3. Если у меня будет время для поездки в тускульскую усадьбу до нон, я увижу тебя там; если нет, направлюсь в кумскую усадьбу и заранее извещу тебя, чтобы баня была приготовлена.
CCCCLXI. Марку Теренцию Варрону
[Fam., IX, 7]
Рим, конец мая 46 г.
Цицерон Варрону.
1. Я обедал у Сея, когда каждому из нас было вручено письмо от тебя. Мне уже кажется своевременным2206. Что касается моих прежних хитростей2207, то я раскрою свое лукавство. Я хотел, чтобы ты был где-нибудь близко, если бы была какая-нибудь возможность счастливого избавления: двум совокупно идущим...2208 Теперь, когда все окончено, нечего сомневаться в том, что лошадьми, людьми...2209 Ибо как только я услыхал насчет Луция Цезаря сына2210, я сам себе:
Какой окажет мне почет Отцу?2211
Поэтому не перестаю бывать на обедах у тех, кто теперь господствует.
2. Что мне делать? Следует быть рабом обстоятельств. Но смешное утрачено, особенно когда не над чем посмеяться.
Африки — в страшной тревоге земля содрогается грозно2212.
Поэтому нет ничего отвергнутого2213, чего бы я не опасался. Но ты спрашиваешь, когда, каким путем, куда2214; пока ничего не знаю. Что же касается самих Бай, то некоторые сомневаются, приедет ли он через Сардинию. Ведь того своего имения2215 он не осмотрел до сего времени; у него нет ни одного, которое было бы хуже, однако он им не пренебрегает. Вообще я более склонен полагать, что через Сицилию в Велию, но мы скоро узнаем. Ведь приезжает Долабелла. Он, я считаю, будет учителем.
Ведь часто ученик наставника сильнее2216.
Однако если я буду знать, что ты решил, я сообразую свое решение главным образом с твоим. Поэтому жду твоего письма.
CCCCLXII. Марку Марию, в Помпеи
[Fam., VII, 3]
Рим, конец мая (?) 46 г.
Марк Цицерон шлет привет Марку Марию.
1. Когда я (очень часто) размышляю об общих несчастьях, среди которых мы столько лет живем и, как вижу, будем жить, мне обычно приходит на ум то время, когда мы были вместе в последний раз; более того, я помню даже самый день. Ведь когда за два дня до майских ид, в консульство Лентула и Марцелла2217, я вечером приехал в помпейскую усадьбу, ты встретил меня с тревогой в душе. Твою тревогу поддерживало размышление как о моем долге, так и об опасности для меня. Ты боялся, как бы я, если б остался в Италии, не изменил долгу; в случае, если бы я отправился на войну, тебя волновала опасность. В это время ты, конечно, видел, что и я был так расстроен, что не уяснял себе, как лучше всего поступить. Однако я предпочел уступить совести и всеобщему мнению, не считаясь с соображениями своей безопасности.
2. В этом своем поступке я раскаялся — не столько вследствие опасности для меня, сколько вследствие многочисленных пороков, с которыми я столкнулся там, куда пришел. Во-первых, — ни многочисленных, ни боеспособных сил; во-вторых, помимо полководца и немногих помимо него, (я говорю о главных лицах) остальные, во-первых, во время самих военных действий проявили хищность, во-вторых, в высказываниях были так жестоки, что я приходил в ужас от самой победы; но главное — это долги людей, самых высоких по положению2218. Что еще нужно? Ничего честного, кроме дела. Увидев это, я, отчаиваясь в победе, прежде всего начал советовать заключить мир, сторонником которого я всегда был. Затем, так как Помпей относился с чрезвычайным отвращением к этому мнению, я начал ему советовать вести войну. Он иногда одобрял это, и казалось, что он будет держаться этого мнения, и, пожалуй, держался бы, если бы после одного сражения не начал доверять своим солдатам2219. С этого времени этот величайший муж совершенно не был императором2220. Имея неиспытанное и сборное войско, он завязал бой с сильнейшими легионами2221; побежденный, он постыднейшим образом, потеряв даже лагерь, бежал один.
3. Это я счел для себя концом войны и не думал, что после того как целые, мы не сравнялись с ними, мы, сломленные, окажемся сильнее их. Я отошел от этой войны, в которой предстояло либо пасть в сражении, либо попасть в какую-нибудь засаду, либо оказаться в руках у победителя, либо бежать к Юбе2222, либо выбрать место, словно для изгнания2223, либо добровольно лишить себя жизни. Во всяком случае, помимо этого, не было ничего, если не пожелать или не осмелиться сдаться победителю2224. Однако из всех этих несчастий, которые я назвал, самым терпимым было изгнание, особенно без вины, с которым не было связано никакого позора; добавлю также — когда ты лишен города, в котором нет ничего, что ты мог бы видеть, не испытывая скорби. Я предпочел быть со своими, если теперь что-нибудь кому-нибудь принадлежит, а также в своих владениях. То, что произошло, я все предсказал.
4. Я приехал домой не для того, чтобы условия жизни были наилучшими; однако, если бы было какое-нибудь подобие государственного строя, я был бы словно в отечестве; если никакого — словно в изгнании. Лишить себя жизни я не видел причины; желать этого — много причин; ведь давно сказано:
Где не тот ты, кем был раньше, там и жить охоты нет2225.
Однако не иметь вины — великое дело, особенно когда я располагаю двумя вещами, чтобы поддержать себя ими: знанием наилучших наук и славой величайших дел2226; первая из них никогда не будет отнята у меня, пока я жив, вторая — даже после смерти.
5. Я написал это тебе несколько многословно и наскучил тебе, так как знал, что ты глубоко любишь как меня, так и государство. Я хотел, чтобы тебе были известны все мои замыслы, чтобы ты знал, что я прежде всего никогда не хотел, чтобы кто-нибудь2227 был могущественнее, нежели государство в целом; что после того, однако, как по чьей-то вине2228 один столь силен, что противодействие ему невозможно, я хотел мира; что с потерей войска и того полководца, на которого одного была надежда, я хотел положить конец войне — также для всех остальных, а когда это оказалось невозможным2229, то положил конец войне — для себя; но теперь, если это — государство, то я — гражданин, если нет — изгнанник в не менее благоприятном месте, нежели в случае, если б я отправился на Родос или в Митилену2230.
6. Об этом я предпочитал с тобой при встрече; но так как дело затягивалось, я захотел об этом же в письме, чтобы у тебя было, что сказать, если бы ты когда-нибудь столкнулся с моими хулителями. Ведь существуют люди, которые, хотя моя гибель и не принесла бы пользы государству, считают преступлением то, что я жив; которым — я твердо знаю — кажется, что погибло недостаточно много людей; они, если бы послушали меня, жили бы, хотя и в условиях несправедливого мира, но с честью; ведь их одолели бы силой оружия, но не правотой дела. Вот тебе послание, быть может, более многословное, чем ты хотел бы. Буду считать, что это тебе так и кажется, если ты не пришлешь мне в ответ более длинного. Я же, если закончу то, что хочу2231, в скором времени, надеюсь увидеть тебя.
CCCCLXIII. Гнею Домицию Агенобарбу
[Fam., VI, 22]
Рим, 46 г.
Цицерон Домицию2232.
1. После твоего приезда в Италию меня удержало от письма к тебе не то обстоятельство, что ты мне ничего не написал, но то, что я не находил ни того, что я мог бы обещать тебе, сам нуждаясь во всем, ни того, что я мог бы посоветовать тебе, так как у меня самого не было плана, ни того, чем бы я мог утешить тебя в столь великих несчастьях. Хотя теперь положение нисколько не лучше, но даже гораздо безнадежнее, тем не менее я предпочел послать тебе бессодержательное письмо, но не молчать.
2. Если бы я полагал, что ты попытался взять на себя ради государства большую задачу, чем ты можешь выполнить2233, то я все же убеждал бы тебя всеми возможными доводами жить в тех условиях, которые нам предоставляются, каковы бы они ни были. Но так как ты установил для выполнения своего решения, принятого честно и стойко, тот предел, который сама судьба хотела сделать как бы пограничным камнем в нашей борьбе2234, я, во имя нашего давнего тесного союза и во имя своего чрезвычайного расположения к тебе и равного твоего ко мне, молю и заклинаю тебя сохранить себя невредимым для меня, матери2235, супруги и всех твоих, для которых ты всегда являешься и был самым дорогим. Заботься о безопасности своей и своих, которые от тебя зависят. Используй в настоящее время то, что ты изучил и с молодости воспринял памятью и знанием из прекрасных преданий мудрейших мужей. Если не можешь спокойно, то стойко переноси тоску по людям, которых ты лишился2236, тесно связанным с тобой благодаря глубокому расположению и многочисленным обязательствам.
3. Что я могу, не знаю; вернее, я чувствую, что могу сделать мало. Однако обещаю тебе одно: все, что я ни признаю полезным для твоего благополучия и достоинства, я буду делать со столь большим рвением, сколь большое рвение и предупредительность ты всегда проявлял в моих делах. Об этом своем желании я сообщил твоей матери, достойнейшей женщине, глубоко любящей тебя. Если ты что-нибудь напишешь мне, я поступлю в соответствии с тем, что, как я пойму, является твоим желанием; но если ты не напишешь, я все-таки с величайшим рвением и тщательно позабочусь обо всем, что сочту для тебя полезным. Будь здоров.
