Изменения в ощущениях, восприятии, мышлении; потери ощущения времени, контроля; изменение в выражении эмоций и восприятия собственного тела, сужение и расширение границ собственного "я" растворение собственного «я», сверхвнушаемость и др.» (Велик, ИСС и психотерапия, с. 24).
Складывается ощущение, что никто из исследователей и не ставил себе задачей, изучая ИСС, понять, что же такое сознание. Этот «скелет в шкафу» воспитанные люди в современной Науке предпочитают не поминать, чтобы вместе с ним не вызвать к жизни всю благополучно убиенную век назад Метафизику или Философию сознания.
Чем же тогда они занимаются? Зарабатывают на жизнь? Хорошо проводят время? Просто дурачат нас и самих себя?
Не знаю, да и какое мне дело, если в этой части моря Науки рыбы нет. Как чистить то, что не только не ловится, а даже и не водится в этой воде?
Глава 3. Наши американские учителя. Истоки
Знаменитый сборник Чарльза Тарта (1969), с которого, по словам Спивака, начиналось в 70-х годах прошлого века научное изучение измененных состояний сознания, переведен и издан в России. Поэтому мы вполне можем посмотреть, что же было истоками и каково исходное понятие сознания, лежащее в основе изучения его измененных состояний.
Итак, в 1969 году сам Тарт во Введении просто и достойно заявляет, в сущности, подводя итог всему предшествующему периоду исследований ИСС:
«Таким образом, дам только одно простое пояснение, касающееся ИСС, и на последующих страницах разовью его: в настоящее время наших знаний недостаточно для формирования хоть какой-то концепции ИСС» (Тарт, с. 5).
Концепция ИСС — это понятие «измененного состояния сознания». К началу семидесятых американцы вынуждены признать, что его у них нет. Зачем же тогда нужна эта книга? Тарт объясняет:
«В западной культуре прочно закрепилось негативное отношение к ИСС, то есть считается, что существует нормальное (хорошее) состояние сознания и его патологические изменения. Большинство людей не признают других различий. <…>
Если сравнить, то наше научное знание об ИСС, которые могут считаться «желанными», крайне ограниченно и в основном не известно ученым. Одна из целей этой книги — обеспечить сбалансированное представление по данному вопросу» (Там же, с. 6–7).
Иными словами, этот сборник не ставил себе задачей поиск истины, он обрабатывал научное сообщество, создавая иное мнение об ИСС, а значит, и о людях, которые баловались с подобными состояниями сознания, но при этом хотели жить в США или Европе. Не надо забывать, что это был пик «психоделической революции», то есть время, когда вся молодежь играла с мескалином, ЛСД и прочими наркотиками. И чтобы это не преследовалось, нужно было вывести себя из-под удара, доказав, что бывает и хорошая наркомания. Так сказать, научная, потому что в исследовательских целях.
Конечно, попутно создавалось не только «сбалансированное», но и простое представление об ИСС. Иначе говоря, это была попытка собрать различные представления об ИСС, чтобы из них сложилось более или менее добросовестное описание исследуемого явления. Чьи же представления вошли в этот сборник, иначе говоря, о ком из исследователей Тарт заявил, что у них нет понятия ИСС?
Конечно, сам Тарт. Тот самый Арнольд М. Людвиг, на которого ссылаются русские ИСС-веды. Стэнли Криппнер, впоследствии чрезвычайно известный. Знаменитый Милтон Эриксон, рассказывающий здесь о совместных исследованиях с Олдосом Хаксли, и несколько других менее известных исследователей.
Олдос Хаксли считается чуть ли не основным теоретиком всех исследований измененных состояний. Возможно, что весь психоделический бум начался именно с его работы «Двери восприятия», написанной около 1955 года. И я могу подтвердить, что Тарт прав — у Хаксли отсутствует полноценное понятие как об ИСС, так и о сознании. Хотя при этом лучших описаний самих путешествий по сознанию не найти.
Что же получается? Наши отечественные исследователи ИСС взяли за основополагающие именно те работы западных исследователей, в которых пока было найдено только одно: признание, что понятия нет. И именно из этого отсутствующего понятия и развивалось все дальнейшее его изучение.
Конечно, другого пути к знанию, как признание того, что мы им не обладаем, а потому ставим себе задачу обрести его, похоже, и не бывает. Разве что кто-то вложит это знание в нас силой. Но если это признание не делается отчетливо, то мы обманываем и себя и других. И самое главное, если четко не признать, что у нас нет понятия, то нельзя и поставить себе задачу его обрести. А без такой задачи наш труд превратится во что угодно, но только не в обретение понятия об измененном состоянии сознания.
Однако составитель сборника четко и ответственно заявил: все работы, написанные до 1969 года, не имеют понятия ИСС, а дают лишь представление о нем, в сущности, его описание. Следовательно, приводить отсюда какие-то выдержки, перечисляющие черты ИСС можно, но я предпочту пойти вспять и задать всем этим людям вопрос через десятилетия: а из чего они исходили? Было ли у вас исходное понятие сознания?
Тарт делает попытку исходно определить некое состояние сознания как нормальное:
«Нормальное состояние сознания может определяться как продукт существования в определенных условиях, как физических, так и психосоциальных, Таким образом, нормальное состояние сознания для каждого индивида имеет адаптивное значение в рамках определенной культуры и социальной среды. Мы предполагаем, что нормальное состояние сознания имеет характерные качественные и/ или количественные отличия в разных культурах» (Там же, с. 7).
Как вы видите, это описание отличий в поведении человека. Его можно передать словами: обычно сознание обеспечивает приспособление к различным условиям выживания. Соответственно, в измененных состояниях оно занято чем-то иным. Этим описывается очень важная способность сознания, которую стоит запомнить. Оказывается, сознанию может быть небезразлично наше выживание в этом мире. Но что же такое сознание?
Тарт помещает в сборнике свои две статьи о сне и его природе. Статьи чудесные, но о сознании в них ни слова. Чистой воды дневники путешественника.
Что касается Арнольда Людвига, чьей статьей, собственно, и открывается сборник, то выглядит он, как очень простой парень из научного народа. Когда я его читаю, мне даже слышится, что он окает на манер Максима Горького. В каком-то смысле, его писанина — образец простонаучной наукообразности — много умных слов, много ссылок на проработанные источники. Но при этом, не мучаясь лишними сомнениями, он простенько и напористо делает то, что все оценят как науку, и перечисляет «общие методы, пригодные для продуцирования ИСС» (Там же, с. 16).
Что продуцировать, зачем продуцировать и даже что такое продуцирование, для него, как для настоящего ученого, не очень важно. Знания у природы надо вырывать силой, вот и будем вырывать, что вырвется. О том, что при измененных состояниях сознания еще и меняется состояние сознания, Людвиг, мне кажется, не только не догадывался, но, пожалуй, напомни ему кто-то об этом, еще и отмахнулся бы как от пустой болтовни или метафизики. Тем не менее, его статья стоит первой, и это значит, что она — знамя, которым команда Тарта махала перед глазами научного сообщества.
Все остальные статьи — чудесные описания опыта, но в них нет действительной научности и нет ни одной попытки понять, что же меняем. Милые ребята, увлеченные представившейся им возможностью сбежать из страшного мира механической американской действительности, открывают иные пространства для своих игр. По случайному совпадению эти пространства оказываются не только пространствами их воображения, но и пространствами сознания. Слово «сознание» становится модным и из-за этого окончательно теряет хоть какой-то смысл.
Вот так начиналось научное изучение ИСС.
Глава 4. Развитие научного понятия об Измененных состояниях сознания
Я не знаю, кто придумал выражение измененные состояния сознания, но «до середины 60-х годов подобные состояния рассматривались только как патологические» (Велик, с. 26).
Это мнение современного исследователя ИСС вполне подтверждается статьями тех исследователей, что используют это выражение лишь для пояснения своих предметов, которыми занимаются давно и как бы в ключе старой традиции. Как пример приведу высказывание Евдокии Гаер, которая давно изучает шаманизм для того, чтобы помочь выживанию народов Севера России.
«Часто слышишь мнение, что шаманы — это больные люди. Нет, шаманы здоровы, но часто это люди нервные, близкие к состояниям измененного сознания, склонные к припадкам, что как раз и рассматривалось, как способ вызвать духов. Но шаман, в отличие от обычного неврастеника, мог своими нервными припадками прекрасно управлять» (Гаер, с. 13).
