Сегодня я с гордостью могу сказать, что нам удалось сделать очень многое, особенно благодаря Александру Антоновичу Давыдову и его замечательному сыну Игорю, великий производственник, производственник с большой буквы смог наладить производство на высочайшем уровне. Благодаря Александру Антоновичу и таким же мощным производственникам нам удалось выпустить более 2,5 тысяч хлебопекарен. Мы выпускали до 10 комплектов оборудования в день. Если посчитать, сколько мы создали рабочих мест, - ведь на одной хлебопекарне работает не один человек, а как минимум 4, - получается, что нам удалось за короткое время создать более 10 тысяч рабочих мест.
На нашу беду на бирже начинается паника, наступает катастрофа. В России почему-то все принято равнять под одну гребенку. Всем наплевать, что вместе с финансовыми пузырями рушатся и нормальные проекты. Я знаю несколько прекрасных проектов, которые были похоронены под обломками финансовых мыльных пузырей.
Для меня самым страшным был даже не кризис в стране. На всю жизнь в моем сердце болью остались те ложь, грязь и клевета, которые мне пришлось испить до дна. Мощный коллектив энтузиастов, создающий уникальное по цене и по качеству оборудование, вдруг смешали с грязью. Стоимость нашего оборудования в 8 раз была дешевле иностранного, мы производили оборудование из нержавеющей стали, то есть вечное, а иностранное оборудование делалось из недорогого ржавеющего металла. Я всегда знал, что делаю очень важное и нужное дело. Я гордился вместе со своим коллективом тем, что мы делали, и все наши труды на наших глазах рушились, у меня было такое страшное чувство, будто умирает мой ребенок, умирает часть моей души. Было очень трудно в год кризиса. Металл подорожал в 15 раз, банки лопались, кредитов не давали. Было ощущение, что мы работали в стране, которую постоянно трясут землетрясения: вроде бы вчера ты приходил в банк и договаривался о сотрудничестве, но сегодня ты уже не находишь этого здания - ты видишь груду развалин, банк лопнул, закрылся. Разрушены были производственные связи, было очень тяжело.
Я попытался спасти предприятие. Для того чтобы выжить, нам нужны были новые заказы, так как многие предприниматели разорились и не могли оплатить уже заказанное оборудование. Я приехал к трем губернаторам, представил им разумный план оснащения их областей малыми хлебопекарнями. У меня были гарантийные письма солидных банков, у меня был бизнес-план, у меня были все аргументы за то, чтобы оснащать наши города и села российским оборудованием, которое в несколько раз дешевле импортного. Но когда я увидел, что чиновники оказывают предпочтение западным хлебопекарням стоимостью в 10 раз дороже и игнорируют наши хлебопекарни стоимостью всего 15 тысяч долларов при такой же производительности, я понял, что в то время в нашей стране никому не нужно было машиностроение. Наверное, получая откат, им было совершенно наплевать на рабочие места, на страну, их логика понятна - положить в свой личный карман как можно больше денег сразу, а там хоть потоп.
С одной стороны - непонимание чиновников, которые обязаны поддерживать нашу промышленность, с другой стороны - клевета и грязь журналистов убили меня наповал, сломали мой дух, смешали мое имя с грязью. Ни один журналист не приехал и не прошелся по нашим заводам, по нашим цехам. Ни один журналист не посетил работающие хлебопекарни, не приехал в центр обучения, но статьи были настолько пакостные, грязные, что, честно признаюсь, я не выдержал и сломался. В стране был колоссальный кризис, страх за будущее, все рушилось, бездумная политика старого правительства убивала машиностроение, но меня сломали не материальные трудности, не производственные. Я искренне, наивно верил, что делаю что-то очень важное для людей, и свято верил в то, что недорогие надежные хлебопекарни действительно нужны людям. Но когда в прессе, на телевидении меня начали смешивать с грязью, называть жуликом, негодяем, этого я перенести не мог.
Налоговая инспекция и полиция просто жили у нас в офисе, пытаясь найти криминал, пытаясь найти преступление, не давали спокойно работать, но это полбеды, это нормально, на то они и нужны, налоговые органы, чтобы проверяли и стояли на страже государства. Но когда вместо элементарного уважения и признания реальных заслуг ты получаешь плевок в душу, когда рушится твоя вера в здравый смысл, вот это пережить очень тяжело.
Когда я покидал пост председателя совета директоров, компания еще по инерции показывала хорошую прибыль, за год мы получили 1,5 миллиарда рублей прибыли. Но я уже не мог работать, я написал заявление и опустошенный, сломленный в горьком одиночестве переживал свое самое большое поражение. Я передал контроль над предприятием, мне уже ничем не хотелось заниматься. Я понимаю, что для нормального капиталиста, для нормального бизнесмена в моих действиях нет никакой логики, но для меня человеческие ценности всегда были выше денег. И вот я, познавший успех и славу, опять сорвался на самое дно пропасти нищеты, презрения, лжи и страдания.
То, что я разорился, потерпел поражение, было не так важно. Самое трудное было найти точку опоры в жизни. Сгорело мое сердце, сгорела моя душа. Просыпаясь утром, я не хотел жить, в сердце моем было черно - столько лет, сил отдать любимому и, как я считал, важному для людей делу, и моей наградой, моей «золотой медалью» были клевета и позор. Я не умер физически только потому, что у меня была дочь, родители, жить мне в тот момент абсолютно не хотелось. Передать мои страдания невозможно, да и пережить, наверное, такое тоже невозможно.
Я жил в маленьком провинциальном городке, где все друг друга знают. Интересно было наблюдать за моими так называемыми бывшим «друзьями». Когда я был богат, известен, когда я праздновал свой день рождения, меня поздравляли огромное количество так называемых «друзей». Мне нравилось, что у меня очень много друзей. На очередной день рождения собирались люди и говорили мне самые, как мне казалось, искренние слова о дружбе, о братстве, о преданности. Вы знаете, дорогой мой читатель, может, покажется смешно, но я верил. И вот я попал в беду. Одна газета за другой мордовали меня, поливали грязью, представляя подлецом, обвиняя во всех возможных грехах. Подчеркиваю, ни налоговая инспекция, ни другие органы не нашли ни одного существенного замечания, маленькие замечания всегда можно найти, но никакого серьезного нарушения финансовой дисциплины не было, я был чист и перед законом, и перед Богом.
Но в нашей стране, когда ты попадаешь в мясорубку лжи, несправедливости и подлости, это уже не имеет никакого значения. Я для себя тогда сделал первое открытие, у меня наступило первое прозрение: оказывается, людям, которые называли себя моими друзьями, нужны были мои деньги, мои связи, они врали мне, они меня обманывали. После этого открытия я 15 лет не праздновал свой день рождения, я боялся лживых речей. Мне жалко было тратить время, слушая пустые похвалы, пустые речи людей, которые, надев маски, врали. После моего разорения у меня остался очень маленький круг настоящих друзей.
Когда ты разоряешься, из богатого превращаешься в нищего - это полбеды. Но когда, делая действительно хорошее дело, помимо нищеты ты получаешь огромное количество незаслуженной клеветы и унижения, боль твоя становится невыносимой. Какое утешение в этом аду, в этом кошмаре нашел ваш покорный слуга? Вы будете смеяться, дорогой читатель, но когда уже все рухнуло, подсчитав свои долги и убытки, я обнаружил, что, управляя сотнями миллионов долларов, я не просто бедный человек, не просто нищий, а еще должен 750 тысяч долларов.
Как-то утром, когда я уже понял, что дальше падать некуда, я был на самом дне, я проснулся в 4 часа и задал себе вопрос: «Какие в твоей ситуации есть плюсы?» Как бы глупо это не звучало, но первый плюс, который я для себя выявил, - это возможность начать жизнь заново. Я рассуждал очень просто. В прежней жизни я умер. Но любая смерть -это новое рождение. Значит, у меня есть возможность заниматься в жизни чем-то новым, стать кем-то другим, исследовать жизнь в других областях, у меня есть возможность, в конце концов, жить. Все, я умер. Но моя смерть - это новое рождение.
Я действительно могу начать жизнь с нуля. Какие мои преимущества? Я прошел огонь, воду и медные трубы, и я не сломался; значит, я стал крепче, значит, я стал опытнее. Мое преимущество заключается в том, что наконец-то я научился разбираться в людях! До катастрофы я был окружен лестью, подлостью, лицемерием. И вдруг вырвался из этого обмана! Подлость и предательство научили меня ценить настоящую дружбу, научили меня отделять шелуху от истинных семян. В конце концов, я задал себе вопрос: «До катастрофы я мог бы поступить по-другому, были ли у меня знания в области ценных бумаг, в области маркетинга?» Нет, не было. Я принимал решения, исходя из своего энтузиазма, страсти, веры в людей. Общество не всегда платит за добрые дела уважением и богатством, скорее всего, наоборот.
