Задним числом я понимаю, что вселенная осторожно сообщала мне: «Замедлись». На занятиях по сознательному воплощению я исследовала ранимость и не-знание. Я обнаружила, что должна перестать «делать» и начать «быть». Я осознавала это послание, но привычка «делать» затмила мое восприятие. Желание улучшения и контроля было искушением тренироваться на семинаре, даже с серьезно поврежденным коленом. Тренируясь, я думала, что стану «лучше», что меня признают и что я буду все контролировать. А разум, одержимый желанием и стремлением, — худший оппонент. Вторичное повреждение было таким громким и сильным посланием, что я была вынуждена его услышать: «Остановись. Перестань делать.
Остановись даже в попытках вылечиться. Останови все усилия. Просто будь. Будь здесь. Будь раненой. Будь открытой. И будь ранимой».
Мое эго было ошеломлено. Вспыхнул страх. Моя идентификация заколебалась. Если я не способна крутиться и падать, вертеться и прыгать, то кто я? Я продолжила учить, но мои движения были настолько ограничены, что стиль обучения и техника полностью поменялись. До травмы я учила, заставляя людей бросать меня и отвечая телом. Теперь я совсем не могла падать, я могла только бросать. И даже броски нужно было осуществлять очень-очень осторожно. Я помню, как подходила к краю мата, чтобы начать занятие. Студенты были выстроены в линию в сейза, ожидая «поклона». Я посмотрела на их ряд и подумала: «Зачем они здесь?» Я чувствовала себя абсолютно неадекватной.
Через некоторое время я обнаружила, что мелкие детали, с которыми я была вынуждена работать из-за ограниченности моих движений, увлекательны для всех нас. Микромир айкидо может многое предложить, если мы способны остановиться, замедлиться и исследовать те области, в которых происходит контакт. Мое ощущение неадекватности начало смешиваться с увлечением и приятием. Я начала находить новые составляющие себя, основанные на том, чего я не могу делать.
Процесс лечения поврежденного колена совершенно отличался от предыдущего опыта. Первой частью было принятие послания: «Не лечи его. Просто будь раненой и уязвимой». Через некоторое время я медленно начала подстегивать исцеление. Когда я начала работать с визуализацией, со мной случился удивительный мощный опыт. Я привычно призывала энергию О-Сенсея, чтобы восстановить колено. И в то время, когда я стремилась к тому, чтобы дух О-Сенсея вошел в колено, я получила внезапное визуальное и чувственное впечатление. Я видела часовню и, со спины, женскую фигуру, очень похожую на Деву Марию, у алтаря. Она была совершенно неподвижной и молча молилась.
Я многократно получала этот визуальный опыт, но никогда не могла увидеть ее лицо, поскольку всегда была позади часовни. Посланием было: «НЕ ВХОДИ: это священное место, удерживаемое в покое женственным». Никакой «действенной» энергии не было позволено войти, чтобы исцелить мое колено. Мне казалось необъяснимым, что часовня всегда была там. Когда колено чувствовало себя хорошо, свет из розового окна был весьма ярким, а когда нет — тусклым. По мере выздоровления колена с течением времени размер часовни начал уменьшаться, позволяя исцелению медленно свершаться вокруг него. Этот процесс длился около шести месяцев. Когда мой дух начал сдаваться и входить в границы тела, а колено становиться более стабильным, образ часовни постепенно растворился.
Странно, что, несмотря на постоянную концентрацию на колене, я не помню точного момента, когда часовня перестала появляться. В один прекрасный день я поняла, что она пропала, испарилась и я могу сосредоточить намерения на внутренней структуре колена. Я могла представить, как срастается мениск, соединяются и натягиваются связки и жилы, кровь течет по этой зоне, давая новую жизнь всем клеткам.
Подобно многим переходам во внутренней жизни, это изменение случилось без моего осознания. Возникновение и исчезновение часовни было похоже на фокус, совершенный вселенной, оказавшейся иллюзионистом. Откуда взялся кролик? Куда пропал зонтик? Вместо того чтобы препарировать данную ситуацию скальпелем рационального мышления, что само по себе вполне может оказаться иллюзией, я решила позволить сердцу ощутить священное пространство внутри меня.
Бывают времена, когда нужно оставить попытки исправить или изменить вещи и стать спокойным, позволяя себе быть удерживаемым этим спокойствием. В других случаях нас призывают к действию — строить, пробуждать вдохновение и исследовать. Иногда то, что кажется неудачей, оказывается благословением. Травма колена помогла мне найти аспекты моей мягкости и женственности, которые не могли проявиться, потому что мой действенный воин доминировал.
Этот момент иллюстрирует одна из моих любимых историй, хорошо известная буддийская притча:
У одного фермера была красивая лошадь, которую он очень любил. Однажды лошадь убежала.
— Какая жуткая неудача, — сказали друзья.
— Посмотрим, — ответил фермер.
Через несколько дней лошадь вернулась с другой лошадью.
— О, как тебе повезло! — сказали соседи.
— Посмотрим, — сказал фермер.
Через несколько дней единственный сын фермера упал с лошади, сломал ногу и оказался искалечен на всю жизнь.
— Какой ужас, какая досада, — сказали друзья.
— Посмотрим, — сказал фермер.
Несколько дней спустя солдаты проходили через город, забирая всех пригодных молодых людей на войну…
И таким образом история продолжается дальше и дальше. Во всех наших жизнях происходит множество вещей, которые мы не можем контролировать. Но даже с учетом этого мы по сути свободны. Мы свободны выбирать, станем ли мы эхом голосов друзей и соседей или примем позицию фермера…
Танец света и тьмы
Все, кто пытается найти путь без помощи гуру, переживают много моментов неуверенности. Нам может казаться, что мы прокладываем себе дорогу сквозь джунгли, частично предполагая и частично ощущая истинный путь. Иногда нам кажется, что мы странствуем по пустыне. Возможности кажутся безграничными, и мы надеемся на знак того, что мы на верном пути.
Не так давно я ехала с визитом на гору Шаста. Я могла видеть эту почтенную гору более чем за двести пятьдесят километров, ее особое золотистое сияние вздымалось над равнинами центральной калифорнийской долины. На протяжении следующих двух часов вершина была доминантой пейзажа, возвышающейся надо всем. Даже гора Лэссен, другая великая вершина, была преуменьшена горой Шаста. Эта гора была подобна магниту, притягивающему меня к себе. Когда я достигла подножия и начала подниматься в гору, случилась интересная вещь — гора Шаста пропала.
Продолжая путь через каньоны и по краям обрывов, я не могла увидеть ни одного признака золотистой вершины. Разумом я понимала, что гора по-прежнему передо мной, потому что была тут раньше и смотрела на карту. Но мое тело, стремящееся к грубой энергетической связи, было растеряно и встревожено. Я обнаружила, что оглядываю каждый уголок в надежде вновь увидеть отблеск вершины.
В конце концов, я сделала поворот, за которым снова была гора, большая, чем до того, ослепительная в своем снежном сиянии. Чувство облегчения и восхищения наполнило мое тело, тогда как разум говорил: «Как глупо, конечно же, она была здесь все время». Из любой точки города Шаста, в котором я остановилась на ночь, можно было увидеть, как вздымающаяся гора разрезает небо. Следующим утром я решила доехать до вершины горы и выразить уважение ее великой красоте и особой энергии. Когда я ехала по склону горы, то вновь совершенно потеряла из вида ее вершину. Затем, неподалеку от того места, где дорога заканчивается, горизонт открылся, и гора предстала во всем великолепии.
Когда я соединилась с природой там, на горе, то поняла, что последовательность света и тьмы, которую я прошла, — возможность и невозможность видеть гору — была опытом того же рода, что происходит на духовном пути. Когда перспектива ясна, возникает чувство подъема и утверждения, когда перспектива во мраке — появляются тревога и смущение. Что поражало меня — так это необходимость двигаться дальше, не останавливаться, даже когда не видишь цели.
Воля идти вперед — качество ирими, желание войти в неизведанное. Мы должны хотеть «держаться» и не бросать практику, даже когда трудно. Когда мы смотрим на духовный путь со стороны, все кажется ясным и привлекательным. Возможно, мы думаем, что тоже будем расслабленными, любящими и свободными от конфликтов. Мы запрыгиваем в поезд и начинаем практику, воображая, что не будет происходить ничего, кроме хорошего. Но через некоторое время мы бежим в себя, к нашим страхам и агрессии, и вершина горы скрывается из вида. Тренировка ирими может помочь нам продолжать. Если мы уравновешены, становимся стабильными и мягкими, затем движемся вперед, то достигнем того места, где, на какое-то время, все вновь станет ясным.
