А все эти религии основываются на том предположении, что жизнь после смерти есть: жертвуйте этой жизнью ради той. А я говорю: «Жертвуйте той ради этой!» — поскольку это все, что у вас есть: здесь и сейчас.
А если и есть какая-нибудь жизнь после смерти, то вы будете там, и тогда это тоже будет «здесь и сейчас». И если вы знаете, как жить здесь и сейчас, вы сможете жить и там. Поэтому я учу вас жить здесь и сейчас.
Это первая религия, которая ничего не отвергает из вашей жизни. Она принимает вас целиком, как вы есть, и находит пути и методы сделать целое более гармоничным. У вас есть все необходимые составляющие.
Все, что необходимо, — внутри вас, может быть, правда, не на нужном месте. Нужно все расставить по своим местам. И когда все поставлено на свои места, это я называю добродетелью. Тогда в вас возникает человек характера, человек, которого я могу назвать моральным, религиозный человек.
Все старые религии основаны на определенных системах верований. Об этих верованиях нет смысла спрашивать, поскольку все они — фантазии, красивые вымыслы, — но все равно вымыслы.
Вы не можете спросить: «Откуда вы знаете, что Бог создал мир?» Не было ни единого свидетеля, не могло быть по самой природе, поскольку если там уже был свидетель, то это было, не начало мира. Нужно будет вернуться назад до этого свидетеля. Мир уже был; свидетель был там. Этого свидетеля достаточно для доказательства того, что мир уже существовал. Так что не может быть никакого свидетеля, видевшего Бога, создающего мир.
Но все религии принимают это, и вам запрещено спрашивать, поскольку сомневаться — значит быть в «черном списке».
И тогда семь кругов ада ожидают вас, со всеми мучениями, которые мог бы только представить какой-нибудь Адольф Гитлер, или Иосиф Сталин, или Мао Цзе-дун, Эти религиозные люди представили себе задолго до этого... все виды мучений.
И не на несколько дней — христианство бросает вас в ад навечно. Такое абсурдное предположение!
Христианство признает только одну жизнь. За одну жизнь, сколько грехов вы можете совершить?
Если вы постоянно день и ночь совершаете грехи в течение семидесяти лет, с первого до последнего дня, как постоянный грешник, то и тогда вечное наказание не может быть оправдано. Вечное наказание... навсегда? Этому не будет конца! И я не думаю, что вы совершаете грехи постоянно, каждый момент. Человек может совершить несколько грехов... может отправиться в тюрьму года на четыре, на пять лет; это может быть оправдано. Но вечный ад?
Итак, они эксплуатируют ваш страх, страх ада, и алчут наслаждений на небесах. Вот весь их шаблон воздействия на человеческий ум.
Я хочу сказать вам, что они — лишь так называемые религии. Они не религии совсем.
Это первая религия. Я не обещаю вам никаких небес, я не пугаю вас никаким адом; ничего этого нет. Я не говорю: «Вы должны следовать за мной, только тогда вы спасетесь». Так говорить — абсолютный эгоизм. Иисус говорит: «Приходи, следуй за Мною». Даже моя книга об Иисусе озаглавлена «Приходи, следуй за Мною». Это не мои слова. Это слова Иисуса. Если вы спросите меня, я скажу: «Никогда! Не следуйте за мной, поскольку я потерял себя. Если только вы не выбрали для себя путь потеряться навсегда, как я... тогда все в порядке».
По мне, всякий, кто провозглашает превосходство любого рода и то, что вы должны следовать за ним, находится на позициях фашиста.
Мои санньясины — это не мои последователи, но мои попутчики, мои друзья, мои возлюбленные.
Они что-то увидели во мне, как вы что-то видите в зеркале. Вы не последователь своего зеркала, — но в зеркале вы можете увидеть свое лицо. Учитель — это зеркало. Вы не обязаны следовать за Ним. Вы должны увидеть ваше лицо в его зеркале — вот и все. И помните одну вещь: зеркало вовсе ничего не делает. Когда вы смотритесь в зеркало, это вы что-то делаете; вы смотритесь в зеркало. Зеркало не обеспокоено тем, смотритесь ли вы в него или нет. И зеркало не делает ровным счетом ничего, когда вы смотритесь в него; оно просто отражает вас. Это его природа, вот почему мы называем его зеркалом. Оно просто отражает. Это не деяние, это бытие.
Учитель вовсе ничего не делает. Это Его бытие, Его присутствие становится источником отражения. Постепенно, мало-помалу, вы начинаете видеть себя в новом свете, на новом пути, в новом аспекте, в новом измерении.
Старые религии основаны на системах верований. Моя религия абсолютно научна. Это не вера, это не вероисповедание — это чистая наука.
Слово «наука» означает «познание». Конечно, эта наука отличается от той, которой учат в университетах. Та наука объективная, эта — субъективная.
Иногда слова потрясающе значимы. Задумывались ли вы когда-нибудь над словом «объект»? Оно просто означает то, что препятствует вам, возражает вам, стоит на вашем пути, мешает вам (англ. object — «объект» и «возражать, протестовать»). Наука пытается наблюдать объекты, окружающие вас. Они не должны мешать вам. Они не должны вставать на вашем пути. Напротив, они должны стать вашим путем; они должны стать камешками для перехода через ручей, они должны использоваться. Они не должны оставаться врагами, окружающими вас. Так что все усилия науки заключаются в преобразовании объектов, препятствий, в друзей, чтобы они больше не препятствовали вам, но позволяли вам двигаться, приветствовали вас.
И когда я говорю, что религия, моя религия, — это наука, то это означает, что религия наблюдает субъективность так же, как наука наблюдает объекты.
Субъективность — это противоположность объективности, диаметральная противоположность. Объект встает перед вами преградой, субъективность — это бездонная глубина. Вам ничто не препятствует.
Если вы пошли, вы начинаете падать в непостижимую бездну; вы никогда не достигнете конца. Но вы и не хотите идти до конца. Само это бесконечное падение является таким огромным экстазом, что невозможно думать об его окончании; оно не имеет конца.
Объекты начинаются и кончаются; субъективность начинается, но никогда не кончается.
В качестве своего метода наука использует наблюдение; религия также использует наблюдение в качестве метода, но называет это медитацией. Это наблюдение, чистое наблюдение вашей собственной субъективности.
Наука называет свою работу «эксперимент (ехрепшеп!)», религия называет свою работу «переживание (ехрепепсе)».
Обе они начинают с одной точки, но движутся в различных направлениях. Наука движется наружу; религия движется внутрь.
Поэтому я не дал вам никаких верований; я дал вам только методы.
Я лишь объяснил вам мое переживание, я рассказал вам способ, как я испытал это. И, однажды пережив это, я испробовал все способы, достигали они цели или нет. И я нашел сто двенадцать способов, с помощью которых можно достичь той же точки. И когда вы достигнете ее одним методом, остальные сто одиннадцать будут очень простыми, поскольку вы знаете точку, вы уже достигли ее. Теперь вы можете попасть в нее, откуда угодно.
Итак, я учил ста двенадцати методам медитации, — но не системе верований. Поэтому я называю это наукой.
И я сказал, что это, возможно, также и последняя религия по той простой причине, что я не дал вам ничего, против чего можно было бы возражать.
Я могу возражать Иисусу. Я могу возражать Махавире. Я могу спорить с Лао-цзы. Я могу спорить с Буддой. Со мной никто не может спорить, потому что я, прежде всего, не дал никакой догмы, с которой можно было бы спорить. Я дал только методы.
Методы можно испытывать или не испытывать, но с методом нельзя спорить. Если вы испытаете его, я знаю, вы преуспеете. По моему собственному переживанию я знаю, что вы преуспеете - в этом нет вопроса. Если же вы не испытаете его, то у вас не будет права ничего говорить по его поводу.
И поскольку я вложил в свою религию все личные свойства человека, то ничего не осталось. Все религии что-то оставляли вне себя. Так что какая-нибудь другая религия имела возможность что-то взять себе. Буддизм не разрешает алкоголя; христианство допускает его.
Я не предложил вам ничего, что не основывалось бы на здравом смысле, логике, эксперименте, переживании.
Поэтому человек может быть против меня только в том случае, если он меня не знает. Если он знает меня, то он не может быть против меня. Я не даю ни одного пункта, по которому можно было бы быть против меня.
И я могу говорить, что это последняя религия, потому что я не провозглашаю непогрешимости, как это делают глупые папы из Ватикана.
Только идиот может говорить, что он непогрешим. А эти папы провозглашали свою непогрешимость две тысячи лет.
И вот странная и красивая история о том, как один папа вынужден был поправлять другого папу, тоже непогрешимого! Один непогрешимый папа сжег заживо Жанну Д'Арк за то, что она была мятежной, была еретичкой, за то, что она не подчинялась приказам папы. Спустя триста лет, когда люди стали более и более понимать Жанну Д'Арк, ее жизнь, ее историю... папа, безжалостно убивший ее, становился все более и более виноватым в глазах людей. Спустя три сотни лет другой папа оказался перед необходимостью объявить Жанну Д'Арк святой. Теперь она святая — Жанна Д'Арк! Ее кости извлечены из могилы и стали предметом поклонения. Когда-нибудь другой папа найдет, что это неправильно, что она была ведьмой, — они снова вытащат ее кости из могилы и проклянут их, оплюют их, затопчут их в грязь, и будут делать все, что захотят. Что же это за глупость? Эти непогрешимые люди! И странно, что даже в этом веке...
