о сознании и есть возвращение к этому вопросу. Если уж быть последовательным материалистом, то стоит не отстаивать какие-то предположения, высказанные авторитетами сообщества, превращая их в догмы, а посмотреть, докуда доходит лестница утончения материи не только в физике, но и в психике.
Однако это — между прочим. Сам же Бюхнер именно это болезненное событие использует как основание для создания естественнонаучного образа сознания. Как всегда, он предпосылает своей главе несколько эпиграфов — выдержек из работ других естественников-материалистов, что делает его сочинение очень представительным. Эти цитаты, по существу, оказываются оглавлением содержания его книги:
«Способность к сознанию должна дремать в существе атома; иначе комплекс атомов, наш мозг не мог бы обладать сознанием.
Мейнерт
Попытку вывести из явлений сознания и самосознания нематериальную сущность, неотчуждаемое Я и так далее, следует так же считать потерпевшей крушение, как и всякую другую подобную попытку. Сознание есть отправление или работа известных образований мозга.
Л. Майер
Ощущение и сознание отличаются друг от друга только количественно, а не качественно.
Г. Кюне» (Там же, с. 179).
(Соответственно, его нельзя чистить.
А. Шевцов
Да простится мне эта шутка!)
В сущности, можно бы больше ничего и не рассказывать о естественнонаучном понимании сознания. Сознание — это способность организованной материи, и лучше бы выкинуть это слово и всегда говорить о сознавании или осознавании. Вот это понимание и живет до сих пор в европейской и американской философии как научное и общепринятое. И при этом то же самое научное понимание сознания каким-то неведомым образом допускает, что сознание не есть способность, а есть вещь или объем и пространство. Откуда эта противоречевость? А вот смотрите:
