Такой ученик всем светит и греет без специальных мыслей об этом. Светит и греет потому, что он несет свою доброту не из тесных и душных комнат, в которых рылся среди хлама маленьких и мелких мыслей обывателя. Мыслей, условно нажитых за свою узкую жизнь. Обыватели обычно, делая добро, думают, как много пользы приносят их поступки людям. Или с какой пользой они подарили свои старые вещи своим ближним. При этом затруднив своим пониманием пользы и тех, кому они давали, и тех, через кого давали свои малостоящие подарки.
Ученик же несет свой свет и доброту во все дела и встречи, живя в тех без времени и пространства принципах Бога, аспекты Которого звучат в нем самыми разнообразными нотами радости. Он их черпал в себе, сливаясь с любовью Вечного, которую понял как отличительный признак каждого Учителя, за благородным поведением которого он хотел бы творчески следовать всею своею верностью.
Если же ученик несет в себе великую силу истинного таланта, – я не имею в виду притянутого за волосы так называемого таланта, – он движется не только в свои вдохновенные минуты по космическому пути. Он стоит всегда, во все минуты жизни, рядом с Учителем. Он не ищет подражать высокому благородству Учителя, он знает его в себе как первоначальный, отправной пункт всех своих жизненных эмоций.
"Выбрать" себе высокий путь по склонностям еще не значит стать на него. Нередки явления очень старых людей, имеющих свободное время, живущих не трудясь и раскрепощенных Жизнью от всех условных земных привязанностей и обязанностей. Или, наоборот, окруженных близкими, пользующихся их безвозмездными услугами, заботами, любовью. И те и другие старики всю жизнь "искали" возможности подойти к Учителю. И в старости остаются мертво стоящими в смысле своих исканий, ибо вся сила их мыслей обращена только на самих себя.
Следовательно, один из принципов Вечности, живущих в каждом человеке, они закрыли в себе постоянной мыслью – "я делаю", "моя личность", "мой труд", "моя фантазия", "моя сила" и т.д. У этих людей "я" и "мои" не пропускают любви эфирной вселенной в их душные, подчас неряшливые комнаты.
Стать на путь – это не значит искать, как встретиться с Учителем. Это значит жить в тихом и мирном прославлении текущего дня, каков бы он ни был вовне. И тот, кто живет в таком мире внутри себя, не может иметь немирного окружения вокруг себя. Ибо все живое – от вульгарного человека до высокой, благородной силы – склоняется перед благоуханием мира, льющимся из такого сердца. И тогда совершается то чудо, о котором говорится ученику: "Готов ученик – готов ему и Учитель "
Алиса выронила тетрадь из рук, и мысли ее понеслись в родной дом к обожаемому отцу. Многое, многое из своей прошлой жизни понимала она теперь иначе. Но неизменно одинаково она понимала прекрасный образ отца. Как нельзя лучше подходили к пастору последние прочтенные ею слова. Весь внутренний облик его точно обрисовывался ими. В присутствии отца даже пасторша не решалась давать волю своей раздражительности. А в Дженни просыпалось все лучшее, что тлело в ней, и на губах ее мелькала веселая улыбка. Улыбки непритворной, легкой, какой улыбалась Дженни в обществе отца, Алиса никогда не видела на лице сестры в его отсутствие.
Для пастора пришло чудо встречи с Учителем, а через него и для самой Алисы. День за днем вставали последние месяцы жизни в мыслях Алисы, и не замечала девушка ни усиливавшейся качки, ни воя ветра, ни ударов волн, яростно набрасывавшихся на боровшийся с ними пароход.
Ярче других новых встреч вставал перед ней лорд Мильдрей, доброте которого она не встречала равной, хотя знала отцовскую доброту, тоже не шедшую ни с чем в сравнение.
Только сейчас Алиса отдала себе отчет, как глубоко любила она этого человека и какое огромное место – незаметно для нее – занял он в ее жизни. Она не могла сказать себе, с какого именно момента она полюбила Амедея. Со свойственным всем женщинам инстинктом она сразу поняла глубину молчаливого обожания, с которым смотрел на нее Амедей. Теперь она стояла перед совершившимся фактом: она любила Амедея той любовью, где ни время, ни разлука, ни пространство не гасят пылающего образа в сердце, но где два сердца сливаются в одно, где нельзя провести границ между "мое" и "твое" и где радости и печали одного заливают нераздельно двоих.
Неожиданный поворот в судьбе самой Алисы; мать и еще более неожиданный переворот в ней; Дженни и ее ужасная, мрачная судьба – все вставало перед Алисой как панорама жизней, в которых она сознавала себя точно вынутой из футляра чьей-то волшебной рукой.
.Сколько любви, сколько действия пролила вокруг себя светлая фигура Учителя Венецианца, и в какое кольцо очищения попадало все, соприкасавшееся с ним!
"Ни минуты в пустоте", – вспомнила вдруг Алиса часто слышанные слова дорогого Учителя. "А я в эту минуту живу именно в пустоте, отдаваясь мечтам, бесплодным и смешным. Прими, Учитель, благодарность и благоговение мое перед тобою. Если бы было возможно, я пропела бы Гимн Творцу, прославляя эту минуту Твоего труда для спасения людей", – закончила свои мысли Алиса и снова развернула тетрадь.
Но раздался стук в дверь, и Николай спрашивал разрешения войти. Быстро вскочив с дивана, Алиса впустила Николая и только теперь, увидев обветренное лицо и блестевшую от сырости резиновую одежду Николая, отдала себе отчет, что вокруг уже нет воя ветра, что рев волн умолк, что пароход идет, равномерно покачиваясь на легких волнах.
– Теперь я присмотрю за Наль, – сказал Николай. – А тебе, Алиса, хотя уже светлый день, лорд Бенедикт приказывает идти спать.
– Как спать? Да я едва начала читать ту тетрадь, которую мне ведено прочесть.
– Почему же ты так мало прочла? Ведь вся ночь пролетела.
– Да я и не заметила, что ночь уже минула. Когда начнешь о чемнибудь думать, так и не поймешь, куда девается время, – виновато ответила Алиса.
– Ах, неблагодарная, – шутливо ответил Николай. – Мы старались наверху, что есть мочи подбирали силу и указания Учителя, чтобы обеспечить тебе максимум покоя для выполнения твоего урока, а ты, видите ли, мечтала.
– О, Николай, хотя и в шутку сделанный, но упрек в неблагодарности приходится к месту. Сколько бы я ни жила на свете, никогда не сумею отдать всей должной благодарности Учителю Венецианцу.
Тронутый смущением Алисы, Николай заверил ее, что не только она, все в том же положении и все одинаково не выучились выполнять точно, четко и немедленно тех заданий, что получают от Учителя.
Проводив девушку, Николай внимательно осмотрел лицо Наль, тихо спавшей, переоделся и присел к столику у постели жены, принявшись читать толстую книгу, из которой делал выписки.
Так, в непрерывном труде, шла жизнь людей, которых отобрал себе в сотрудники лорд Бенедикт. Всегда окружавшая его красота, легкость, с которой он все делал, бодрили людей, и они стремились действовать по его живому примеру.
Радостность составляла атмосферу парохода, который капитан Ретедли, как ему предсказывал еще в Лондоне Учитель, благополучно привел в Нью-Йорк, несмотря на все угрожавшие ему в пути опасности.
"Храм Человечества" (The Temple of the People) был основан в Сиракузе, Нью-Йорк, в 1898 г. Францией Ла Дью (Francia A.La Due) и Уильямом Доуэром (William H.Dower). Он принял эстафету теософского Учения, данного миру Е.П.Блаватской, продолженную после нее Уильямом К.Джаджем (William Quan Judge), первым руководителем Эзотерической секции и Президентом Американского отделения Теософского Общества.
В 1903 г. Организация переехала в Алсион (Калифорния), где был возведен Храм. Франчиа Ла Дью была первым Главным Хранителем Народного Храма (Guardian-in-Chief of ТР), после нее д-р Уильям Доуэр стал вторым Главным Хранителем и Перл Доуэр (Pearl F.Dower) – третьим. Нынешний Главный Хранитель Храма – Гарольд Форгостайи (Harold E.Forgostein). Официальным периодическим изданием Храма является журнал "The Temple Artisan" ("Мастеровой Храма").
Из писем Елены Ивановны Рерих
"Конечно, Вы правы, что людям нелегко разобраться во всем обилии появляющихся сейчас самоявленных адептов, но для этого и даны были через Е.П.Бл. основы учения Бел. Братства, но кто удосужился изучить их? Все предпочли облегченные и удобные интерпретации вместо того, чтобы направить свое внимание именно на основные 3аветы. Утверждаю, что Е.П.Бл. была единственной посланницей Белого Братства и она одна знала. После нее было дано через Франчиа Ла Дью замечательное Учение Учителем Ил. Но многие ли слышали о нем? Почему выдающие себя за посланников Бел. Братства и учителей, принадлежащих к Солнечной Иерархии (?!), нигде не упоминают об этом явлении?
31.7.37 г."
"Почему русским теософам нужно ходить в шорах и ничего не знать об истинной истории теософического движения и его деятелей? Почему, упоминая вскользь об Алисе Бэйли[1], они умалчивают о гораздо более давнем и значительном центре в Калифорнии, которым руководит Вел. Уч. Ил.? Почему они нигде не упоминают о замечательной книге "Темпль Тичингс[2]", изданной этим центром? 7.1.37 г."
