Индусы мистифицировали всю страну той идеей, что они все тайны хранят в своих священных книгах, - а ведь девяносто процентов из этих книг полнейшая чушь. Для индусов они, может быть, и священные, но ни для кого больше. Когда большинство этих священных книг было переведено на другие языки, процесс мистификации остановился, индуизм потерял свою высоту и славу, потому что теперь их можно прочесть на любом языке - все писания доступны.
Махавира никогда не говорил на санскрите, Гаутама Будда никогда не говорил на санскрите, - и по очень простой причине: они пытались разрушить культ священников. Они говорили языком народа. И они осуждались священниками: «Это неправильный путь. Вы должны проповедовать на санскрите. Вы оба прекрасно образованные люди, - оба они были сыновьями великих князей. - Вы знаете санскрит, так почему же вы говорите на языке простых людей?»
И они отвечали: «По очень простой причине: мы хотим, чтобы люди знали, что мистификация должна быть разоблачена. Нет ничего в ваших священных писаниях, но только потому, что они написаны на языке, который никто не понимает, они оставляют что-то на долю людского воображения.»
Даже священники могут не понимать то, что они декламируют, потому что санскрит изучается запоминанием, а не пониманием. А между запоминанием и пониманием - большая разница. Санскрит должен заучиваться, запоминаться, вы должны запомнить его. Он весь сосредоточен в памяти, а не в понимании. Вам не нужно беспокоиться о значениях, все, о чем вы должны думать, - это как пропеть.
И несомненно санскрит очень красивый язык, он напевный. Вы сможете запомнить песню намного легче, чем прозу той же длины. Стихотворение проще запоминается; поэтому все языки, которые изучаются запоминанием, столь поэтичны, они походят на песню и превосходно звучат. Значение? Вы и не спрашиваете о нем, потому что значение может быть так же глупо, как большинство сегодняшних газет, а может быть и хуже, ведь этой газете более пяти тысяч лет.
Когда поет брамин, вы будете заворожены его песнопением, он создает определенную атмосферу песни. Но в чем же смысл его пения? Может быть, строфа, которую он поет, - это молитва, возносимая к Богу: «Пожалуйста, спали урожай моего врага, а мой урожай пусть будет нетронутым во все времена. Пусть исчезнет молоко у коров моего соседа, и все молоко пусть окажется у моих коров». Когда вы поймете смысл, вы воскликнете: «Да это же чушь! Где же святость? Где религия? Это и есть религия?» — но нужно ли беспокоиться о значении.
Мулла, если вы послушаете его проповеди с башни его мечети... вы будете взволнованы его пением. Арабский язык поразительно захватывает, он обращается прямо к вашему сердцу. Он предназначен проникать именно туда, он не предназначается для вашего разума, вашего интеллекта. Он предназначен затрагивать ваши чувства, и он несомненно достигает своей цели.
Итак, когда вы слушаете арабский язык, вы будете взволнованы тем, что в нем есть что-то чрезвычайно красивое. Ну что ж, если звук приводит вас в волнение и восторг, что же говорить о смысле? Но пожалуйста, не спрашивайте о значении, потому что оно может оказаться настолько третьесортным и безобразным, что вы даже не поверите, как подобная чушь может произноситься на таком красивом языке.
Так что, знать священный язык людям не позволяется. Он только для священников - это их монополия.
Это и есть мистификация. Это создано для того, чтобы удовлетворить вас, ведь у вас забрали нечто чрезвычайно важное, — знак вопроса, — что сделало бы все существование тайной.
Они дают нечто взамен, игрушку для того, чтобы вы играли с ней. И у них готовы все ответы. Еще до того, как спросит ребенок, они уже начинают снабжать его ответами. Давайте посмотрим, как это делается. Если вопрос не задан, ответ не существенен.
И это именно то, что я собирался сказать вам. С самого моего детства мне начали давать ответы... ведь в джайнском храме всегда был специальный класс джайнизма, и каждый ребенок должен был посещать его, один час каждый вечер. Я отказался.
Я сказал своему отцу: «Во-первых, я не задавался такими вопросами, на которые они дают ответы. Это глупо. Когда у меня есть вопросы, я пойду и изучу их ответы, и попробую понять, правильны они или нет. В данный момент мне вообще не интересен вопрос. Кто создал мир? Боже мой! Мне это не интересно. Я знаю точно одно - я его не создавал».
Мой отец ответил: «Ты странный ребенок. Все дети в семье ходят, все дети соседей ходят, все ходят.»
Джайны старались жить по соседству, непосредственно рядом друг с другом. Меньшинство боится большинства, поэтому они старались быть поближе друг к другу, так безопаснее. Вот почему все дети ходили в храм, который был центром этого сообщества. И он тоже был защитой, иначе он в любой день был бы сожжен, если бы он стоял по соседству с индусами или мусульманами.
Становилось небезопасно: вы не можете ходить в свой собственный храм во время бунта. А были такие люди, которые не могли есть без посещения храма. Сначала они должны были пойти в храм и очиститься, а только затем поесть. Так что, джайны живут в маленькой части города или деревни со своим храмом посредине и окружают его всем своим сообществом.
«Все же ходят», - сказал мой отец.
Я сказал: «Они, может быть, имеют вопросы, или они идиоты. Я не идиот, и мне не о чем спрашивать, поэтому я просто отказываюсь туда ходить. И я знаю, что то, чему учит преподаватель детей, - абсолютная чушь.»
Тогда мой отец сказал: «Как ты это можешь доказать? Ты всегда меня просишь доказывать; теперь прошу я, как ты докажешь, что учитель говорит чушь?»
Я сказал: «Пойдем со мной».
Он вынужден был ходить во многие места по многу раз; и это был всего лишь аргумент, чтобы его привести. Когда мы пришли в школу, учитель говорил, что Махавира обладал тремя качествами: всемогуществом, всезнанием, вездесущностью. Я сказал: «Ты прослушал, теперь пойдем в храм». Класс находился рядом с храмом, помещение примыкало к храму. И я сказал: «Войдем в храм».
Он спросил: «Но зачем?»
Я сказал: «Идем, я тебе докажу.»
Вот что я сделал: я подошел к статуе Махавиры, взял ладду, - это индийская сладость, круглая сладость, почти как шарик, - и положил его на голову статуе, вскоре там уже сидели две крысы и поедали ладду. «Где же твой всемогущий Махавира. Я вот вижу крыс, бегающих по его голове».
Мой отец сказал: «Да ты просто невозможен. Ты это сделал только для того, чтобы доказать!»
Я сказал: «Что же еще делать? Как еще доказать? Ведь я не могу найти, где Махавира. Это его статуя. Это единственный Махавира, которого знаю я, знаете вы и знает учитель. Но он же вездесущ, значит он и сейчас находится здесь и видит крыс и то, что они с ним делают. Он мог бы убрать этих крыс и сбросить мое ладдо. Меня здесь не было. Я пришел, чтобы забрать тебя. Я сделал все приготовления. Теперь докажи мне, что этот человек вездесущ. Я же об этом не беспокоюсь - может быть, он и есть такой. Почему это меня должно беспокоить?»
Но до того, как ребенок начнет задавать вопросы, вы фаршируете его голову всевозможными ответами.
Это и есть основное и самое главное преступление всех религий.
Это и есть программирование, обуславливание.
Эти религии осуждают меня за то, что я обуславливаю людей, а я просто снимаю эту обусловленность.
Своею обусловленностью они просто наполнили ваш ум различными ответами. Я же просто устраняю эти ответы, чтобы вы могли найти свой вопрос. Они полностью скрыли вопрос, настолько полно, что вы забыли, что у вас вообще был какой-то вопрос.
На самом деле вы и не спрашивали. Вам не дается ни одного шанса познакомиться с вашим вопросом, с вашим вопрошающим разумом. Религии так боятся, что в один прекрасный день вы начнете задавать вопросы, - может быть лишь однажды, - и будет так сложно противостоять ответами вашему желанию, потому что вопрошающий разум вызовет сомнения; на их ответы он будет поднимать еще больше вопросов, да так, что вы даже и представить себе не можете.
Так что, самое лучшее - это совершить главное преступление: схватить ребенка, - и чем раньше, тем лучше, - и накормить его теологией, догмами, доктринами, катехизисами. Еще до того, как он даже осознает вопрос, он уже знает все ответы.
Если вы христианин, то откуда вы знаете, что существует троица? Что Бог-отец, Святой Дух и сын, все эти трое, обладают наивысшей монополией власти, что они доминируют в мире, что они являются настоящими диктаторами, — откуда вы это знаете? Это вам сказали. Может быть, вы забыли, кто вам это сказал? Это было вам сказано так рано, что если вы не пройдете глубже и дальше назад, то вы никогда не узнаете, кто был тот парень, который испортил ваш ум.
Дева родила... если вы не христианин, вы немедленно возразите: как могла дева дать жизнь ребенку? Но если вы христианин, вы просто не спросите об этом, только потому, что еще до того, как появилась ваша способность задавать вопросы, ответ был уже заложен в вас. Вас программируют так, как будто вы компьютер, — вас просто постоянно кормят ответами.
