Ключевое озарение, раскрываемое в ходе практики сознательного воплощения, в том, что мы склонны становиться либо агрессивными, либо чувствительными, когда расщеплены и пытаемся защищаться. Внутренние конфликты, созданные расщеплениями, подстегивают чувства неуверенности, опасности и ранимости. Неуверенность и страх вызывают базовые защитные реакции — борьбу или бегство. Борьба — форма агрессии, а бегство может расцениваться как реакция осторожности.
Мы становимся агрессивными, будучи расщепленными, из-за силы, необходимой для преодоления нехватки единства. Фундаментальная неуверенность, выражающаяся в расщеплениях, ослабляет нашу способность равняться на собственные намерения. Мы хотим проецировать картинку «объединения», однако живем в страхе, что расщепления будут обнаружены. Агрессия — способ попытаться убедить себя в том, что мы будем выглядеть сильными. Мы думаем, что если выглядим сильными, то никто не будет задавать вопросы. Наша энергия расходуется на попытки преодолеть расщепления.
Когда мы осторожны в своем поведении, мы удерживаем энергию, в то же время пытаясь предпринимать действия или защищаться. Ясность наших действий снижается, когда мы осторожны. Этот внутренний «тяни-толкай» проявляется как сомнения в себе. Если мы не верим в себя, почему в нас должен верить кто-то еще? Когда другие не выражают нам заслуженного, по нашему мнению, уважения, мы начинаем критиковать себя за нехватку эффективности. Мы боремся внутри себя и боремся с другими, чтобы они поняли нашу позицию. Эта борьба создает ощущение обиды и суждения, высасывающие нашу энергию.
Защита без единства — большая работа. Неимоверное количество энергии и усилий затрачивается, когда мы игнорируем расщепления. Нераспознанные расщепления не дают нам достичь цели и направляют энергию в колодец изнеможения. Непрерывная борьба по преодолению либо агрессии, либо пугливого отступления создает невероятный энергетический стресс.
Когда мы уравниваем голову, сердце и живот, то становимся едиными. Через единство мы обнаруживаем истинную ясность, которая позволяет нам защищаться с ощущением присутствия и состраданием. Защита с позиций единства — противоположность истощению, она стимулирует и оживляет. Ощущение стопроцентного согласия с собой — одна из наиболее удовлетворяющих вещей, которые мы можем пережить. Вспомните момент, когда вы были абсолютно уверены в том, что собирались сделать. Это состояние без смущения и самосознания. Оно схоже с моментами, когда мы в «зоне». В такие моменты не требуются усилия: мы существуем с ясностью и легкостью. Если другие люди с нами не согласны, мы можем улыбаться и выслушивать их точку зрения, не испытывая разочарования или потребности защищаться. Когда мы едины, то можем функционировать с благородством и умело защищаться.
Осознанная шизофрения
С этого момента я бы хотела разграничить две наши составляющие — личность и центр. Изучение этих двух различных частей себя — то, что я называю «осознанной шизофренией». Осознанная шизофрения позволяет нам проверять свое поведение и внешнее давление. Это осознание того, как ведут себя личность и центр, развивает нашу способность различать умелые и неумелые действия.
С перспективы сознательного воплощения личность определяется как та часть нас, которая соотносится с другими людьми. Когда мы действуем исходя из личности, то находимся в состоянии эллиптического внимания. Наше желание находиться в контакте с другими и быть ими принятыми может заставить нас быть неуравновешенными, поскольку большая часть внимания направлена не на себя, а на других.
Наша потребность ощущать себя в безопасности мотивирует личность. В данном случае безопасность — оценка, основанная на восприятии других. Такая идея безопасности использует в качестве точки отсчета других людей, а не наш собственный центр. Мы хотим, чтобы нас признали и подтвердили наше существование. Если люди относятся к нам так, как нам хотелось бы, мы ощущаем себя реальными.
Мы можем получить ощущение защиты от нашей личности, по мере того как она работает над поддержанием нашей идентификации. Личность видит мир в горизонтальном поле бытия. Когда в нашем осознании текущей ситуации доминирует личность, действия компрометируются нашим прошлым и проекциями на будущее. Нет ощущения расширения или осознания картины в целом. У личности нет необходимых для этого инструментов.
Целостная картина включает видение самих себя, мира и различных аспектов бытия в условиях бесчисленного количества вариаций. Вместо того чтобы видеть картину в целом, личность обладает ограниченным видением людей, условий и временных рамок, вовлеченных в ситуацию. Эллиптическое внимание личности стремится управлять нашими отношениями, используя контроль и поддержку, чтобы обеспечить идентификацию. Мы постоянно проверяем, как нас воспринимают люди вокруг. С этой точки наблюдения мы анализируем и настраиваем себя на то, чтобы быть более приятными или раздражающими, в зависимости от личности.
У центра не такие планы, как у личности. Центр не пытается оставаться в безопасности, не использует других людей для получения ощущения связи и приятия. Когда мы уравновешены, мы ощущаем связь с вселенским присутствием, ощущаем, что являемся частью всех вещей и что все вещи — часть нас.
За много лет практической работы с другими и самой собой я пришла к тому, что ощущаю центр как вертикальный стержень между землей и небом. Вертикальный стержень — это матрица, которая дает стабильность нашему физическому и энергетическому существу. Наш вертикально ориентированный центр — часть нас, которая естественным образом выражает вселенскую мудрость и сострадание. Центр не ищет безопасности, то есть он подвижен. Природа центра в том, чтобы настраиваться на то, что понимается помимо суждений. Наш центр не нуждается в одобрении со стороны других людей.
Центр не ощущает потери. Мудрость центра понимает, что потери неизбежны и являются естественными. Когда мы уравновешены, вместо того чтобы сопротивляться потерям, пробуждается стремление двигаться вместе с жизнью, позволяющее нам принимать приобретения и потери в равной мере и с пониманием. Центр соединяет нас с целостной картиной — знанием того, что все меняется, ничто не постоянно. Центр позволяет нам быть более расслабленными и ощущать себя комфортно, благодаря осознанию непостоянства.
Когда мы защищаемся из центра, то говорим и действуем, исходя из нашей правды, поскольку неважно, как она будет воспринята. Уравновешенная часть нас хочет быть полностью открытой, не боится быть увиденной. Мы можем проговаривать правду ясным и открытым языком. Когда мы соединяемся с центром, то не ощущаем потребности быть умными или извиняться за то, что говорим свою правду. Не сравнения и суждения оставляют пространство и открытость — мы ясно и точно соотносим себя с каждым моментом, не нуждаясь в одобрении со стороны людей и обстоятельств.
В состоянии осознанной шизофрении мы осознаем и центр, и личность. Мы понимаем из чего «исходим», из личности или из центра. Когда мы действуем или говорим из центра, то ощущаем удовлетворение от действия с мудростью и состраданием. Осознанная шизофрения позволяет нам отделить реактивные ответы, основанные на необходимости выживания, от ответов мудрых и полных сострадания.
Вертикаль и горизонталь
Продолжая исследовать, что происходит, когда действует наша личность, обратим пристальный взгляд на вертикальное и горизонтальное измерения. Как всегда, знание точки отсчета обеспечивает озарение. Когда нашей точкой отсчета оказывается личность, мы находимся в состоянии эллиптического внимания со своего рода «первого горизонтального» импульса. Другими словами, мы организуемся на основе того, что «не здесь». Центр организован вокруг вертикального осознания целостной картины. Когда мы уравновешены, наше внимание начинает сосредотачиваться на осознании земли под нами и неба над нами. Сила и целостность вертикального ядра поддерживают нашу способность присутствовать в настоящем и умение говорить и действовать.
Личность деформируется вместе с нашим простирающимся вовне вниманием, если мы ищем реакции и информации от внешнего мира. Мы пытаемся найти точку отсчета вовне, ищем способ сопоставить себя с другим человеком. Если другой человек становится точкой отсчета, происходит своего рода оценка, обуславливаемая культурными переменами. Мы используем тонкие социальные измерения, которые обозначают, что мы состоим в отношениях. Большинство этих измерений — сравнения, которые включают такие вопросы: «Я такой же как..? Я лучше, чем..? Я меньше, чем..?» Мы делаем такие сравнения быстро, и наши оценки подвергаются воздействию эмоций, которые отражают уровень самооценки.
