Уходя все глубже и глубже в безмолвие, я постепенно утрачивал всякое ощущение времени. Все слилось в одно нескончаемое мгновение, в котором не было места никаким протяженным процессам. Там прекратилось даже дыхание. Обнаружив, что перестал дышать, я решил, что вот-вот умру. Но ничего, что напоминало бы смерть, не происходило. Я продолжал идти и созерцать свое текучее световое тело.
Потом вокруг тела возникли огромные световые облака разных цветов. Их поверхности пересекались с поверхностью тела по линиям, расположение которых напоминало расположение меридианов, как их рисуют в атласах и учебниках по рефлексотерапии. А те точки, где сходилось сразу несколько поверхностей, светились особенно ярко и непрерывно вращались по замкнутым траекториям, форма которых напоминала маленькие восьмерки. Их было очень много, и по локализации они в точности совпадали с акупунктурными точками.
Затем все, что меня окружало, превратилось в пространство мерцающих мечущихся светящихся точек. Словно я попал в грандиозную машинку для демонстрации броуновского движения частиц. Когда две или более из них сталкивались друг с другом, они исчезали, и от того места, где это произошло, сферическими фронтами расходились прозрачные возмущения пространства - как круги от брошенного в воду камня. Из этих возмущений возникали новые точки - прямо в пространстве. Иногда это происходило там, где фронт возмущения сталкивался с пересекавшей его световой частицей, иногда - просто непонятно где. Потом все точки стянулись вниз и плотным роящимся слоем легли под ногами моего светового тела. Они все слились и однородным ровным слоем прозрачного серебра покрыли янтарную равнину. Сначала я продолжал идти по ней, по-прежнему переставляя ноги, а потом...
Потом движение ног прекратилось и я стал светящимся шаром, скользившим по плоской серебристой равнине янтарного света.
Затем равнина из однородной плоскости превратилась в струящуюся во всех направлениях волнистую поверхность, сплетенную неисчислимым множеством причудливо извивающихся очень тонких световых лучей всех цветов радуги. Там были нити всех мыслимых и немыслимых цветов, но основная масса была образована все же волокнами того же цвета, какой имели частицы, с которых все началось - пронзительно-серебристо-белыми с каким-то бесцветным жемчужным отливом.
Потом произошел бесшумный взрыв и поверхность, по которой я скользил, развернулась в пространство протянувшихся во всех мыслимых и немыслимых направлениях змеящихся световых нитей. Они проходили сквозь меня, все мое существо было свито этими нитями - внутри меня они вихреобразно сминались и очень сильно уплотнялись, я как бы наматывал их в себе на некое невидимое веретено: в небольшом - по сравнению с протянувшейся во все стороны вокруг меня беспредельностью - внутреннем объеме шара, которым я был там, их скопилось столько, что светимость шара оказалась во много раз ярче, чем светимость окружающего пространства.
Я обратил внимание на то, в пространстве не было вообще никого и ничего кроме меня - я остался один на один с бесконечностью. Я ощущал присутствие Мастера Чу, но самого его не видел, да и мое ощущение того, что он где-то есть, носило какой-то абстрактный характер.
Потом я заметил, что световые волокна распределены в пространстве вовсе не хаотически, как мне показалось вначале. Они были организованы в бесконечную протянувшуюся во все стороны структуру, которая напоминала рисунок силовых линий некоторого поля - прямая центральная ось - я решил, что это была ось моего индивидуального кольца Силы, - совпадавшая с вертикальной осевой линией моего шара, проходила сквозь некий центр, к которому стягивались все остальные волокна. Этот центр находился где-то в самой середине шара. От него волокна, подобно фонтанам света, пространственными веерами расходились вверх и вниз, замыкаясь в пространстве. Ближние замыкались совсем рядом с центром, именно они и формировали сам шар, дальние замыкались вне плотного шара, образуя сферы все большего и большего диаметра. Фактически, каждая из этих структур была не сферой, а чем-то вроде сжатого к центру огромного вертикально вытянутого тора. Я не мог видеть их все, потому что дальше они сливались в бескрайнее пространство единого света. Но зато самого себя - шар, образованный бесконечным количеством плотно упакованных друг в друга вытянутых тороидальных поверхностей размером поменьше - я воспринимал очень отчетливо. Впрочем, в том, что касается размеров, я не уверен. В какой-то момент мне даже начало казаться, что к реальности, в которой я находился, понятие размера было вообще неприложимо. Но, как бы то ни было, все, что я воспринимал, непрерывно струилось в величественном вращении, образуя этакий грандиозный вихрь - бесконечный пульсирующий клубок сияющих световых лучей.
Постепенно внутри него выделились два вихреобразных внутренних потока, на которые этот клубок наматывался. Когда я сосредоточил на них все свое внимание, пространство светящихся волокон вообще исчезло из поля восприятия. Остались только два потока. Фактически поток был один - поток вихреобразно струящихся нисходящих неоднородностей движущегося пространства, мерцавший холодным золотом в текучей прозрачной антрацитово-черной пустоте. Второй поток был противоположно направленным и противоположно закручивающимся потоком не затронутых движением зон пустоты. Но воспринималось это как два потока Силы противоположного качества. Каждый из них существовал только за счет того, что существовал другой. Они сходились в невидимой точке где-то в самом центре Вселенной - чуть ниже того места, из которого я все это воспринимал, и там что-то происходило, но мне никак не удавалось разобрать - что именно. Я изо всех сил старался проникнуть вниманием в эту точку, мне казалось, что немыслимое напряжение вот-вот прикончит меня, но вернуться назад я уже не мог. Я сделал еще одно невероятное усилие и все разом исчезло, сделалось однородным и почти совсем пустым. Оставался только слабый образ нисходящего потока движения, но и тот быстро таял - подобно тому, как тают в стакане чая неоднородности, образованные растворившимся сахаром. Меня охватил ужас.
Это была Великая Пустота - я сразу узнал Ее, ведь мне и прежде доводилось Ее созерцать. Но тогда где-то оставалось что-то от меня самого, за что я мог зацепиться и вернуть свое восприятие в проявленное, в мир людей. Теперь же я весь полностью был здесь, и только каким-то чудом мне удавалось сохранять ощущение индивидуальности своего самоосознания. Мне казалось, что еще чуть-чуть, и нисходящий поток окончательно исчезнет, и тогда мое самоосознание необратимо рассеется в бесконечности, и я исчезну бесследно, и больше никогда не сумею собрать себя ни на белой дороге посреди залитой лунным светом степи, ни где бы то ни было еще... И даже непостижимая абсолютная разумность того Ничто, которое я созерцал, и в котором все это происходило, не могла успокоить меня, ибо я не верил неведомо откуда возникшему знанию того, что, распылившись в точке Великой Пустоты - бесконечности, лишенной размеров, обрету тождественность с царящим в ней Абсолютным Умом. Я боялся утратить индивидуальность, меня ужасала возможность потерять себя, представить же себе совмещение таких взаимоисключающих вещей, как абсолютная распределенная тотальность и выраженная концентрированная индивидуальность, я не мог... Отчаянным усилием я попытался вернуть себе плотность, возвратившись в ту сферу пространства, где мое самоосознание гарантированно было концентрированным.
Нисходящий поток сделался более явным. Через некоторое время внутри него начал угадываться и восходящий. Сжимаясь и уплотняясь, они образовали два противотекущих конических вихря, сходившихся в точке, которую я видел как бы немного сверху. Постепенно в этой точке сформировался достаточно плотный вихреобразный конгломерат чего-то, имевший сферическую форму. Затем этот вихрь стал плоским, я увидел горизонтальное "сечение" взаимодействующих потоков превратившихся к этому моменту в единый вихрь двух противонаправленных сил, и с удивлением обнаружил, что вихрь этот составлен четырьмя вихрями поменьше. Каждый из них обладал собственным внутренним вращением, и в то же время крест, составленный четырьмя малыми вихрями, вращался внутри большого вихря против часовой стрелки, если смотреть сверху-вниз.
По мере того, как мое внимание все больше концентрировалось на плоском сечении вихрей, восприятие большого вихря и составлявших его четырех малых становилось все более смутным. В конце концов, они исчезли, и я увидел структуру, напоминавшую скругленную замкнутую четырехкрылую обратную свастику. Она была неподвижной, и только по ее крыльям к периферии струились золотистые потоки.
Потом внутренняя часть свастики растворилась, образовав круглое поле золотистого света, окруженное тонким кольцом, цвет которого из золотого стал пронзительным серебристо-белым. Внимательно разглядывая кольцо, я обнаружил, что оно образовано двумя противотекущими потоками - они как бы струились внутри друг друга. В целом в кольце преобладало вращение по часовой стрелке, направление которого соответствовало направлению вращения большого вихря нисходящего потока.
