Речь идёт об одном феномене, который описали ученые в 1952 году. Дело было в Японии. На протяжении почти 30 лет японские ученые наблюдали, изучали и описывали определенный подвид обезьян – макак. Скрупулезно, день за днем, год за годом – поведение, повадки и так далее. Популяция этого подвида жила на островах. Ученые подкармливали этих обезьян сладким картофелем, бататом. Они просто разбрасывали грязный батат – картофель недалеко от того места, где обитали обезьяны. Было замечено, что сладкий картофель – это любимое лакомство для обезьян, но последним не особо нравилось, что картофель был грязным.
Ученые знали всех обезьян и дали им имена. История, которую я вам рассказываю, посвящается 18-месячной обезьянке по имени Имо. Почему ее назвали Имо? «Имо» по-японски значит «сладкий картофель». Эту самку назвали Имо, потому что она разрешила проблему грязной картошки. Как известно, обезьяны боятся и ненавидят воду. Они близко не подходят к воде. Имо в один прекрасный день взяла в лапы (в руки?) картофель, поморщилась от отвращения, потому что, естественно, картофель был грязным, и вдруг, вопреки обезьяньему здравому смыслу, привычкам, многовековой традиции и к ужасу и возмущению старейшин стаи, к стыду родителей подошла к воде и… вымыла в ней картофелину! Старейшины решили, что у Имо поехала крыша. Потому что дальше Имо стала себя вести просто как одержимая: Имо обучала всех обезьян мыть картофель. Когда на острове рождалась новая обезьянка, Имо, как правило, была рядом, и, первым делом, она отводила эту обезьянку к воде и учила ее мыть картофель. Постепенно это становилось нормой, ученых это даже перестало удивлять, а старейшины стаи перестали обращать на это внимание. Макак, которые перестали бояться воды, становилось больше и больше. Давайте в целях идеи нашего рассказа предположим, что их было девяносто девять. Когда родилась сотая обезьянка, Имо не было рядом, и эта обезьянка сама вымыла свою картофелину.
Энергия этой сотой обезьянки, можно сказать, создала идеологический прорыв. К вечеру все обезьянки в этой колонии мыли свой картофель.
Но самое поразительное открытие было сделано, когда ученые на разных станциях, расположенных на разных островах, стали сравнивать свои наблюдения. Оказалось, что, несмотря на отдаленность колоний макак – они жили на разных островах, а обезьяны, как известно, не умеют плавать, – все обезьяны стали мыть картофель. Учёные детально и подробно описали это явление и первоначально назвали его феноменом сотой обезьянки, а потом назвали критической массой. Когда число какого-либо изменения в сознании вырастает до критической массы, происходит качественный сдвиг во всей популяции независимо от того, была ли у них возможность создавать это изменение вместе или нет.
В этой истории есть один очень важный принципиальный момент: для того, чтобы создать критическую массу, нужен всего один человек, чтобы изменения достигли глобальных масштабов.
ПОСМОТРИ «ПЛАТИ ВПЕРЕД».
ПОСЛУШАЙ «ШТОРМ» ВАНЕССА МЕЙ.
ПОЧИТАЙ «КОСМИЧЕСКИЙ ТРИГГЕР» Р. А. УИЛСОНА.
Я хочу рассказать тебе одну притчу. Эта притча о щедрой Яблоне, о Яблоне, которая дружила с Мальчиком. Мальчик часто приходил к ней, она протягивала ему свои ветви, и Мальчик качался на ее ветвях. Когда Мальчик был голоден, Яблоня протягивала ему свои яблоки, и Мальчик с удовольствием вкушал спелые сочные плоды. Потом прошло время, и Мальчик стал реже навещать Яблоню. И как-то раз, когда Мальчик пришел, Яблоня протянула к нему свои ветви и сказала:
– Как я рада, что ты пришел, я так соскучилась! Давай же, покачайся на моих ветвях, съешь моих яблок, они как раз созрели!
– Я уже слишком взрослый для того, чтобы лазать по деревьям и качаться на ветвях, – ответил мальчик.
– Я хочу покупать вещи и получать удовольствия, и мне нужны деньги. Ты можешь дать мне денег?
– Прости, – ответила Яблоня, – но у меня нет денег.
– У меня есть только листья и яблоки.
Возьми мои яблоки, Мальчик, и продай их в городе. Ты получишь за них деньги и будешь счастлив.
И мальчик взобрался по стволу, собрал все яблоки и унес.
И Яблоня была счастлива.
После этого мальчик долго не появлялся, и Яблоня грустила.
Но однажды мальчик вернулся, и Яблоня задрожала от радости и сказала:
– Иди сюда, Мальчик, взберись по моему стволу, покачайся на моих ветвях! Ты будешь счастлив!
– Я слишком занят, чтобы лазить по деревьям, – ответил мальчик. – Мне нужен теплый дом, – продолжал он.
– Я хочу иметь жену и детей, и поэтому мне нужен дом. Ты можешь дать мне дом?
– У меня нет дома, – ответила Яблоня. – Мой дом – это лес. Но ты можешь срезать мои ветви и построить себе дом, и станешь счастливым.
Мальчик срезал ветви Яблони и унес их, чтобы построить себе дом. И яблоня была счастлива.
Потом Мальчик снова исчез на долгое-долгое время. А когда он вернулся, Яблоня была так счастлива, что едва могла сдерживать свои чувства. – Иди сюда, мальчик, – прошептала она, – иди, поиграй.
– Я слишком стар и печален, чтобы играть, – ответил мальчик. Мне нужна лодка, чтобы я мог уплыть далеко-далеко. Ты можешь дать мне лодку?
– Спили мой ствол и построй себе лодку, – ответила Яблоня. – Тогда ты сможешь уплыть далеко… и стать счастливым.
И Мальчик спилил ствол Яблони, и построил себе лодку, и уплыл далеко-далеко.
И Яблоня была счастлива.
Опять прошло много времени, и Мальчик вернулся к Яблоне.
– Прости, Мальчик, – сказала она, – но мне нечего больше дать тебе. У меня не осталось яблок.
– Яблоки мне теперь не по зубам, – ответил Мальчик.
– У меня не осталось ветвей, – сказала Яблоня, – ты не сможешь покачаться на них.
– Я слишком стар, чтобы качаться на ветвях, – ответил мальчик.
– У меня не осталось ствола, – сказала Яблоня, – и тебе больше не по чему взбираться вверх.
– Я слишком устал, чтобы взбираться вверх, – ответил Мальчик.
– Прости, – вздохнула Яблоня, – мне бы очень хотелось дать тебе хоть что-нибудь… но у меня ничего не осталось. Я теперь только старый пень. Прости…
– А мне больше ничего и не надо, – ответил старый седой Мальчик.
Однажды в горах мы встретили мудреца, которому было сто лет. И тогда мы спросили его: «Скажи нам о том, как дарить». И он ответил нам:
«Вы даете лишь самую малость, когда дарите часть того, чем владеете.
Только тогда, когда вы будете отдавать часть самого себя, вы по-настоящему дарите.
Ведь что есть то, чем вы владеете, как не вещи, которые вы бережете и охраняете из-за боязни, что они будут нужны вам завтра? А завтра… что принесет это «завтра» слишком расчетливой собаке, закапывающей кости в бескрайних песках, когда она следует за паломником в святой город?
Или, может быть, ты не отдаешь из-за боязни нужды? Но разве боязнь нужды – не то же самое, что и сама нужда? Разве ужас от возможности жажды – не то же, что и сама жажда, даже если ваш колодец полон воды?
Некоторые, владея многим, дарят лишь самую малость того, что имеют. Они дарят лишь для того, чтобы другие узнали об этом. Такое скрытое желание делает их подарки безнравственными. А есть такие, которые обладают немногим, а отдают все. Это те, кто верит в жизнь, в ее щедрость; их мошна никогда не бывает пуста.
Есть такие, кто дарит, но с болью, и эту боль они несут, как свой крест.
И есть такие, кто отдает без боли, и не ищут от этого радости, и не думает о добродетели.
Они дарят так, как в цветущей долине мирт дарит свой аромат небесам.
Руками таких вот, как эти, творит Господь, и он улыбается земле их глазами.
Хорошо отдавать по просьбе, но лучше дать, когда тебя и не просили, а лишь потому, что сам этого желаешь.
Все, чем владеете, все равно когда-нибудь будет роздано.
А раз так – отдавайте же сейчас сами. Пусть время дарения будет вашим, а не ваших наследников. Вы часто говорите: «Я бы дал, но лишь тем, кто заслуживает».
Деревья моего фруктового сада не говорят так, не говорят так и стада моих пастбищ. Они отдают, чтобы жить, потому что «не отдать» для них – значит погибнуть».
ПОСЛУШАЙ «LET IT BE» THE BEATLЕS
…Заболел император. Ужаснулась свита, обрадовалась свита. Недуг приковал его к постели. Лекари стали его лечить. День ото дня они пытались что-то сделать, но лучше не становилось!
Проходили дни, проходили месяцы, проходили годы, а он, как лежал парализованный, так и лежит. Столько государств он покорил, какие народы поставил на колени! Завоевав полмира, он оказался бессильным перед болезнью. Однажды от беспомощности он пришел в ярость:
