В.: Как происходит процесс накопления?
У. Г.: Ваше «я» может добавлять все новый и новый опыт и знания к уже существующим только одним способом: бесконечно задавать себе бессмысленный вопрос: «Как? Как мне жить?» Если кто-то скажет вам, что непрерывность знания и опыта должна прекратиться, вы спросите: «Как?» и снова окажетесь в той же ловушке. Вы просто спрашиваете, чтобы получить такое же знание.
В.: Но мы просто хотим знать о просветлении, возможно ли оно…
У. Г.: Вы хотите знать, есть просветление или нет, у кого оно есть, как его достичь. Вам интересно знать, как ведет себя просветленный человек, каковы его модели поведения и так далее. Очевидно, вы очень много знаете о просветлении; вы должны знать, вы же ищете его.
В.: Не все из нас настолько наивны, чтобы думать, что мы можем напрямую искать Бога, просветления или нирваны; мы можем признать иллюзорность таких целей. Но мы ищем более практических, материальных вещей, таких как…
У. Г.: Люди ищут просветления. Вы говорите, что не ищут, но это то же самое. Хотите ли вы новую машину, или просто покоя ума, все равно это мучительный поиск. Святые говорят вам одно, светские лидеры — другое. Нет никакой разницы — пока вы ищете покоя ума, ваш ум будет измучен. Если вы попытаетесь не искать или если вы будете продолжать искать, вы останетесь такими же. Вы должны остановиться. Вы не прекращаете поиск, потому что такое действие будет вашим концом.
Вы заблудились в джунглях, и у вас нет другого способа найти выход. Ночь спускается быстро, кругом бродят дикие звери, в том числе кобры, а вы заблудились. Что делать в такой ситуации? Вы просто останавливаетесь. Вы не двигаетесь…
В.: Но мы никогда не можем быть абсолютно уверены в том, что нет никакого выхода, даже если этот выход представляется совершенно невероятным или фантастическим…
У. Г.: Пока в вас живет надежда, что вы можете тем или иным образом выбраться из джунглей, до тех пор вы будете продолжать то, что вы делаете, — искать, и до тех пор вы будете чувствовать, что вы заблудились. Вы заблудились только потому, что вы ищете. У вас нет никакого способа найти выход из джунглей.
В.: Значит, если бы можно было просто остановиться…
У. Г.: Нет, это совершенно не то. Вы все-таки ожидаете, что что-то должно случиться. Это ожидание — часть вашей проблемы. Потому-то вы и продолжаете задавать эти вопросы. Ваши ожидания — это часть вашего желания все изменить. Ничего не нужно менять; вы должны принять жизнь как она есть. Благодаря этой «перемене» вы надеетесь, ожидаете, что вы родитесь снова. На черта вам это надо? Этой жизни вполне достаточно. В этой жизни нет покоя, нет недостатка в несчастьях, и вы ждете будущей жизни, чтобы стать счастливыми. Не стоит оно того. Вы можете с тем же успехом не рождаться; в конце концов, для вас ведь это только внушающая надежду теория. Вы с тем же успехом можете выяснить сами для себя, возможно ли обрести покой с самим собой сейчас.
В.: Но похоже, что все наши устремления, материальные или духовные, определяются и лепятся по образцам, существующим в нашем обществе, а оно порочно, как и каждый из нас.
И все равно я должен жить и бороться в тех рамках, в которые меня загнало общество. Моя жизнь определяется не только моими личными целями и качествами, но и тем, что мне позволяет мое общество, то есть существующими возможностями, которые мне доступны.
У. Г.: Вы хотите так много разных вещей, а я не могу помочь вам получить ни одну из них. Вам не до конца ясно, чего вы на самом деле хотите. Когда вы полностью определите, чего вы хотите, вы должны выяснить, как этого добиться, а затем либо добиться этого, либо нет, вот и все. Так что не трудитесь разделять ваши цели на низкие и высокие. Выделали это всю свою жизнь, и все равно у вас ничего не вышло.
В.: И не только я, но и все, кого я знаю, похоже, попались в эту ловушку нескончаемого поиска и борьбы. Нужно нам или нет сесть вместе и поговорить об этом?..
У. Г.: Как я уже сказал, у меня нет иллюзий насчет взаимодействия между людьми. Вы не можете передать свой опыт кому бы то ни было, потому что при вашем способе функционирования все люди живут в отдельных и разных мирах, у которых нет единой точки отсчета, и каждый человек только воображает, что он взаимодействует с другим. Это просто невозможно.
Я не могу передать, а вы не можете понять, потому что у вас нет общей точки отсчета с тем, что я говорю. Когда вы уже поняли, что понимать нечего, что передавать-то? Взаимодействие просто не нужно, так что какой смысл обсуждать возможность взаимодействия? Ваше желание взаимодействовать — это только часть вашей общей стратегии достижения. За этим желанием взаимодействия стоит зависимость от какой-то внешней силы, которая якобы должна решить ваши проблемы. Помимо естественной потребности во взаимодействии для решения практических вопросов, необходимых для функционирования в этом мире, ваше желание взаимодействия на самом деле — это выражение вашего чувства беспомощности, а еще — результат действия какой-то внешней силы. Вы остаетесь беспомощными, потому что зависите от какой-то внешней силы. Когда нет этой зависимости от внешней силы, вымышленной или реальной, тогда нет и этого чувства беспомощности, и желания взаимодействия как такового. Когда одно из них уходит, другое тоже должно уйти. Ваша ситуация и ваши перспективы кажутся безнадежными только потому, что у вас есть представление о надежде; отбросьте эту надежду, и парализующее вас чувство беспомощности уйдет вместе с ней. Пока вы питаете надежду на исполнение, вы не можете не ощущать беспомощность и невыносимое отчаяние, потому что никакого исполнения нет. Вот в этом-то и есть источник вашей дилеммы.
В.: Все это слишком сложно осмыслить сразу и начать действовать в соответствии с этим. Может быть, когда-нибудь в будущем, когда я смогу с этим справиться…
У. Г.: Будущее создается надеждой; это единственное будущее, которое существует. Надежда добиться своей цели, надежда достичь просветления, надежда хоть каким-то образом вырваться из порочного круга — вот что такое будущее. Точка, из которой вы проецируете себя в будущее, представляется вам настоящим моментом, «сейчас». Но это ошибочное представление. Мы оперируем только прошлым, и движение создает иллюзию настоящего и будущего. Вы можете считать мои слова логичными или нелогичными, вы можете принять или отвергнуть их, но в любом случае это будет делать ваше прошлое, потому что только им вы можете оперировать. Именно прошлое поставило эти цели — Бог, просветление, покой ума, что угодно — и поместило их в будущее, вне пределов досягаемости. Поэтому счастье всегда в будущем, в завтрашнем дне. Счастливый человек не ищет счастья, как сытый не ищет еду.
В.: Конечно же, настоящее понимание, на которое мы все более или менее способны, имеет место не в будущем, а сейчас, в настоящем?
У. Г.: Есть только прошлое. Вам говорили святые, которые разглагольствуют о просветлении и прочей подобной ерунде, что прошлое должно прийти к своему концу, прежде чем вы освободитесь и сможете действовать в «настоящем» и таким образом осознать свой потенциал. Я это отрицаю.
В первую очередь, с какой стати вы должны пытаться остановить прошлое от вмешательства в настоящее? Вам должно быть совершенно ясно, что это представление о том, что прошлое должно умереть, а время должно иметь свой конец, было заложено в вас этими самозваными стражами вашей так называемой души, священниками, святыми и спасителями человечества. Это вовсе не ваше. Вам должны быть совершенно ясны последствия того, что прошлое перестанет влиять на вас; это действительно опасно, это чревато катастрофой. В вашем поиске конца времени, прошлого, вы вынуждены использовать прошлое, так что вы можете только увековечивать прошлое. Это факт, нравится вам это или нет. Что бы вы ни делали — культивировали добрые мысли, проявляли альтруизм, подходили к жизни отрицательно, а не утвердительно, слушали святых, слушали меня — это все только добавляет инерции прошлому. Все техники и методы достижения, имеющиеся в вашем распоряжении, — из прошлого, и, следовательно, бесполезны. К счастью, достигать абсолютно нечего.
В.: Да, но я думаю, что большинство из нас осознают, что настоящее счастье — это побочный продукт чего-то еще и не может быть достигнуто само по себе.
У. Г.: В действительности ваш подход к счастью основан на личной выгоде и наивности. Вы все время ищете удовольствия, и поэтому ваш идеал величайшего счастья — это просто непрекращающееся удовольствие и отсутствие страдания. Когда вы осознаете (если вообще осознаете) абсурдность такого подхода, вы скажете: «Если бы я мог найти Бога и достичь просветления, я бы освободился от противоречивого желания иметь одно (удовольствие) без другого (страдания)». И тогда это станет вашей целью, для достижения которой потребуется еще больше времени. И вот вы вернулись в исходную точку.
