Важная часть становления чувства собственной личности — процесса, который обычно начинается в подростковом возрасте, — отрицание мудрости старшего поколения, наслаждение чувством независимости и желание жить своим умом. Несмотря на то что такое поведение может быть естественно и правильно для подростка, возмужавший взрослый человек должен учиться у других, особенно у тех, у кого больше опыта. Этот естественный процесс перехода от отрицания к признательности отлично подметил Марк Твен: «Когда мне было четырнадцать лет, мой отец был так глуп, что я с трудом переносил его, но, когда мне исполнился двадцать один год, я был изумлен, насколько этот старый человек поумнел за семь лет».
Библия заповедует нам: «Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе». Сегодня у нас есть научное доказательство, которое демонстрирует связь, устанавливаемую в Библии между почтительным отношением к родителям, к пожилым людям в целом и долголетием. Когда мы чтим и уважаем мудрость старших — будь то наши родители или другие люди, — когда мы не жалеем времени, чтобы их выслушать и перенять их опыт, мы начинаем больше ценить их и, как следствие, саму старость. Позитивное отношение к старости помогает нам жить дольше — и лучше.
Общество поступит правильно, если перераспределит часть средств, которые в настоящее время вкладываются в индустрию, направленную на борьбу со старением, на создание или развитие индустрии, защищающей старение2. Например, это может означать вывод финансов из косметологии и пластической хирургии и направление их на образовательные программы по долголетию.
Однажды Оскар Уайльд заметил, что «молодость растрачивается молодыми»; в отношении тех, кто не ценит преимущества старения, можно сказать, что старость растрачивается пожилыми.
Неважно, сколько нам лет — двадцать или восемьдесят. Или мы растратим остаток жизни на борьбу с природой, или согласимся с ней — это выбор, который остается за нами, и сделать его нужно прямо сейчас.
Упражнение: Учиться у пожилых
Примите участие в разговоре с людьми, которые старше вас или чей опыт в той или иной области богаче, чем ваш. Чему вы можете научиться у них? Поинтересуйтесь их прожитой жизнью — их поражениями и победами и тем, чему они их научили. Слушайте — внимательно слушайте! — что они рассказывают.
Разумеется, я не призываю безоговорочно прислушиваться к советам других людей, молодых или старых. Я просто выступаю в защиту тех, кто отзывчив к мудрости, — а она, в свою очередь, приходит лишь с опытом. Прислушиваясь к пожилым, мы не только узна́ем много нового, но также будем больше ценить старость и сформируем более позитивное отношение к жизни в целом.
Глава 16. Девятое размышление: великий обман
Мы чувствуем себя обманщиками. Утаивая свои чувства, мы прикидываемся, что на земле нет ни неврастеников, ни чрезмерно испорченных людей.
Диана Аккерман
С тех пор как закончился девятнадцатый век и правление королевы Виктории, произошло много перемен. Революции, как приливные волны, создавали новый мировой порядок не только в политике, но и в быту, — нашу моду и манеру общения, отношение к сексу и искусству. Грубо говоря, за последние сто-двести лет произошел сдвиг от чрезмерной щепетильности к тому, что, по мнению многих, называется чрезмерной откровенностью. Хотя при более внимательном рассмотрении мы понимаем, что многое в этих переменах кажется более значительным, чем есть на самом деле.
Мы гордимся, что, в отличие от наших предков, стали менее зажатыми и сдержанными, но прогресс был поверхностным. Хотя мы научились обнажать свое тело, наше сердце запрятано за семью печатями и, несмотря на повсеместные разговоры о сексе, тема нежной любви стала запретной. Летом полураздетая публика льется на улицы Нью-Йорка и мучается от жары, но свои души мы изливаем лишь за закрытыми дверями психотерапевтам. Мы стали — или, возможно, остались — скупыми на эмоции. В Новой Англии девятнадцатого столетия истинную леди отличало умение скрывать свои чувства и подавлять свои страсти; истинного джентльмена отличало умение превозмочь свои эмоции. Сегодня многие из нас — в частности, перфекционисты — стараются подавлять чувство эмоционального дискомфорта и быть — или, по крайней мере, казаться — счастливыми.
Это перфекционистское ожидание неразрывной цепи позитивных эмоций служит причиной большого несчастья. Мы учимся скрывать нашу боль, фальшиво улыбаться, казаться счастливыми. И когда мы по большей части видим только идеальные улыбки на идеально загорелых лицах, то начинаем верить, что мы лишние — потому что иногда мы опечалены, или одиноки, или не чувствуем себя такими счастливыми, какими кажутся другие. Не желая быть лишними, разрушать порочный круг и обнаружить наши постыдные чувства, мы скрываем свое несчастье под маской клоуна. Когда нас спрашивают, как наши дела, мы отвечаем, подмигивая и улыбаясь: «Просто великолепно!» А потом бежим в кабинет психоаналитика и просим, чтобы он прогнал нашу печаль. Мы выходим на марш дураков, становимся соучастниками великого обмана, который отрицает человеческую природу.
В своей книге «Радикальная честность» Брэд Блэнтон пишет: «Мы все время как очумелые. Вранье истощает нас. Оно является основным источником всякого человеческого стресса. Ложь убивает людей»1. Для большинства (за исключением психопатов) ложь является стрессом, и поэтому, как правило, детекторы лжи срабатывают. Когда мы скрываем свое лицо, когда мы лжем о своих чувствах, то естественный стресс, ассоциируемый с ложью, усугубляется стрессом от подавления эмоций. И наоборот, признавшись в своих чувствах самим себе и своим близким, мы, по всей вероятности, испытаем спокойствие, которое сопутствует честности, избавление и утешение, которые мы дарим себе, когда соглашаемся быть людьми.
Замечено, что люди, для которых улыбка — часть профессии (как, например, продавцы-консультанты и стюардессы), более склонны к депрессии, стрессу, сердечно-сосудистым заболеваниям и высокому кровяному давлению2. Большинству людей приходится носить маску, по крайней мере в рабочее время; элементарная человеческая вежливость требует, чтобы мы иногда обуздывали свои эмоции, будь то гнев, разочарование или страсть. Решению этой проблемы — когда весь день, работая в сфере услуг, человек вынужден притворяться — может помочь то, что Брайан Литтл называет «восстановительной нишей». Мы можем создать себе эту нишу, делясь своими переживаниями с надежным другом, записывая все, что придет в голову в свой личный дневник или просто сидя в одиночестве в своей комнате. В зависимости от состояния нашего организма на восстановление после эмоциональной лжи одним может понадобиться десять минут, другим — несколько часов. Самое главное в течение реабилитационного периода — покончить с притворством, быть правдивым и разрешить себе ощутить все возникающие эмоции.
О позитивном внутреннем диалоге сказано многое. Например, когда у нас плохое настроение или полоса неудач, якобы необходимо повторять себе: «Я прекрасен», или «Я сильный человек», или «День ото дня я становлюсь лучше во всех отношениях». Однако подобные ободряющие слова на деле оказываются малодейственными, и некоторые психологи полагают, что в них больше вреда, чем пользы. К сожалению, мало пишется о настоящем внутреннем диалоге, в котором мы честно признаемся, что чувствуем в данный момент. Когда у нас плохое настроение, то слова «Я действительно опечален» или «Я чувствую себя таким расстроенным» — себе или тому, кому мы доверяем, — гораздо более полезны, чем заявления «Я несгибаем» или «Я счастлив».
Разминка. Когда вам требовалось скрывать свои эмоции? Где и с кем в своей жизни вы можете создать восстановительные ниши?
Мы становимся несчастными не только тогда, когда подавляем эмоции и притворяемся, но и когда делаем несчастными других. Таким образом, великий обман (когда мы притворяемся, что действительно счастливы, а на самом деле это не так) порождает великую депрессию (что увеличивает число несчастных людей в мире). Несмотря ни на что, мы говорим всем, что дела идут замечательно. Постоянно скрывая эмоции, мы не хотим, чтобы другие жаловались нам на свои собственные. И, в свою очередь, их мужественные лица говорят нам, что все идет замечательно, и поэтому мы чувствуем себе еще хуже. И все мы продолжаем в том же духе, улыбаясь нашим манерам, неискренним словам и жестам, катясь по наклонной плоскости к обману и депрессии.
Некоторые думают, что, если у них улучшается настроение, когда другие делятся с ними своей болью, значит, они испорчены. Для этого явления у немцев есть слово schadenfreude, которое Гэри Коулман из мюзикла «Авеню Кью» определяет как «радость при неудачах других». Но есть другое, более добродушное объяснение, почему знание о страданиях других может идти нам на пользу: мы чувствуем себя лучше, потому что понимаем, что мы не одиноки.
