- Только Просветленный, - его ответ прозвучал четко и быстро, как команда, как выстрел, - может ясно видеть, какие разновидности отпечатков и какие разновидности деяний, оставивших в уме эти отпечатки, определяют конкретные - все и каждую - подробности нашей жизни.
- Но ведь правда же, что каждая мельчайшая подробность нашего мира, равно как и все подробности существования нас самих, а также всех, кто нас окружает, определяется нашими кармическими следами, оставленными тем, что мы сказали, подумали или сделали в прошлом?
- Правда, - ответил он и снова уставился на свои руки и четки.
- Все-все? Каждая дождинка, коснувшаяся моей щеки, каждая снежинка, упавшая мне на губы, каждая линия в малахитовом узоре, каждая черточка лица, цвет волос и оттенок глаз моей любимой, солнечное затмение, фазы луны, мимолетная грусть и беспричинная радость?
- Именно, - ответил монах и опять опустил взгляд.
- То есть мы должны знать наверняка, какие действия хорошие, а какие плохие, какие поступки посеют безупречные семена, которые позволят нам увидеть себя Просветленными. Вас послушать, так, для того чтобы стать Просветленными, мы уже должны быть Просветленными, - разгорячился я.
- Изучай первоисточники, - кратко ответил он, не поднимая глаз.
- И если изучить их как следует, - ответил я после краткого раздумья, - тогда теоретически мы сможем точно распознать те действия, слова и мысли, которые создадут наш будущий мир полностью совершенным; мы сможем полностью избежать тех деяний, которые могли бы вызвать любое зло в нашем мире.
Гунапрабха оторвал свой немигающий взгляд от ладоней и сурово молвил:
- Это не теория; ты сможешь сделать это на практике, как смогли бесчисленные святые прошлого.
- Тогда научите меня, какие действия будут сеять правильные семена, а то я просто изнываю от страданий этого мира, а точнее, от понимания, к которому я наконец пришел, что весь этот мир - одно сплошное страдание.
- Назови мне любое страдание твоего мира, а я точно опишу тебе действия, которые, по мнению Всеведущих, привели к его появлению.
Я не думал ни секунды.
- Смерть. Какое действие оставляет в уме отпечаток, который заставляет человека видеть себя умирающим от ужасной неизлечимой болезни?
- Убийство. Лишение жизни то есть.
- Значит, если нам удастся не лишить жизни ни одно живое существо, будь то человек или животное, то мы никогда не умрем такой страшной смертью?
- Воистину так, но остаются еще отпечатки, которые мы посеяли до того, как решили больше не отбирать жизнь.
С минуту я размышлял над теми предыдущими отпечатками:
- А если мы очистили эти старые кармические следы, используя четырехшаговый метод, который удаляет их из ума?
- Тогда ты вообще никогда не должен будешь умирать в таких муках.
Мне показалась, что молния ударила в землю прямо передо мной; мне показалось, что я узнал тайну Чаши святого Грааля, бесплодными поисками которой человечество занимается с первых дней своего существования. Просветленная грусть охватила меня: мне казалось, что я переживаю некий переломный момент в жизни целой империи или даже планеты, причем переживаю его с полным пониманием того, что и почему происходит и чем все это кончится, но вот поделать ничего не могу.
- А бедность? Почему люди живут бок о бок в одной и той же стране, на одной и той же земле, под тем же солнцем, небом и дождем, но у одного достаточно или даже слишком много пищи, а другие вокруг голодают и умирают от истощения?
- А не надо было воровать: то есть брать то, что тебе не принадлежит.
Сначала все это мне показалось весьма правдоподобным, но потом яд сомнения проник мне в душу, разрушая все логическое построение, касающееся добрых и скверных деяний и их кармических следов.
- Но мне часто попадались бизнесмены и спекулянты, которые постоянно воровали, годами обманывая других, а жили на доходы от такого своего воровства припеваючи - дай бог каждому.
Подбородок наставника приподнялся чуть выше, он взглянул на меня сверху вниз с легким оттенком негодования. При этом глаза его оставались неподвижными, он так ни разу и не моргнул.
- А кислые лимоны, которые выросли из косточек сладкого персика, тебе не попадались? - спросил он почти саркастически.
- Нет, - сказал я, - ни разу не встречал ничего подобного. Ибо это никак невозможно, чтобы из семени сладкого фрукта вырос кислый фрукт или чтобы из злака вырос овощ. Семена и фрукты, зародыши которых они в себе несут, всегда одного и того же типа: сладкие порождают сладкие, кислые - кислые.
- Но ведь ты только что сказал, что негативное действие может иметь положительный результат.
- Во всяком случае, это выглядит именно так.
- Да-а… - протянул монах и с грустью посмотрел на свои ладони, сложенные на скрещенных ногах. - Да, выглядит так. - Он вздохнул и тихо продолжал: - А ведь один только этот факт является источником страданий и несчастий всего мира. Нам кажется, что, жульничая, обманывая или вводя других в заблуждение, мы можем обогатиться, преуспеть, а на деле мы просто обманываем самих себя, лишаясь счастья на долгие-долгие годы, да и годы ли? Может быть, жизни? Теперь хорошенько подумай, - продолжал наставник, - изо всех сил подумай.
Может ли фруктовое дерево, вырастающее из косточки, появиться в тот же момент, когда эту косточку сажают, или часом позже?
- Нет, никогда. Требуется много времени, чтобы дерево выросло из семечка, - это свойство заложено в самой природе семян и деревьев, так что немало воды утечет, прежде чем семя станет деревом и, в свою очередь, даст плоды.
- А у тебя есть хоть один повод считать, что семена кармы в уме должны вести себя по-другому?
- Нет, - ответил я и впал в задумчивость. Поскольку я давно уже испытывал к этим вопросам устойчивый интерес, размышляя о собственной жизни, то сразу понял, о чем он толкует.
- Если следовать вашим рассуждениям, - начал я, - единственное, что может принести торговцу успех в бизнесе, - так это акт благотворительности: то есть нужно отдавать с целью удовлетворить нужды других.
- Именно, - прокомментировал он, впервые улыбнувшись успехам своего явно подающего надежды ученика.
- А единственным результатом мошенничества, обмана других является собственная нищета, - продолжал я.
Он опять улыбнулся и слегка кивнул.
- Таким образом, когда мы извлекаем прибыль, обводя кого-то вокруг пальца, то на самом деле наблюдаем два никак не связанных между собой события: созревание благого отпечатка, оставленного нашей благотворительностью в прошлом, и сев новых семян собственной бедности, которую нам, и только нам, предстоит испытать в будущем.
Он снова кивнул.
Тут у меня в голове что-то взорвалось, и я возбужденно выпалил:
- А это, в свою очередь, объясняет, почему одни люди вроде бы процветают на своем мошенничестве, другие бедствуют, независимо от того, жульничают они или нет, а третьи благоденствуют в обоих случаях!
Мир как таковой работает вовсе не так, как нам кажется!
Наставник кивнул мне в ответ, тоже весьма возбужденный, затем снова откинулся назад, еще чуточку выше подняв подбородок и многозначительно глядя на меня, как будто собирался немедленно привести меня к очередному постижению.
- Если нечто действительно является причиной какого-то, скажем, события, - продолжал я с трудом продираться через дебри буддийской логики, - то при соблюдении нужных условий оно обязано всегда и постоянно вызывать это событие. Ну или не событие, а какую-нибудь вещь. Например, мы знаем, что желудь есть причина дуба, потому что, если присутствуют все необходимые факторы роста, из желудя непременно вырастет именно дуб, а не баобаб или другое какое дерево.
Если бы мошенничество в бизнесе было настоящей причиной обогащения, то при прочих равных условиях мы, обманывая кого-то, всякий раз должны были получать прибыль. Но раз этого не происходит, то, значит, не жульничество приносит нам доход. Должен существовать какой-то другой фактор, являющийся истинной причиной благосостояния, который всегда, неизменно и безошибочно приводил бы именно к нему.
- И это - умение отдавать другим, - тихо заключил он, глядя на меня с отеческой гордостью.
В этот момент я почувствовал, что этим одним штрихом он почти завершил картину грядущего счастья - моего и всех, кто меня окружает.
Могу без преувеличения сказать, что это был один из немногих важнейших моментов моей жизни.
Мысль моя вернулась к океану страданий этого мира и к тем, кто барахтался в этом океане вместе со мной.
- А вот взаимоотношения между людьми, - снова заговорил я. - Кажется, что они - источник огромного счастья в этом мире, и вместе с тем - причина такого же, да нет, еще большего страдания. Некоторые семейные пары живут долго и счастливо, растянув медовый месяц на всю свою жизнь, и даже умирают в один день, другие сначала сближаются, потом расстаются, третьи, похоже, с первых дней супружества обречены влачить серые безрадостные дни не в силах ни расстаться, ни начать все сначала. Что же посеяло в уме этих несчастных такой мощный отпечаток, который не дает им насладиться прелестями законного супружества?
