28. Доставка продовольствия с Евбеи, которая прежде шла по суше более кратким путем из Оропа через Декелею, теперь должна была идти морем мимо Суния и из-за этого стала обходиться дорого1. Между тем город терпел нужду во всех без исключения товарах, ввозимых извне, и превратился в военный лагерь. Днем афинянам приходилось посменно нести караулы у брустверов, а ночью всем, кроме всадников, — у сторожевых постов или на стене, вынося эти тяготы летом и зимой. Но самым тягостным была необходимость одновременно вести две войны. При этом, однако, они выказали такое стремление к победе, какому никто прежде, услышав об этом, не поверил бы. Ведь, несмотря на то что пелопоннесцы держали их самих как бы в осаде, укрепив Декелею, афиняне все же не отступились от Сицилии и продолжали там осаду Сиракуз — города, ничуть не меньшего Афин. Они превзошли все представления эллинов об их мощи и отваге: ведь в начале этой войны одни считали, что она продлится год, другие — два, третьи — три года; но никто не мог думать, что афиняне продержатся дольше в случае вторжения пелопоннесцев в их страну. Однако даже на семнадцатом году после первого вторжения спартанцев2 афиняне, хотя и всячески истощенные этой войной, все-таки предприняли новую войну в Сицилии — не менее тягостную, чем прежняя пелопоннесская. Поэтому теперь, неся огромные расходы и тяжелый ущерб, причиняемый Декелеей, афиняне впали в крайнюю нужду. В это время они вместо прежней подати3 ввели для подвластных им союзников пошлину в размере двадцатой части стоимости всех товаров, ввозимых и вывозимых морем4. Таким образом афиняне надеялись увеличить свои доходы. Действительно, ведь расходы были теперь уже не те, что раньше, а значительно возросли соответственно с расширением военных действий, а доходы, напротив, уменьшились.
29. Итак, афиняне тотчас отослали домой фракийцев, не заставших уже Демосфена, не желая нести расходы при своих тогдашних стесненных обстоятельствах. Сопровождать их афиняне поручили Диитрефу1, приказав ему вместе с тем во время плавания (а плыли они через Еврип) нанести, если возможно, с их помощью вред неприятелю. Диитреф пристал к берегу с фракийцами в области Танагры2 и, захватив отсюда кое-какую добычу, переправился из Халкиды на Евбее через Еврип3, высадился затем в Беотии и повел их на Микалесс. Ночь он провел незамеченным под открытым небом у святилища Гермеса (оно находится приблизительно стадиях в 16 от Микалесса), а с наступлением дня напал на этот небольшой город и захватил его. Жители, застигнутые врасплох, не ожидали, что кто-нибудь может, продвинувшись так далеко от моря в глубь страны, напасть на них. К тому же и городские стены были слабы: кое-где они даже обвалились, а частично были слишком невысоки, да и городские ворота не закрывались, так как горожане считали себя в безопасности. Ворвавшись в Микалесс, фракийцы стали разорять дома и святилища, убивать людей, не давая пощады ни старым, ни молодым, резали всех подряд, кого ни встречали, без разбоpa — и женщин, и детей, и даже вьючных животных, и вообще — все живое, что попадалось на глаза. Ведь народ фракийцев, подобно самым диким из варваров, если он уверен в своей безопасности, кровожаден до неистовства. Так и теперь в городе начался страшный погром и всеобщая резня. Варвары напали, между прочим, на детскую школу, самую большую в городе, и перерезали всех детей, когда те только что пришли туда. Это было несчастье, неожиданно обрушившееся на весь город, страшнее которого не могло быть.
30. Получив известие об этом, фиванцы поспешили на помощь. Им удалось догнать фракийцев, уже успевших отойти на некоторое расстояние от города, и отнять у них добычу. Обратив в бегство фракийцев, фиванцы преследовали их до Еврипа и до моря, где стояли на якоре привезшие их корабли. Много фракийцев было перебито при посадке на корабли, так как варвары не умели плавать, а люди на кораблях, при виде происходящего на суше, поставили суда на якорь вне пределов досягаемости стрел. В начале же отступления фракийцы небезуспешно сопротивлялись натиску фиванской конницы, которая первой бросилась на них: они забегали с флангов и, сомкнувшись отдельными отрядами1, отбивались от врага по своему туземному способу. При этом у них погибло лишь небольшое количество людей. Какая-то часть варваров была перебита в самом городе во время грабежа. Всего же из 1300 фракийцев полегло 250 человек. Фракийцы же перебили из числа фиванцев и их союзников всего около 20 гоплитов и всадников и одного из беотархов2 — фиванца Скирфонда. Истреблена была и некоторая часть микалессцев. Такова была участь Микалесса, испытавшего бедствие, которое, сравнительно с величиной города, было самым тяжким и прискорбным среди бедствий, постигших Элладу в течение этой войны.
31. Между тем Демосфен, построив крепость в Лаконике1, плыл далее в Керкиру. У Фии2 в Элее он застал на якорной стоянке грузовое судно, на котором находились коринфские гоплиты, направлявшиеся в Сицилию3, и уничтожил его. Людям удалось спастись бегством и впоследствии переправиться на другом корабле. Затем Демосфен прибыл в Закинф и Кефаллению4, где принял на борт гоплитов и вызвал из Навпакта мессенских гоплитов. После этого он переправился с ними на противоположный берег Акарнании в Ализию5 и Анакторий6 (которым владели афиняне). Во время пребывания Демосфена в этих местах произошла встреча с возвратившимся из Сицилии Евримедонтом, который был послан туда зимой с деньгами для войска. Евримедонт сообщил Демосфену, между прочим, что уже на обратном пути узнал о взятии Племмирия сиракузянами. Прибыл к ним также и Конон7, который был военачальником в Навпакте, с известием о том, что эскадра в 25 коринфских кораблей8 стоит против них на якоре и гртовится вступить в бой. Поэтому Конон просил обоих военачальников послать несколько кораблей на помощь, так как 18 афинским кораблям не под силу сражаться с 25 неприятельскими. Демосфен и Евримедонт дали Конону для подкрепления эскадры у Навпакта 10 самых быстроходных своих кораблей, сами же занялись набором войска. Евримедонт отплыл на Керкиру и приказал жителям выставить 15 кораблей9, а сам набирал гоплитов (он, отказавшись от возвращения на родину, исполнял теперь совместно с Демосфеном должность главнокомандующего, для чего и был выбран)10. Демосфен оставался в Акарнании для набора метателей дротиков и пращников.
32. Послы сиракузян, отправившиеся в сицилийские города после взятия Племмирия1, привлекли их на свою сторону и, набрав там войско, намеревались вести его в Сиракузы. Узнав об этом, Никий послал к союзным афинянам сикулам, через области которых проходил путь этого войска, а именно к кенторипам2, аликиеям3 и другим, с требованием не пропускать неприятелей, но помешать проходу войска объединенными силами. Пройти другим путем, говорили послы, они даже и не будут пытаться, так как акрагантинцы не предоставляли прохода через свою область. Когда сицилийцы были уже в пути, сикулы по требованию афинян устроили засаду и, внезапно напав на застигнутых врасплох, перебили около 800 человек, в том числе и всех послов, кроме одного коринфского. Этот-то посол и привел в Сиракузы 1500 человек, спасшихся бегством.
33. В те же дни на помощь сиракузянам прибыло также 500 гоплитов, 300 метателей дротиков и 300 лучников, присланных жителями Камарины. И жители Гелы доставили им 5 кораблей, 400 метателей дротиков и 200 всадников. Действительно, теперь почти вся Сицилия, кроме акрагантинцев (не примкнувших ни к одной из сторон), даже города, которые раньше выжидали, объединились в помощь сиракузянам в их борьбе против афинян. Сиракузяне, после постигшего их удара в области сикулов, воздержались от немедленного нападения на афинян. А Демосфен и Евримедонт, пополнив свое войско людьми с Керкиры и с материка1, переправились со своей эскадрой через Ионийское море к мысу Иапигии2. Затем они отплыли оттуда и пристали к Херадским островам3 у Иапигии, где приняли на борт около 150 иапигийских метателей дротиков4 из племени мессапиев5. Они возобновили старинный союз с тамошним властителем Артой, который предоставил им этих метателей дротиков, и прибыли в Метапонтий в Италии6. Здесь им удалось убедить жителей послать по союзному договору7 с ними 300 метателей дротиков и 2 триеры; продолжая плавание вдоль берегов совместно, они прибыли в Фурии. В Фуриях, как они обнаружили, противники афинян были вследствие недавнего переворота изгнаны из города8. Поэтому военачальники решили дождаться там отставших кораблей и соединить весь свой флот. Тем временем они старались склонить фурийцев теперь, когда дела стали благоприятнее, принять как можно более деятельное участие в походе и заключить с афинянами оборонительный и наступательный союз. Поэтому они оставались пока в Фуриях.
34. Приблизительно в это же время пелопоннесцы с эскадрой в 25 кораблей1 стояли на якоре у Навпакта против афинской эскадры, несшей охрану направлявшихся в Сицилию грузовых судов. Пелопоннесцы приготовились к морской битве, снарядив еще несколько кораблей, так что теперь у них было кораблей лишь немногим меньше, чем у афинян, и затем перешли на якорную стоянку у Эринея2 в Ахайе, в области города Рин. Бухта, где стояли корабли, имела форму полумесяца, и прибывший на помощь сухопутный отряд коринфян и тамошних союзников расположился на выступающих с обеих сторон в море мысах залива; корабли же образовывали замкнутую линию между ними. Начальником эскадры был коринфянин Полианф3. Афиняне на 33 кораблях под командой Дифила вышли против них из Навпакта. Коринфяне же сперва не трогались с места, а когда, по их мнению, настало время, они по сигналу двинулись на афинян и начали битву. Долго противники не уступали друг другу. Три коринфских корабля было уничтожено; у афинян, хотя ни один корабль не был совершенно затоплен, однако семь кораблей вышли из строя, получив в носовой части пробоины от ударов коринфских кораблей (именно для этой цели якорные брусья-тараны коринфских кораблей были сделаны более массивными). Битва осталась нерешенной, и первоначально каждая из сторон считала себя победительницей. Корабельные обломки, однако, захватили афиняне, потому что и ветер относил их в море, и коринфяне больше не возобновляли атаки. После битвы эскадры разошлись. Ни одна из сторон не пыталась преследовать; пленных не было, так как коринфяне и пелопоннесцы, сражавшиеся у берега, легко спасались вплавь, а у афинян ни один корабль не был потоплен. После отплытия афинян в Навпакт коринфяне тотчас же поставили трофей как победители, так как вывели из строя больше вражеских кораблей и не признавали себя побежденными на том же основании, что и их противники, которые не думали, что одержали победу. Как считали коринфяне, они одержали верх, потому что не были разбиты наголову, а афиняне видели свое поражение в том, что не одержали решительной победы4. После отплытия пелопоннесцев разошлось и сухопутное войско. Тогда афиняне также поставили трофей как победители в Ахайе, приблизительно в 20 стадиях от Эринея, где коринфяне стояли на якоре. Так кончилась эта морская битва.
