Остановимся на личном ритме при ходьбе в практике випассаны в тайской лесной традиции буддизма тхеравады, где именно этой «позе» для медитации уделяется наибольшее значение среди всех четырех поз, данных Буддой (ходьба, стояние, сидение, лежание). Аджан Ньянадхаммо в своих австралийских лекциях отмечал, что мастер випассаны, приходя в монастырь, первым делом направлялся проверить дорожки для ходьбы. И если они оказывались хорошо протоптанными, то он заключал, что это добрый знак. Автор приводит поразительные примеры практикующих. Так, один автсралийский монах практиковал медитативную ходьбу на монастырской ограде, внимательно вышагивая туда и обратно почти как по канату по узкой вершине высоченной стены. Тайские монахи ходили по 10-15 часов в день, проделывая около 20 километров пути. Аджан Сингтонг проходил столько, что проторил настоящую траншею в песчаном грунте. Аджан Кум Дтун ходил без устали круглыми сутками, не утруждая себя даже возвращаться в хижину на ночь. Запоздно он просто ложился на свою «рабочую тропу», а как только просыпался, снова продолжал ходить. Он в буквальном смысле «жил в пути». Поскольку на Западе медитация до сих пор часто понимается как сидячая практика, кроме хаотичных динамических псевдомедитаций, подобные факты сродни откровениям.
Что же касается длины пути и скорости ходьбы, то это исконно обусловливалось личным ритмом. Будда после просветления в Бодхгайе ходил по пути в 17 шагов – священная тропа сохраняется как реликвия до нашего времени. Впоследствие странствующие монахи стали использовать более длинный путь в 30 шагов, но мастера рекомендуют начинающим около 15 шагов, поскольку на длинном пути мысли быстрее начинают разбредаться по сторонам. Ачаан Чаа рекомендовал ходить естественно: не слишком быстро и не слишком медленно. Однако начинать лучше с замедленной ходьбы, чтобы успевать отслеживать все ощущения и развивать концентрацию. Тем не менее, людям иного темперамента зачастую требуется ускоренная ходьба, иначе они начинают засыпать на ходу. Здесь примечательно, что при полноценном сосредоточении ходьба сама собой приходит к остановке, и тогда следует переходить к стоячей медитации, а затем к сидячей и лежачей. И наоборот, когда объект безупречно удерживается вниманием в положении сидя, следует переходить к работе с ним при ходьбе, что считается гораздо более трудной задачей, позволяющей достичь большего совершенства в практике сосредоточения. В любом случае, медитация – контроль разума над умом, который должен обрести независимость от какого-либо физического положения тела в пространстве.
Наличие своего ритма развивает чувствительность по отношению к любым внешним ритмам, ибо вы все равно до какой-то степени не ведаете ход светил и судьбы других людей. Здесь важно умение мягко отклоняться от осевой центрации, сохраняя ее осознание, чтобы потом плавно к ней вернуться, избежав столкновения. Среди техник в даосизме для развития чувства ритма используется «маятник» в положении сидя на пятках. Вы просто наклоняетесь вперед, отклоняясь от оси, а затем возвращаетесь к ней, стараясь уловить свой ритм. Важна длительность практики, ибо одно-два покачивания ничего не дадут. Более сложная практика требует положения с вытянутыми вперед полусогнутыми ногами, так что колени разведены, а стопы сомкнуты вместе подошвами. Вы фиксируете три положения: наклон вперед (ладони на щиколотках) – осевое центрирование (ладони на голенях) – отклонение назад (ладони на коленях). Затем возвращаетесь в первое положение и начинаете вращение сначала против часовой стрелки, а потом в обратном направлении, причем туловище отклоняется от оси с прямым позвоночником, а руки по-прежнему четко фиксируют основные положения (вперед – влево – назад – вправо). Так вы сохраняете постоянную концентрацию на оси, а физическое тело вращается вокруг нее в разных направлениях.
Разумеется, развитию ритма помогают мантры, ритуальные танцы и множество динамических практик. Однако при использовании любых традиционных техник вы подстраиваетесь под ритм данной традиции. Нет проблем, если на текущем этапе вас это устраивает, даже если текущий этап оказывается длиною в жизнь. Но и тогда вам придется опять-таки совмещать ритм духовной практики с ритмами социальной жизни. Если вы обитаете не в монастыре, то все равно вам придется вырабатывать свой ритм для гармонизации духовной, рабочей, общественной и семейной сфер. В любом случае, вокруг всегда существуют какие-нибудь внешние влияния, сбивающие вас с толку, поэтому настройка ритма как такового, без связи с содержанием тех или иных действий, должна производиться регулярно. Иначе вы даже не заметите, как начнете «фальшивить» по жизни. В варианте традиционной реализации все предельно просто, если вы непрерывно находитесь только внутри традиции и вас ничто не затрагивает. Тогда вам достаточно сразу сонастроиться с учителем, и он будет продолжать выстраивать вашу структуру в соответствии с традиционными духовными стандартами до тех пор, пока вы сами не превратитесь в такого же учителя и не начнете задавать ритм традиции.
Какими бы ни были ваш личный ритм и его соотношение с внешними ритмами, настройка на всеобщий ритм предполагает полное снятие всякого ритма вообще. В пределе это очевидно на техническом требовании в практике медитации к замедлению дыхания и пульса вплоть до таких длительных задержек, на которые человеческое существо по природе не способно. Во внешних практиках йоги это делается уже на стадии пранаямы, когда дыханию сначала задан некий ритм, а затем его постепенно начинают растягивать за счет естественного успокоения организма благодаря вниманию к самой дыхательной функции. В принципе, это ненасильственное деяние, а задерживать дыхание с натугой не рекомендуется. Это именно продолжение настраивания ритма, чтобы сделать его как можно более объемным. Пропорция вдоха и выдоха (и задержек, если они выполняются между ними) обычно сохраняется та же самая, а увеличивается длительность каждой фазы дыхательного цикла. Постепенно оно утончается настолько, что становится практически незаметным. В медитации, которая в классической йогической системе следует за пранаямой, аналогичный эффект используется для углубления внимания, а оно в свою очередь начинает влиять не только на дыхание, но и на сердечный ритм-самую основную функцию всего организма. В пределе, йог способен по собственной воле остановить сердцебиение, и такую демонстрацию я контролировала в Индии лично, держа руку на пульсе.
В випассане, ритмы которой подробно рассматриваются ниже, тоже происходит замедление движений и дыхания в результате углубления внимания к ним. Дыхание выравнивается в обеих ноздрях преднамеренно (в йоге это целая наука), постепенно утончается и становится плавным и текучим, как будто вы пьете воду носом. Далее, длина выдоха начинает сокращаться, так что оно становится практически неощутимым даже под самым носом. Сердцебиение с обычных 60-70 ударов в минуту редуцируется до вдвое меньшей частоты. На данной стадии не регламентируется время практики, а длительность медитации определяется сама собой. Полные остановки дыхания порой вызывают погружения во всеобъемлщее осознание пустотности, но они естественным образом прерываются выходом на следующий дыхательный цикл, хотя и крайне замедленный. В итоге, практикующий достигает состояния «бездыханности», когда личный ритм снимается совершенно. Именно тогда он воспринимает вселенский ритм уже безо всяких искажений и достигает Нирваны, которая содержит в себе всю сансару – вот почему личный ритм уже не актуален, ведь никакого «пути» больше не требуется.
Здесь представляется необходимым сделать обратный этимологический ход и заменить привычное слово медитация, заимствованное нами из латыни через английский, более точным по смыслу и понятным русским словом «внимание». Неоднократно высказывались соображения, что санскритский термин дхъяна на английский было бы правильнее переводить не 'meditation' («размышление»), a 'contemplation' («созерцание»). Суть лингвистических прений касается самой сути процесса практики, которая состоит во внимании к реальности (созерцании объекта так, как он есть), а не в размышлении об объекте (рассмотрении мыслеобраза, создаваемого при восприятии объекта). Это действительно принципиальная разница, на основе которой можно разграничить медитацию как психологическую и даже психотерапевтическую процедуру и подлинную дхъяну как средоточие духовной практики. В западной психологии медитацию используют для замены негативных образов и идей позитивными, тогда как целью дхъяны в духовной практике выступает полное снятие наслоения всех мысленных представлений (читта вритти ниродха) и переход к созерцанию чистой безобъектной реальности сознания. Главное – развитие внимания к подлинной Реальности, и здесь мы снова видим технические вариации в разных традициях, которые можно и нужно разумно использовать.
