Лекарство по-настоящему желанно для того, кто болен, но какое значение оно может нести для того, кто здоров? Для здорового человека лекарство абсолютно бесполезно. Так как вы полны решимости обнять болезнь, вас заставляют глотать лекарство. Но если вы перестанете настойчиво хандрить, тогда лекарство станет совсем бессмысленным.
Болезнь и лекарство принадлежат одному уровню, и между ними нет никакой разницы. Ее и не может быть, иначе они перестали бы действовать. Лекарство существует на том же уровне, что и болезнь: микробы, находящиеся в пилюлях, противоположны микробам, которые вызывают болезнь. Правда, что болезнь и лекарство стоят спиной друг к другу, однако уровень, на котором он существуют, один и тот же.
Я возражаю не только против болезни, но и против лекарства, потому что, как подсказывает мне опыт, в течение последних тысяч лет велось много речей против болезни. И в последствии люди, несмотря на то, что избавились от болезни, привязались к лекарству.
Те, кто привык к лекарству, оказались еще более опасными, чем те, кто был болен. Поэтому нужно рассмотреть оба явления. Нужно отказаться и от болезни, и от лекарства. Нужно отвернуться и от ума, и от медитации. Нужно отречься и от самсары, и от религии. Необходимо прийти в точку, в которой ничего не останется: ни за что держаться, ни что отбрасывать. И тогда остается только то, что существует.
Итак, когда я говорю обо всех этих техниках (о кундалини, чакрах, семи телах), имейте в виду, что все это часть сна. Дело в том, что вы уже спите, и вы не сможете выйти из сна до тех пор, пока не поймете как следует, в чем суть сна.
Нам необходимо иметь правильное представление о сне для того, чтобы выйти из него. У сна, у лжи, есть свое существование. У сна есть свое место в этом мире, и есть способы выхода из него. Но, в конце концов, стоит бросить и то, и другое, И я говорю вам, что ложны оба явления, то есть и самсара, и садхана. Если я скажу, что верно что-то из этих двух явлений, тогда как вы отбросите что-либо? Тогда вы ухватитесь за это. «Как можно отбросить истину? Истину нужно обнимать», - возможно, скажете вы.
Для того чтобы вы ни за что не держались, чтобы вы ни за что не цеплялись, чтобы вы не нажили себе какой-нибудь комплекс, чтобы вы ни к чему не привязались, я говорю вам: не верна ни самсара, ни садхана. Ложность садханы имеет цель отрицать неистинность самсары. Когда обе фальши уравновешивают, а потом нейтрализуют друг друга, тогда то, что остается, и есть истина. Эта истина ни от этого мира, то есть самсары, ни от садханы. Эта истина вне их обеих, или перед обеими, или за пределами обеих, или выше обеих. Истина существует, когда нет ни самсары, ни садханы.
Поэтому я говорю о третьем типе человека, который ни мирской, ни отрешенный от мира. Когда кто-то спрашивает меня: «Вы санньясин?», я понимаю, что оказался в затруднении, потому что, если я скажу, что я санньясин, я обнаружу, что попал в плен той же двойственности, которая существует между мирским человеком и монахом. Точно также, когда кто-то спрашивает меня: «Вы мирской человек?», передо мной возникает такая же трудность, поскольку, если скажу, что я мирской человек, я снова пойму, что имею дело с двойственностью, которая существует между мирским человеком и отрешившимся от мира.
Итак, либо мне нужно одновременно говорить, что я и тот, и другой, что бессмысленно... ведь если я в один и тот же миг мирской и отрешившийся от мира, тогда теряется весь смысл. Смысл существовал из-за двойственности, и смысл был в дихотомии. Уход из мира приравнивался к превращению в санньясина. А принятие жизни отречения означало, что человек мирской. Поэтому, если я скажу, что я и тот, и другой, тогда слова потеряют свое значение. Такая же трудность возникнет, если я заявлю, что я ни тот, ни другой, потому что мы понятия не имеем о том, что есть нечто за пределами этих двух понятий, что есть третье понятие. Люди говорят: «Либо ты принадлежишь этому явлению, либо тому. Либо подтверди, что ты живой, либо признай, что ты мертв. Как ты можешь говорить, что неверны оба понятия? Мы не примем такой порядок вещей».
Мы живем, только когда делим все на две части и выбираем одну из них. Мы видим или тьму или свет, и в нашей жизни нет места для сумерек, которые не были бы ни тьмой, ни светом. В нашей жизни нет места серому цвету. Мы делим все на черное и белое, тогда как реальность состоит в основном из серого цвета. Когда серый цвет уплотняется, он превращается во тьму, а когда он разрежается, он превращается в белый цвет. Но для серого цвета мы не оставляем пространство. У вас есть или друг или враг, и между ними нет места для третьего понятия. На самом деле, третье понятие как раз настоящее, но в нашем языке, в нашем стиле мышления, в нашем образе жизни, для него нет места.
Представим, что вы спросили меня: «Ты мне враг или друг?» Если я отвечу: «Я тебе и враг, и друг», у вас появятся трудности в понимании меня. Как я могу быть и тем, и другим? Если же я отвечу, что я ни враг, ни друг, то и тогда мой ответ будет бессмысленным, потому что он не несет никакого значения. А дело в том, что здоровый человек будет вам или другом и врагом, или уже ни тем, ни другим.
Есть только два способа выражения одной и той же вещи. В таком случае человек не будет ни врагом, ни другом. Я считаю, что только тогда человек станет человеком в истинном смысле этого слова. У него не будет ни с кем ни вражды, ни дружбы. Он не станет ни отрекаться от мира, ни привязываться к самсаре.
Я ищу именно этот третий тип человека. Все мои речи к вам имеют цель развеять ваш сон. А если сон уже развеян, тогда в моих словах больше нет значения.
Я расскажу вам одну историю. Однажды утром проснулся некий мастер дзен. Он сильно верил в анализ снов. Разумеется, сновидения очень полезны, поскольку они дают большую информацию о человеке. Так как человек - это лжец, то только такая ложь, как сон, способна рассказать нам о его лжи. Когда вы видите человека среди мирских дел, посреди дня, он не такой подлинный, как в своем сне, то есть в том самом сне, который есть полная ложь. Если вы встретили человека, который, воздев руки, говорит жене, что она самая красивая женщина на земле, то загляните в его сны. Его жена редко попадает туда, и вы почти наверняка найдете в них других женщин. Его сон точнее расскажет вам о нем. А ведь сон - это в основе своей ложь.
Так как сам человек - это ложь, нужно будет воспользоваться ложью для того, чтобы узнать о нем правду. Если бы человек был подлинным, тогда его жизнь сама показала бы, кто он. И тогда не нужно было бы обращаться к его снам, ведь все показало бы его лицо. Подлинный человек сказал бы жене: «Ты не кажешься мне очень красивой, соседка - вот красотка» . Не нужно и говорить, что такой человек не существует среди нас, но если бы такой человек был, тогда к нему перестали бы приходить сновидения. Муж, который может сказать жене: «Сегодня я не чувствую любовь к тебе. Меня влечет женщина, которая идет по улице», такой простой и прямой человек перестанет видеть сны. Ему больше не нужно, чтобы другая женщина являлась ему во сне, потому что он разобрался со всем еще днем. Вопрос исчерпан, и сновидений больше нет.
Сон - это задержанное явление. То, что не произошло в течение дня, что вы не смогли сказать, не смогли сделать, дремлет в вас, а потом пытается оживить себя во сне. Человек весь день живет во лжи, поэтому сама ложь будет все время появляться по ночам в его сновидениях как реальность. Поэтому все поле современной психологии (Фрейда, Юнга или Адлера) - это психология анализа сновидений.
Странно, что нам приходится прибегать к анализу сновидений, чтобы понять человека. Анализ сновидений стал способом познания человека. Просто подумайте: что это значит? Если вы посещаете психоаналитика, он не выказывает большого интереса к вам, он обращает внимания на ваши сны, потому что вы в своем нынешнем качестве - это ложь. Бесполезно спрашивать что-либо о вас, поэтому приходится справляться в ваших снах. В сновидениях ваше отражение видится ясно, и ваш образ очерчен четко, а ведь сны ложны. Поэтому психоаналитик хочет проникнуть в ваши сны. Все учение психологии основано на анализе снов.
Один мастер дзен тоже очень активно интересовался сновидениями. Он постоянно расспрашивал своих учеников, искателей, об их снах, ведь могло быть и так, что искатель пришел к мастеру и сказал, что хочет найти Бога, но при этом он видит во сне клад с бриллиантами. В действительности Бог ему не интересен. Может и так статься, что он ищет Бога для того, чтобы когда-нибудь попросить его показать клад с бриллиантами. Именно так сон демонстрирует суть истинного поиска.
Этот мастер просил учеников вести дневники снов. Если бы люди честно писали в своих автобиографиях только то, что было на самом деле в их снах, а остальное время, то есть время бодрствования игнорировали, тогда мир стал бы гораздо более приятным местом, и мы узнали бы много более правдивых фактов о человеке.
