Мы уже говорили, что в мире воображения человек вступает во взаимодействие с пространством возможного. Изучение удивительных свойств этого пространства только начинается. Поразительные и парадоксальные возможности мира воображения заключаются прежде всего в самой возможности единства всего, прямого отождествления с любым объектом. Границы в мире воображения существуют только как отражение неприятия, конфликта.
Отчасти можно говорить о мирах воображения как порождаемых бессознательными (первичными) процессами. На фрейдистском языке обычно говорят, что операции бессознательного (первичные процессы) характеризуются отсутствием отрицания, временных форм, какой бы то ни было идентификации лингвистического наклонения (то есть изъявительности, сослагательности, желательности и т. д.) и метафоричностью.
Значимое отличие первичного процесса (неосознаваемого) от вторичного (осознанного) проявляется в эмоционально-образном отражении действительности. Это мышление протекает по своим законам, не совпадающим с законами понятийно-логического мышления. Для бессознательного характерна своя особенная логика, согласно обобщению Р. М. Грановской, свой набор базовых операций [12]:
1. Мысли превращаются в образы.
2. Логическая связь между объектами или событиями может выражаться в их сближении во времени или пространстве.
3. На отношение причины и следствия указывает прямое превращение одного предмета в другой.
4. Вместо альтернативы «или – или», предполагающей временное развитие, используется рядоположение, которое можно обозначить как «и – и».
5. Желаемое будущее замещается картиной, представляющей настоящее.
6. Бессознательные процессы находятся словно вне времени, так как не упорядочены во времени и не меняются с его течением сами по себе.
7. Противоречие, конфликт между стремлениями выражается в затруднении произвольного превращения одного в другое.
В отличие от сознательного мышления, где новое знание добавляется к старому или выводится из него, не меняя его структуры, новый образ как бы накладывается на предыдущий, прошлое накапливается и просвечивается в настоящем. Именно в многозначности образа заложена его основная ценность, способность схватывать явление в многообразии его свойств, в том числе и несущественных в данной ситуации.
Можно предполагать, что сама структура этого символически-образного мышления имплицитно (по своей внутренней природе) содержит в себе металогику целостности или творческой Самости, которая в полной мере реализуется в состоянии вдохновения (пиковых переживаниях, потоковых состояниях, сущностных состояниях…). Эстетическая многозначность и избыточность, неальтернативность и взаимодополнительность соответствуют изначальному мифическому представлению о духовной неуничтожимости, перевоплощении, своеобразному закону духовного сохранения. Неальтернативность и взаимодополняемость, перекликающиеся с идеями единства и симбиотического взаимодействия, могут переживаться в пространственном плане как взаимопроникновение, исчезновение границ, вплоть до переживания беспредельного, «океанического» экстаза. Отчуждение, наоборот, выражается ощущением разделения, расколотости на «я» и мир. Автор холотропной терапии С. Гроф пишет о взаимосвязанности сердечного центра, препятствий в эмоциональном выражении, ощущения отграниченности от мира. «Когда после временной интенсификации эти блоки освобождаются, человек внезапно чувствует себя исполненным любви и света… Это сопровождается ощущением свободного протекания эмоций и энергий и чувством непосредственности и сопричастности. Может переживаться такая же глубокая связь с животными, со всей природой, со всем космосом. Некоторые люди рассказывают при этом, что до сих пор они жили как бы под стеклянным колпаком или за пленкой, которая отделяла их от мира» [15, с. 195].
Освоение пространства воображения только начинается. И я считаю методологически неверным стремление многих авторов упростить понимание миров воображения, сведя их к физиологическим процессам, названных трансом, измененным состояниям сознания. Серьезный вклад в изучение этих миров внес Карл Юнг. Он расширил понятие личного подсознания до коллективного бессознательного, а автономным комплексам вернул Божественное и демоническое происхождение. Именно в его работах было развито понимание автономных комплексов как самоактивных функциональных систем, организующих опыт и направляющих поведение человека в определенных сферах жизни. В современной психологии такие функциональные системы стали называться субличностями. Автономные комплексы, субличности могут быть зрелыми или незрелыми, находиться в конфликте с другими или быть развитыми и интегрированными в целостную систему отношений.
Мир отношений в бессознательном, открытый Юнгом, оказался не таким простым, рациональным и обыденным, а больше сказочным, наполненным чудесами и волшебством синхронизмов. В этом мире психические отношения (конфликты, симпатии, понимание) имеют прямое подобие и отражение событиями в реальном мире. Анализ сновидческих образов, проведенный через выявление структуры отношений между персонажами, стал удобным и надежным инструментом в решении проблем человека.
Вот пример сновидения Эйлин, рассказанного одним из авторитетов в современных исследованиях сновидений Дэвидом Гордоном:
«В офис вошел мой друг и подошел к столу, неся красивый букет цветков. Я подумала: "Они настолько красивы, что не могут предназначаться мне". Цветы тут же завяли и засохли в его руках» [10, с. 66]. Обратите внимание, как быстро отношения проявляются в сновидении. Когда Эйлин во сне решает, что она не достойна цветов, то цветы увядают. Другой сновидящий (Рик) видит во сне леопарда. Когда Рик чувствует неуважение к леопарду, леопард нападает на него. А когда этот клиент Дэвида Гордона после проработки сновидения воспринимает пантеру с восхищением и изумлением, он сам становится пантерой и получает в дар от нее опыт уверенности и силы.
Вот еще один любопытный пример организации отношений в осознанном сновидении (то есть когда человек спит и понимает, что находится в реальности сновидения), приведенный Стивеном Лабержем. Автор (Т. С. из Арлингтона) пишет, что в своем сновидении он катался на коньках в «привычном стиле» – как корова на льду. Вдруг понял, что спит, и сказал себе, что «сейчас мои действия будут руководствоваться моим высшим знанием. Я полностью слился с процессом катания. Мгновенно исчез страх, исчезли все преграды, и я заскользил по льду как профессионал, чувствуя себя свободным, как птица» [23, с. 163].
Когда автор сновидения в очередной раз встал на коньки, то решил попробовать эту технику «слияния», и с тех пор ощущение свободы стало его неизменным спутником в катании на коньках.
К открытию этой удивительной реальности мира образов и развитию навыков работы с ней были причастны многие исследователи.
Как обобщает опыт работы с образами Мери Уоткинс (специалист в области архетипической психологии), в процессе установления партнерства с воображаемым происходит трансформация эго, что отражается на последовательном процессе развертывания способностей к воображению.
Типы воображения, на которые способен индивид, последовательно сменяют друг друга в ходе такого партнерства.
В начале освоения мира воображения вы смотрите на образы, но сами не среди образов. Вы, как вы осознаете себя, ограничиваетесь пассивным наблюдением.
Затем вы начинаете видеть себя, наблюдающего образы изнутри воображаемой сцены. Вы видите себя, взаимодействующего с образами внутри ландшафта воображения. Вы внутри сцены, наблюдаете за образами. Вы взаимодействуете с образами внутри ландшафта воображения в вашем обычном «я».
После этого наступают стадии развития воображения, когда появляется возможность перевоплощения, когда вы действуете внутри воображаемого ландшафта, но не так, как вы поступаете обычно. Ваши действия не вызваны вашим сознательным эго. Вы можете являться любым образом. «Вы чувствуете и двигаетесь, вы почва или птица. Вы – не ваше нормальное эго в теле птицы. Вы являетесь птицей» [48, с. 196].
Опыт проецирования и единения, идентификации с воображаемыми образами – то актуальное направление образовательных, креативных технологий вдохновения, развитие которого представляется плодотворным, хотя и практически мало разработанным, еще менее систематизированным. Например, практическое использование идентификации с образами мастеров своего дела (в некотором смысле развитие экспериментов Райкова по внушению образов «великого человека») сегодня успешно применяет в педагогике сверхобучаемости Станислав Мюллер [28]. Идентификация с воображаемыми сновидческими образами становится ресурсами силы, интегративных способностей, выхода из шока стрессовых реакций во многих современных направлениях психотерапии (гештальт-психология, психосинтез, гипнотерапия, психодрама…). При этом техники создания ресурсных образов, обнаружения их в сновидческом материале, продуктах воображения, теоретическая база могут различаться радикальным образом.
