14. Упомяну о том, что и вам самим известно, что в отличном состоянии судовая команда находится недолго и что немногие моряки дают ход кораблю и соблюдают правильность гребли. Но все же наибольшее затруднение для меня состоит в том, что я, хоть и стратег, не в состоянии изменить такое положение дел (ведь вы не таковы, чтобы с вами легко было управиться) и что мы не знаем, откуда взять пополнение корабельных экипажей, тогда как неприятель располагает для этого неограниченными возможностями. Нам же приходится для текущих нужд и для возмещения дальнейших людских потерь черпать из наличного состава, с которым мы прибыли сюда. Ведь города, которые теперь еще держат нашу сторону — Наксос и Катана, — не в состоянии помочь нам. Кроме того, еще одно обстоятельство может усилить неприятеля: если снабжавшие нас доныне продовольствием местности Италии перейдут на сторону врагов (когда станет очевидно, что мы в беде и оставлены афинянами на произвол судьбы), то мы вынуждены будем сдаться осаждающим и они окончат войну без боя. Я мог бы, пожалуй, сообщить вам в послании известия приятнее этих, однако менее полезные, потому что для принятия решений вам необходимы точные сведения о нашем положении. Зная к тому же ваш характер, — вы желаете слушать только самое приятное, а потом, когда дело сложится иначе, возлагаете вину на других — я счел более безопасным не скрывать истины.
15. Что касается первоначальной нашей задачи, то будьте уверены, что как простые воины, так и военачальники честно выполнили свой долг и не заслуживают порицания. Но раз вся Сицилия теперь объединяется в союз против нас и противник ожидает новых подкреплений из Пелопоннеса, а мы здесь с нашими силами не в состоянии успешно сопротивляться и наличным силам врага, то вам следует либо отозвать домой наше войско, либо выслать на помощь новые не менее значительные как сухопутные, так и морские силы и немало денег. Наконец, я прошу прислать кого-нибудь мне преемником, так как из-за болезни почек не могу более оставаться здесь. Надеюсь на ваше снисхождение: ведь пока я был здоров, я как военачальник оказывал вам много услуг. А принятые вами решения выполняйте неотложно, тотчас же с началом весны, потому что неприятель скоро получит помощь в Сицилии. А если помощь из Пелопоннеса придет даже и не столь скоро, то все-таки, если вы не будете предусмотрительны, то недооцените силу врага, как и ранее, и он вас опередит»1.
16. Таково было положение дел в Сицилии согласно донесению Никия. Афиняне, выслушав послание, все же не освободили Никия от должности1, но до прибытия других лиц, выбранных ему в товарищи по должности, временно назначили двух помощников из числа участников экспедиции — Менандра и Евтидема2, — не желая заставлять больного человека одного нести бремя командования. Кроме того, решили послать подкрепление флоту и сухопутному войску из числа граждан, внесенных в призывной список гоплитов, и союзников. Товарищами Никию были избраны Демосфен3, сын Алкисфена, и Евримедонт4, сын Фукла. Евримедонт отправился в Сицилию тотчас же в период зимнего солнцеворота на 10 кораблях с 20 талантами серебра, приказав сообщить находящемуся там войску, что придут подкрепления и что афиняне позаботятся о нем.
17. Демосфен же, оставаясь пока в Афинах, снаряжался к отплытию весной: он посылал к союзникам требования выставить вспомогательные войска и собирал в Афинах деньги, снаряжение, корабли и гоплитов. Афиняне выслали также эскадру из 20 дозорных кораблей в пелопоннесские воды, чтобы воспрепятствовать переправе в Сицилию из Коринфа и Пелопоннеса. Действительно, по прибытии в Коринф послов из Сицилии с известием об улучшении дел, коринфяне, увидев, что уже первая отправка туда кораблей была своевременной, теперь еще более ободрились. И не только сами коринфяне готовились отправить в Сицилию гоплитов на транспортных судах, но и лакедемоняне должны были таким же образом послать гоплитов из других областей Пелопоннеса. Кроме того, коринфяне снарядили эскадру из 25 кораблей с целью напасть на афинскую дозорную эскадру у Навпакта, чтобы афиняне, отвлеченные стоящими там против них в боевом порядке триерами, не смогли помешать выходу в море транспортных судов коринфян.
18. Лакедемоняне также готовились к вторжению в Аттику, как было решено заранее1. Да и сиракузяне и коринфяне, узнав об афинских подкреплениях, посланных в Сицилию, также склоняли их к вторжению с целью помешать экспедиции афинян. К тому же и Алкивиад настоятельно советовал укрепить Декелею2 и развернуть военные действия. Но самым главным было то, что теперь лакедемоняне приобрели уверенность в своих силах: они полагали, что отныне легче одолеют афинян, которым придется воевать на два фронта — против них и против сицилийцев; воодушевляло их и то, что на этот раз афиняне первыми нарушили мир. В прошлой войне, напротив, вина за нарушение договора скорее лежала на самих лакедемонянах, потому что фиванцы напали на Платею во время мира (хотя прежний договор3 запрещал начинать войну, если противная сторона согласна обратиться в третейский суд), а сами они не приняли предложения афинян решить спор третейским судом4. Потому-то лакедемоняне считали вполне заслуженными свои тогдашние неудачи — поражение при Пилосе и прочие несчастья. С тех пор, однако, как афиняне с 30 кораблями, действуя из опорного пункта в Аргосе, высадились у Эпидавра, у Прасий и в других местах и произвели там опустошения, а также совершили набеги из Пилоса5, и после того как они отклонили предложение лакедемонян передать спор в третейский суд, тогда-то лакедемоняне, решив, что вина за нарушение договора, прежде лежавшая на них, теперь легла на афинян, начали поэтому решительно склоняться к войне. Этой зимой они потребовали от союзников доставки железа и заготовляли орудия для постройки укрепления в Декелее. Вместе с тем они сами набирали войско для отправки на помощь в Сицилию и заставляли также остальных пелопоннесцев производить набор воинов с этой же целью. Так окончилась зима и вместе с тем восемнадцатый год этой войны, описанной Фукидидом.
19. В самом начале следующей весны лакедемоняне со своими союзниками совершили вторжение в Аттику во главе с царем лакедемонян Агисом, сыном Архидама1. Сначала они опустошили равнину и окрестности, а затем стали укреплять Декелею2, причем работы по строительству укрепления разделили между союзными городами. Декелея отстоит от Афин приблизительно на 120 стадий; на почти одинаковом расстоянии (несколько дальше) она находится и от беотийской границы. Заложили они это укрепление (оно было видно даже из Афин), чтобы оттуда опустошать равнину и наиболее плодородные части страны. Пока пелопоннесцы с союзниками строили укрепления, из Пелопоннеса тем временем на транспортных судах были отправлены в Сицилию гоплиты. Для этого похода лакедемоняне взяли самых лучших илотов и неодамодов3, всего до 600 гоплитов, во главе со спартанцем Эккритом; беотийцы отправили 300 гоплитов под начальством фиванцев Ксенона и Николая и феспийца Гегесандра4. Этот отряд выступил первым и вышел в море из Тенара в Лаконии. Вскоре затем и коринфяне отправили 500 гоплитов (из самого Коринфа и из числа наемников, навербованных в Аркадии) во главе с коринфянином Алексархом. Вместе с коринфянами и сикионцы5 послали 200 гоплитов под начальством сикионца Саргея. Между тем 25 коринфских кораблей, снаряженных еще зимой, стояли на якоре у Навпакта против 20 аттических, пока их гоплиты на грузовых судах не отплыли из Пелопоннеса. Эти корабли с самого начала были снаряжены и стояли у Навпакта, чтобы направить главное внимание афинян на триеры и отвлечь их от транспортных судов.
20. Одновременно с тем как лакедемоняне вели работы по укреплению Декелей, афиняне послали 30 кораблей под командой Харикла1, сына Аполлодора, в пелопоннесские воды с приказанием зайти в Аргос и по союзному договору взять на борт аргосских гоплитов. Кроме того, афиняне отправили (как уже ранее было решено) в Сицилию Демосфена с 60 афинскими и 5 хиосскими кораблями2 и с 1200 гоплитами из числа граждан, внесенных в призывные списки, а также из островитян и остальных подвластных им союзников, собрав всех людей, пригодных для военной службы. Демосфен получил приказ сначала соединиться с Хариклом и помогать ему в походе к берегам Лаконики. Отплыв на Эгину, Демосфен ожидал там присоединения задержавшихся кораблей и известия о том, что Харикл принял на борт аргосских гоплитов.
21. А в Сицилии в эту же весеннюю пору Гилипп возвратился в Сиракузы, собрав какое смог подкрепление1 в городах, которые изъявили согласие поддержать сиракузян. Затем он созвал народное собрание сиракузян и объявил, что необходимо выставить как можно больше кораблей, чтобы испытать счастье в морском сражении. Он надеется, говорил Гилипп, на решительный успех, который оправдает риск и решит исход войны. Вместе с ним и Гермократ горячо убеждал сограждан, что они могут без боязни напасть на афинян на море: ведь опыт афинян в морском деле отнюдь не является чем-то врожденным, так как они еще более сухопутный народ, чем сиракузяне, и только мидяне заставили их стать моряками. Поэтому, говорил он, если вы отважитесь выступить против столь дерзких людей, как афиняне, так же дерзко, то станете самыми опасными их противниками. Ведь если афиняне, дерзко нападая, иной раз даже и с более слабыми силами, устрашают врагов, то и вы подобным же образом могли бы устрашить неприятеля. Он не сомневается, продолжал Гермократ, что сиракузяне внезапным нападением на афинский флот получат большее преимущество, чем афиняне смогут нанести им вреда, даже искусно воспользовавшись их неопытностью в военном деле. Поэтому, требовал он, сиракузяне немедленно должны совершить нападение на афинский флот. Итак, под влиянием убедительных речей Ги-липпа, Гермократа и некоторых других сиракузяне стали ревностно готовиться к морскому сражению и набирать экипажи кораблей.
