– Маленькие ежедневные шаги могут привести нас к большим свершениям, правда? – спросил я.
– Даже небольшие действия всегда лучше самых смелых намерений, – ответил Чава. – И результаты подтверждают это лучше любых слов.
Как и другие хранители, Чава действительно олицетворял мудрость своего талисмана и воплощал ее в жизнь. Он видел ее в своей работе, в достижениях своего сына.
Но что я мог бы вынести из этого для себя? Я не был уверен, что у меня есть какие-то важные устремления. Раньше я мечтал стать генеральным директором, жить в огромном доме, о «феррари», как у Джулиана.
Но теперь я сомневался. Только у самого аэропорта я смог наконец написать что-то в блокноте. «Отжимания», – написал я. Завтра утром я сделаю двадцать отжиманий. Начну с этого.
Мне было довольно грустно прощаться с Чавой. Он и Сикина очень напоминали мне родителей. И я подумал, что с радостью провел бы больше времени с его семьей. Возможно, добравшись домой, я уже забуду об этом.
Но сейчас я снова отправлялся в неизвестность – на этот раз в Барселону. В аэропорту наконец появилась связь. Я позвонил Аннише, но наткнулся на автоответчик. Я решил написать ей и Адаму еще одно сообщение о моей остановке в Мексике, но, открыв папку входящих, я заметил письмо от Тессы.
Это было странно. На работе у нас не было общих проектов.
Привет, Джонатан!
Сегодня я заходила к Наванг, узнать, когда ты возвращаешься. Она сказала, что не знает. Она думает, что ты вообще можешь не вернуться. Трудно передать, как сильно это меня расстроило. И заставило призадуматься. Не знаю, с чего лучше начать, так что скажу прямо. По офису ходят слухи, что ты собираешься развестись. Возможно, я тороплю события, но мне всегда казалось, что между нами что-то есть. Если ты не собираешься возвращаться к этой работе, я не хочу мучиться сожалением, что мы упустили шанс узнать друг друга поближе. Мне кажется, это пошло бы на пользу нам обоим. Как бы то ни было, я просто хочу, чтобы ты знал, что я думаю о тебе.
ТессаКогда мне было пять лет, отец взял меня с собой на баскетбольный матч. Хоть это и не был матч НБА, но игра была самой захватывающей из всех, которые я когда-либо видел.
Полуфинал в начальной школе Парквью, где мой отец преподавал в шестом классе. Предыдущим летом я уже бывал там, помогая папе украшать класс к первому учебному дню. Мы с сестрой раскрашивали бумагу, пока отец вешал плакаты с животными и странного вида людьми. На всех плакатах было что-то написано, но я понятия не имел, что именно. Мне ясно было только то, что мой папа, должно быть, настоящий гений, ведь он учит таких взрослых одиннадцатилетних ребят математике, чтению и другим предметам.
Однако во время той баскетбольной игры я впервые заметил, что, помимо преподавательских талантов, он умеет еще многое другое и за многое отвечает. Я сидел на краю длинной деревянной скамейки в огромном спортивном зале. Мальчишки, которые в моих глазах казались большими и взрослыми, – сидели на скамейке. Отец говорил с ними, давая указания. И все они смотрели ему в рот, жадно ловя каждое сказанное им слово, будто он делился с ними тайнами мироздания.
О самой игре я ничего не помню. Единственное, что запало мне в душу, это то, как я гордо выпячивал грудь каждый раз, когда отец говорил со своей командой, и каждый раз, когда он оборачивался ко мне и улыбался.
Однако к четвертому классу, когда игра уже оставалась в далеком прошлом, моя гордость сменилась беспокойством. В тот год моим учителем была миссис Хиггинботтом – дама, которая иногда приходила на работу, забыв снять бигуди на затылке. Она носила столь нелепые наряды, что даже девятилетние мальчишки обращали на это внимание. Мисcиc Хиггинботтом удавалось усмирить класс только с помощью миссис Дорман, которая прибегала на помощь из соседнего кабинета, и частых визитов директора. Но даже постоянная угроза наказаний и дополнительных домашних заданий не мешала нам собираться во дворе на переменах, чтобы придумать ей очередное обидное прозвище. На примере миссис Хиггинботтом мне стало ясно, что учителей совсем не все уважают и что учителя запросто могут стать предметом насмешек.
Я был абсолютно уверен, что мой отец был совершенно не похож на миссис Хиггинботтом, – дети не начинали списывать задания друг у друга, стоило только ему повернуться спиной, и не пытались запудрить ему мозги, уверяя, что он потерял контрольные работы, которые никто даже не думал сдавать. Но я не мог не задаваться вопросом: если такие люди, как миссис Хиггинботтом, могут работать учителями, то что я должен думать о моем отце?
К седьмому классу мои детсадовские представления об отце испарились. Теперь я думал, что он предпочел потратить свою жизнь на возню с малолетками. Отцы моих друзей были докторами и юристами, операторами подъемных кранов и бизнесменами. В конце дня они ехали домой с дорогими портфелями, набитыми файлами, или с белыми касками на задних сиденьях автомобилей. Мой же отец приходил домой со стопкой убогих сочинений о Древнем Египте и ворохом контрольных по дробным числам и десятичным дробям.
В старшей школе я уже был уверен: причина, по которой отец работает преподавателем в начальных классах и так цепляется за свою работу, в том, что у него просто напрочь отсутствуют амбиции, – ведь он даже не понимал или не признавал всю нелепость своей карьеры. Я узнал, что ему много раз предлагали стать завучем или даже директором, но он все время отказывался. Он объяснял это тем, что любил работать в классе, – и даже если не преподавать, то все равно хотел бы работать именно с детьми. Но я уже знал правду: отец был просто ленивым глупцом.
К тому времени, как я сам устроился на постоянную работу, я понял, что отец, ясное дело, был совсем не таким, как миссис Хиггинботтом. Он действительно любил свою работу и отлично с ней справлялся. Но я продолжал сомневаться насчет его амбиций и стремлений.
Именно об этом я размышлял, когда Луис Коста поведал мне свою историю.
Луис встретил меня в аэропорту Барселоны. Как и Ахмед, он держал в руках небольшую табличку с моим именем. Ему, наверное, было немного за тридцать, но выглядел он очень молодо, с неровными коротко подстриженными кудрявыми волосами. Он был одет в синий блейзер и темно-серые брюки. Его ярко-красный галстук выделялся на фоне белой рубашки.
– Hola, hola! Добро пожаловать, Джонатан, – сказал он. – Луис Коста к вашим услугам. Мне очень приятно познакомиться с членом семьи Джулиана.
До того как я успел опомниться, Луис положил руки мне на плечи и, наклонившись, расцеловал в обе щеки.
– А теперь давай познакомимся поближе за обедом с бутылкой отличного вина.
Фамильярность Луиса заставила меня почувствовать себя неловко. Мне было приятно проводить время с Ахмедом, Аямэ, Чавой и Сикиной, но я приехал не для того, чтобы обзавестись новыми друзьями. Мне просто нужно было собрать талисманы и вернуться домой.
Луис повел меня на выход из терминала к стоянке такси. Вместо того чтобы сесть в первую же машину, он поспешил к самой последней. Открыв заднюю дверь, он замысловато махнул в сторону пустого сиденья, словно говоря «После вас». Однако я не двинулся с места. Понятно было, что в такси никого нет. Совсем никого.
– Луис, – сказал я, – тут ведь нет водителя. Водителя такси нет в машине.
– Конечно его нет, – подтвердил Луис. – Он ведь встретил тебя в аэропорту. Я – водитель. Это мое такси.
Мне показалось странным садиться на заднее сиденье, тогда как мой попутчик, пусть даже он водитель такси, сидит впереди, но Луис усадил меня именно так. После того как я сел, он открыл багажник и положил туда мой чемодан. Я видел, как, обходя машину, он махнул и что-то крикнул другим водителям. Луис так и светился радостью, что большая редкость среди водителей такси, по крайней мере, среди водителей такси моего родного города. Сев за руль, он повернулся ко мне:
– Итак, Джонатан, ты уже бывал когда-нибудь в Барселоне?
Я покачал головой, и Луис кивнул:
– Тогда ты просто счастливчик. Тебе достался именно тот водитель, который сможет показать тебе город. Но сейчас ты наверняка устал. Я забронировал номер в отличном отеле в районе Эшампле. Я отвезу тебя туда, чтобы ты мог освежиться и отдохнуть. А потом заберу около девяти вечера, так что мы сможем поужинать на набережной. Годится такой план?
Должен признать, Луис был отличным водителем. Казалось, он легко лавирует в потоке машин. В такси было прохладно, но совсем не холодно. Играла спокойная классическая музыка. На задней стороне водительского сиденья я заметил небольшой карман, в нем была упаковка носовых платочков, бутылочка антибактериального средства для рук, небольшая упаковка влажных салфеток. В подвесном кармашке на спинке пассажирского сиденья лежали две стопки цветных флаеров. Я взял по одному из каждой – туристическая карта Барселоны и путеводитель по музеям. Интересно, все такси в Барселоне так же продуманно оборудованы?
