Всё детерминируется Духом, ибо всё, начиная с самого тонкого плана существования и кончая самой грубой материей, является проявлением Духа. Но Дух, «Я» или Бытие, детерминирует мир, в котором живет, а также проявление в нем своего сознания, силы и восторга, формируя устойчивое взаимодействие – одно из множества возможных – между Пурушей и Пракрити, Душой и Природой, – некое основополагающее взаимодействие на уровне какого-то своего космического принципа. Упрочиваясь на уровне Материи, Дух становится физическим «я» физической вселенной, находящимся во власти физической Природы; в этом случае он забывает себя, будучи захваченным переживанием Материи; он подчинен неведению и инерции тамасической Силы, свойственной физическому существованию. В индивидууме он становится материализовавшейся душой, аннамайя пурушей (annamaya puruṣa), жизнь и ум которой развились из неведения и инерции материального принципа и подвержены их фундаментальным ограничениям. Ибо деятельность жизни в Материи зависит от тела, деятельность ума в Материи зависит от тела и витального или нервного существа; сам дух в Материи на уровне своего самовосприятия и своих сил разделен ограничениями и барьерами этого подчиненного материи и управляемого жизнью ума. Эта материализованная душа живет, будучи привязанной к физическому телу и его узкому, поверхностному, внешнему сознанию, и она обычно считает всей истиной существования то, что ощущается его физическими органами, воспринимается его чувствами, переживается его скованной материей жизнью и умом, в лучшем случае добавляя к этому некие ограниченные духовные озарения.
Человек является духом, но духом, живущим как ментальное существо в физической Природе; самого себя он воспринимает как ум в физическом теле. Но сначала он является этим материализовавшимся ментальным существом, и он считает свою материальную душу, аннамайя пурушу (annamaya puruṣa), своим подлинным «я». Он вынужден, как говорит Упанишада, воспринимать Материю как Брахмана, поскольку Материя для него то, из чего все рождается, чем все живет и к чему все, в конце концов, возвращается. Согласно его естественному и высшему представлению о Духе, Дух есть Бесконечное, преимущественно бессознательное Бесконечное, наполняющее или пронизывающее физическую вселенную (единственную, которую он по-настоящему знает) и силой своего присутствия проявляющее все эти формы. Согласно его высшему представлению о себе, он является смутно воспринимаемой душой или духом, душой, проявленной только благодаря физическому жизненному опыту, связанной физическими феноменами и вынужденной после своего распада, в силу механической необходимости, возвращаться в огромную субстанциональную бесформенность этого Бесконечного. Но так как он способен к саморазвитию, он может превзойти эти естественные представления погруженной в материю души; он может дополнить их своего рода опосредованным опытом, полученным на супрафизических планах и в супрафизических мирах. Он может сосредоточиться в уме и развить ментальную часть своего существа, обычно жертвуя полнотой своей витальной и физической жизни, в результате ум начинает доминировать и может открыться Запредельному. Затем он может сосредоточить этот освобождающий себя ум на Духе. В процессе этого он обычно тоже все более и более отворачивается от своей ментальной и физической жизни и жертвует ее полнотой. Ее возможности ограничиваются или пресекаются им настолько, насколько это ему позволяет его материальная природная основа. В конце концов, его духовная жизнь начинает преобладать, избавляя его от земных привязанностей и освобождая от оков и ограничений мира. Осознав в себе истинную природу духа, он ощущает, что место его обитания находится где-то высоко, в других мирах, на небесах ментального или витального плана; он начинает считать земную жизнь болезненным или неприятным обстоятельством или переходом и понимать, что, живя ею, ему никогда в полной мере не насладиться блаженством своего внутреннего идеального «я», своей духовной сути. К тому же в его высочайшем представлении о «Я» или Духе в большей или меньшей степени начинает преобладать квиетизм[39] ; ибо, как мы знаем, такой человек способен в полной мере пережить только статическую бесконечность, неподвижную свободу Пуруши, неограниченного Пракрити – Души, отделившей себя от Природы. И хотя некий божественный динамизм может проявиться в нем, ему не удастся в полной мере превзойти жесткие ограничения физической Природы. Покой безмолвного и неподвижного «Я» достигается легче, и он может с большей легкостью и полнотой сохранять его; ему чрезвычайно трудно ощутить блаженство бесконечной активности, динамизм неизмеримой Силы.
Но Дух может утвердиться не только на уровне Материи, но и на уровне Жизненного принципа. Упрочившийся таким образом Дух становится витальным «я» витального мира, витальной Душой витальной энергии в царствах, где правит сознательная динамическая Природа. Погруженное в переживание силы и игры сознательной Жизни, это «я» подчинено желанию, активности и страсти раджасического принципа, свойственного витальному существованию. В индивидууме этот дух становится витальной душой, пранамайя пурушей (prāṇamaya puruṣa), в природе которой жизненные энергии жестко подчиняют себе ментальные и физические принципы. Физический элемент в витальном мире с готовностью формирует свои действия и создает свои формации в соответствии с витальным желанием и порождаемыми им фантазиями; он служит и подчиняется страстям и силе жизни, их формациям, не сдерживая и не ограничивая их, как это происходит здесь на земле, где жизнь – хрупкий и недолговечный росток в мире неодушевленной Материи. Ментальный элемент также видоизменяется и ограничивается жизненной силой, подчиняется ей и способствует лишь обогащению и осуществлению ее страстных желаний и реализации энергии ее импульсов. Эта витальная душа живет в витальном теле, состоящем из субстанции намного более тонкой, чем грубая материя. Эта субстанция наполнена сознательной энергией и способна настолько глубоко и интенсивно воспринимать, чувствовать и реагировать, что в этом с ней не могут сравниться никакие атомарные элементы грубой земной материи. В человеке тоже есть эта витальная душа, эта витальная природа и это витальное тело, которое находится позади его физического существа, за порогом его восприятия, невидимое и неизвестное, но очень близкое к нему и образующее вместе с ним наиболее природно-активную часть человеческого существа; целый витальный план, соединенный с витальным миром, или миром желаний, скрыт в нас; в нас пребывает тайное сознание, где игра жизни и желания ничем не ограничены, где они легко выражают себя и откуда они посылают свои влияния и формации, воздействующие на нашу внешнюю жизнь.
По мере того как сила этого витального плана проявляет себя в нем и подчиняет себе его физическое существо, сын земли становится проводником жизненной энергии, вожделенным в своих желаниях, неистовым в своих страстях и чувствах, чрезвычайно динамичным в своих действиях, то есть все более и более раджасичным человеком. Теперь у него появляется возможность пробудиться и осознать витальный план, стать витальной душой, пранамайя пурушей (prāṇamaya puruṣa), облечься в витальную природу и жить не только в видимом физическом, но и в тайном витальном теле. Если он с достаточной полнотой и с достаточной целеустремленностью осуществит это изменение – обычно оно возможно в очень узких и спасительных рамках или же сопряжено со столь же спасительными трудностями и сложностями, – но не превзойдет желания, страсти и т. д., не поднимется на суправитальный уровень, находясь на котором он сможет правильно использовать, очищать и возвышать их, он станет низшей разновидностью Асура или Титана, Ракшасом по своей природе, душой абсолютной мощи и жизненной энергии, возвеличенной или терзаемой силой неодолимого желания и страсти, движимой и гонимой жаждой активной деятельности и колоссальным раджасическим эго – душой, намного превосходящей по разнообразию и уровню своих могуществ обычного человека, обладающего более инертной земной природой. Даже если он на витальном плане очень сильно разовьет ум и будет использовать его динамическую энергию как для самоконтроля, так и для самоудовлетворения, это все равно будет асурической аскезой (tapasyā), хотя и более высокого уровня, направленной на более упорядоченное удовлетворение требований раджасического эго.
Но на витальном, как и на физическом плане, есть возможность достичь некоего рода духовного величия. Витальный человек может подняться над понятиями и энергиями, характерными для витальной души и жизненного плана. Он может развить более высокую ментальность и, не выходя за рамки витального бытия, сосредоточиться на некой реализации Духа или «Я» позади или выше его форм и сил. В этой духовной реализации необходимость в квиетизме будет уже не столь велика; возможность активно воплощать в жизнь блаженство и мощь Вечного, более могучие и более самодостаточные энергии, обеспечивать более красочное цветение динамического аспекта Бесконечного многократно увеличится. И все же это воплощение никогда не сможет реально приблизиться к истинному и интегральному совершенству, поскольку условия мира желаний, как и физического мира, не могут обеспечить развития полноценной духовной жизни. Витальное существо также должно развить дух в ущерб своей полноте, активности и жизненной силе на уровне низшей полусферы, где обитаем мы, и в конце концов отвернуться от витальной формулы, отвернуться от жизни, сосредоточив внимание на восприятии Тишины или некой запредельной для него невыразимой Силы. Если витальное существо не отстранится от жизни, оно неизменно останется связано ею, мир желаний и преобладающий там раджасический принцип будут тянуть его вниз, не давая полностью реализовать свои возможности. На витальном плане также, в силу присущих ему качеств, абсолютное совершенство невозможно; душа, сумевшая достичь только этого плана, вынуждена вернуться к физической жизни, чтобы получить более богатый опыт, развиться до более высокого уровня, суметь подняться к Духу, следуя по более прямому пути.
