Большинство людей, которые идут на концерт, только слушают и входят в свой собственный транс. Я всегда удручен, когда вижу помещение полное интроспективных людей, потому что отсутствие направленности вовне приводит к разобщенности и отчуждению. Мы должны открывать себя музыке, чтобы в результате мы чувствовали, как приятно переживать то, что в действительности происходит с нами и вокруг нас.
Вчера вечером мне одно бросилось в глаза. Большинству из нас легко удается точно придерживаться ритма музыки. Но было довольно трудно двигаться в нем свободно. Что такое ритм? Каждый из нас имеет немного другой ритм. У этого места определенный ритм. Он - поток. Он - чувство, что ты плывешь вместе с чем-то. Иногда мы говорим о ритме жизни. Он не только определенный размер, которого пытаются точно придерживаться. Нет нужды привязываться к темпу. Твой собственный ритм может быть выше или ниже или в нем и снова вне его. Но это сплетение с музыкой труднее. Оно как переход в Тай-цзи, который продолжает течь, не останавливаясь. Ты не можешь попадать в каждый ритм. Ты должен все время ощущать, как энергия изменяется, иначе неизменное ускользнет от тебя. Когда играет ударник, он ощущает постоянную связь звуков, хотя он обозначает каждый ритм. И поэтому у хороших музыкантов, играющих вместе, вещи заканчиваются так же прекрасно, как плавно завивающийся хвост.
Некоторые из вас говорили о сокращенной форме Тай-цзи, которую можно выучить и которая опускает определенные мотивы перехода. Определенные повторения должны, однако, помочь тебе стать текучим, выполняя форму, владея ей без размышлений. Если опустить эти повторения, то некоторые переходы могут стать неуклюжими и нагроможденными. А последовательность теряет свою плавность.
Когда новичок начинает заниматься, он постоянно думает: «Сейчас будет это, затем следует то-то и то-то». Это все еще ментальный процесс, который будет грузом, пока ты не выйдешь за пределы программирования. После некоторого периода практики промежуточные движения становятся столь же важными.
Форма является всего лишь рекой, которая намекает тебе на способ течения. Она - что-то текущее, незастывшее. Если фотограф хочет сделать снимок, то невозможно действительно точно сказать ему, когда он должен его сделать. Нельзя сказать: «Вот теперь, вот оно». Мы обычно склонны к крайностям, подчеркивая длину и глубину. В Тай-цзи мы не выделяем длину как нечто позитивное. Быть высоким не лучше, чем быть низким, быть толстым не лучше, чем быть худым. Все противоположные факторы должны воедино сплавляться.
Многие люди спрашивают меня: «Вы используете в своем Тай-цзи музыку? Музыку какого рода вы используете?» Я говорю: «Это зависит от того, какая музыка звучит в это время». Обычно когда я думаю о музыке Тай-цзи, я думаю о естественных природных звуках. Это звучание, на которое ты всегда можешь положиться, с чьей помощью ты можешь двигаться, контактируя со своим окружением. Шум дождя, моря, шумы уличного движения, пролетающих самолетов, пение птиц, шелест листвы. Я получил пленку со звуками зоопарка Сан-Диего, сделанную в пять часов утра. Она заполнена звуками зевающих павианов, просыпающихся «птиц-носорогов» и гиббонов, которые ведут оживленную беседу. Неожиданно слышно «тук-тук-тук» моторизованных ножниц для стрижки деревьев.
Ты пользуешься имеющимися в наличии звуками. Мы, например, сейчас в Большом Сюре. Раскройся звучанию моря, приглушенному шороху утреннего тумана, звучанию, которое сейчас происходит. Это была бы ироничная шутка, если бы я поставил здесь запись с шумом моря. Когда мы пили кофе, кто-то сказал: «Видел ли ты картину, на которой маленький мальчик смотрит по телевизору, как идет снег, хотя в то же время снег шел за его окном?» Мы должны распознавать эту глупость в себе. Почему так получается, что мы сидим и судачим о природе, когда мы окружены со всех сторон природой? Если мы не чувствуем ее, если не позволяем природе быть в присутствии нас, не имеет смысла говорить о ней.
Иногда мы поем мантры, когда занимаемся Тайцзи, чтобы сделать более ровным непрерывный поток энергии. Мы используем то, что у нас есть, а именно, наш голос. Многие люди поют «Ом». Некоторые люди выбирают «Ом» по мистическим или религиозным причинам. Для меня это лишь приятное, плавное звучание. Ты придаешь своему рту округлую форму и позволяешь звуку изливаться. В детстве мы часто пели: «На My О Ми То Фо», китайскую версию буддийского пения. У каждого свой вкус. Это всего лишь некоторые вариации одного общего плавного звука, идущего из твоего центра, который ты и в самом деле можешь почувствовать исходящим из твоего центра.
Единственное мое возражение против музыки в Тай-цзи, у которой тяжелый размер. Было бы странно делать Тай-цзи на размер три четверти, так как тяжелое ударение на счет один привносило бы в твои движения качество маятника. Колебание вверх и вниз и качание из стороны в сторону были бы слишком акцентированы, и промежуточные движения были бы смазанными. Если мы попробуем на четыре четверти, и длительное время будем оставаться в данном ритме, то движения будут выглядеть как фотографии отдельных «поз» Тай-цзи в столь распространенных учебниках. Это выглядит так, как будто бы все отсчитывают один размер. Некоторые из нас сидели за завтраком и смотрели, как другие занимаются на террасе Тай-цзи. Я услышал замечание: «Они определенно считают». Они не считали, однако их движения производили впечатление размеренного ритма. Такого впечатления не должно быть при занятиях Тайцзи, даже если размеренность течет подспудно. Это как ритм барабана. Если ты руководствуешься звуком каждого удара, то станешь застывшим и судорожным. Если барабанщик будет подсчитывать все удары, его запястья очень устанут, потому что каждый счет требует новой энергии.
Пару лет назад летом у меня была возможность поработать с группой музыкантов в Ла Холла. Паулина Ливерос и некоторые из ее «ансамбля» принимали участие в некоторых моих семинарах по Тай-цзи, и я заметил, что их группа работает аналогичным образом. С тех пор мы провели вместе много семинаров и концертов, исследуя разведали звучание Тай-цзи. Мы садимся и дышим и позволяем явлениям происходить. По большей части мы начинаем совсем просто и поем нашими голосами «Ом» или звук, который возникает сам. Мы позволяем этому однотонному звуку звучать, однотонному звуку, в котором в то же время миллионы звуков. В этом одном звуке мы можем услышать все звуки. Инструменты, которые мы используем чаще всего наряду с голосом - духовые и струнные, даже аккордеон, все инструменты, которые могут держать долгий звук.
Давайте попробуем. Удобно сядьте со скрещенными ногами. Важно, чтобы пространство перед собой вы оставили открытым. Если вы слишком отклонитесь назад, вы будете напряжены спереди. Действительно почувствуйте Дань-тянь, диафрагму или нижнюю часть живота и сохраняйте его доступным для новых ощущений.
Вспомните о предыдущем циркулирующем дыхании по кругу. Просто следите за естественным течением вашего дыхания. Не выдыхайте с силой воздух и не втягивайте его умышленно. Позвольте органическому процессу просто происходить.
Если ты раздумываешь: «Когда же я начну использовать мои голосовые связки?», то поток тобою уже прерван. Твой голос напряжен и ты дышишь неравномерно. Но если ты позволишь дыхательному потоку просто быть, внутренний звук вынырнет спонтанно как слышимый.
В этом пении звук твоего голоса выступает как продолжение тебя самого, а не как отделенная от тебя часть. Ты не слышишь его обособленно. Ты не говоришь: «Ах, что за прелестный звук, он мне нравится». Звук растет из тебя. Я много раз слышал такое пение. Иногда люди уносятся этими прекрасными звуками, которые они издают. Но в самые лучшие часы общего пения, которые я пережил, мы позволяем открытость во всем, не только в голосах. Это так, как будто открываются даже поры твоего тела, как будто звук растет из тебя. Ты производишь звук всем телом, а звук каждого участника становится твоим.
Мы часто думаем о музыке, у которой знакомая мелодия или четкая ритмичная структура. Если ты слушаешь что-то, что относительно неразмеренно и без особых флюктуации, тебе легко может стать скучно. Но если ты по-настоящему слышишь его и подпеваешь ему, и он же является мантрой, и ты становишься им и течешь с ним, тогда однотонный звук становится миллионами звуков. Музыканты, совершенно углубившиеся в это, могут часами без перерыва вести звук, так как они находятся внутри звука.
У Эрика Сати есть короткая пьеса, которая должна была повторяться на одном из представлений три сотни раз. Она игралась в Нью-Йорке несколькими пианистами, сменявшими друг друга и постоянно повторявшими пьесу. Мне кажется, билеты стоили восемь долларов, и чем дольше вы оставались, тем больше денег получали назад. Все длилось около двенадцати часов. Это вопрос вовлеченности. Если ты действительно вовлечен во что-то, то время относительно. Что такое прожить жизнь? Что есть мгновение? Действительно, самое лучшее звучание для Тай-цзи - это та открытая внутренняя тишина, которая дает возможность окружающим тебя звукам проникать в тебя. Если ты в Биг Суре, то это море. В горах - это звучания гор. Если ты делаешь Тайцзи в метро, то это снова нечто другое.
