10. Обсуждается второй вопрос, а именно: требуется ли близость по месту для возбуждения слушающего ангела. Утвердительное мнение. – Итак, если предположить, что с этой стороны вопрос ясен, остается следующее затруднение: если у ангела есть некое познание, зависящее от предварительного движения и производящего действия объекта на ангельский интеллект, то может ли ему воспрепятствовать дистанция? Мы тоже считаем, что существует такое сомнение, и более всего в отношении ангельской речи…
11. Первая формулировка названного мнения [о том, что нужна близость по месту, а дистанция препятствует ангельской речи]. – Обнаруженное затруднение. Вторая формулировка). – Это мнение можно понять двумя способами. Во-первых, в том смысле, что любая дистанция препятствует речи, и, следовательно, необходима непосредственная близость обоих ангелов, чтобы один мог говорить к другому, а другой слышать, то есть что бы один мог напечатлеть в другом интенциональную форму своей мысли. Так как это напечатление невозможно через среду, но в отстоящем не может также осуществляться непосредственно, необходима, следовательно, указанная близость. Но такая формулировка затруднительна: ведь она полагает для речи ангелов слишком большое ограничение, которое многие считают противоречащим ангельскому совершенству и политическому сообществу. Другой смысл – тот, что не любая дистанция препятствует речи: умопостигаемая species может напечатлеваться одним ангелом в другом, отстоящем по месту, но не на любой дистанции, а в пределах определенной сферы, имеющей конечный размер, ибо активная сила объекта ограничена…
12. Это мнение не угодно томистам. – Тем не менее, томисты, как правило, отстаивают противоположное мнение. Они, конечно, проявляют в этом последовательность, поскольку считают, что речь ангелов осуществляется помимо производящего воздействия, через одно лишь устранение скрывавшей объект завесы, которое ангел (если можно так выразиться) осуществляет в себе самом, когда желает, чтобы другой ангел смог увидеть его акт, и таким образом подчиняя свой акт другому. А это возможно на любой дистанции, потому что по отношению к другому ангелу отсюда возникает лишь внешнее именование. Именно так, соответственно, учат Каэтан и современные томисты. И того же мнения придерживался св. Фома, вопр. 9 «Об истине», арт. 6, в пункте на четвертый аргумент указывая его основание: «…Ибо говорящий ангел ничего не производит в слушающем». Это же утверждение он повторяет в «Сумме теологии», часть 1, вопр. 107, арт 4, где, видимо, уже не может опереться на приведенное основание, ибо чуть выше учил, что говорящий ангел возбуждает слушающего, а значит, нечто производит в нем. Так же считает Александр Гэльский, часть 2, вопр. 27, пар. 7, где говорится, что речь ангела не зависит от отдаленности или близости по месту, но зависит от духовной отдаленности или близости, «которая, – по его словам, – пока еще скрыта от нас»… Так же думает Сумель, указ. вопр. 57, арт. 4, и вопр. 107, арт. 3 и 4. И Васкес, дисп. 212, гл. 2, не принимая такого производящего воздействия, делает оговорку: даже если бы речь осуществлялась через воздействие говорящего на слушающего, ей не препятствовала бы дистанция. Это объясняется тем, что такая речь осуществляется через чисто духовное воздействие, которое не распространяется через среду, а потому не встречает препятствия ос стороны дистанции и не умаляется от большего расстояния, но одинаково хорошо выполняется как в отдалении, так и вблизи. Вывод доказывается. В самом деле, в материальном деятеле близость требуется потому, что переходное материальное действие распространяется через среду и посредством умножения интенциональных форм; поэтому на определенном расстоянии сфера такого действия и его результативность заканчиваются: ведь сущее не может одновременно с удалением в бесконечность до бесконечности увеличивать свою результативность, так как сила его конечна. А вот духовное действие, каковым является производство species, не распространяется через среду, но непосредственно идет от объекта к потенции, а потому не возрастает и не убывает в зависимости от дистанции.
13. Решение автора: нет ничего невероятного в том, чтобы требовалось отсутствие дистанции вообще. – Вероятнее, однако, что полного отсутствия дистанции не требуется. – Этот пункт я рассматривал в «Метафизике», дисп. 18, пункт 44 и след., где вопрос остался нерешенным. Однако склонялся я к тому, что речь требует у ангелов такой близости субстанций, чтобы их не разделяло никакое пространство – ни подлинное, ни воображаемое. И хотя я и сейчас не считаю это невозможным и несообразным, ибо ангелы чрезвычайно быстры и могут в стремительном движении тотчас преодолеть любую дистанцию, тем не менее, я не принимаю произвольно этого мнения, потому что оно слишком причудливо и потому что (как было сказано чуть ранее) оно не очень хорошо согласуется с ангельским совершенством. Поэтому в силу того, что это действие является чисто ментальным и внутренним, представляется необходимым утверждать, что ангел может выполнять его без близости по месту, то есть без субстанциального присутствия: либо потому, что такое действие совершается не через среду и не имеет никакой соотнесенности с пространством; либо потому, что у ангелов порядок – то же, что в телесных вещах место, и потому чисто интеллектуальное действие, каковым является речь, не зависит от среды или от места. Этот довод принимает св. Фома, «Вопр. о чем угодно» 9, арт. 10, на 2, и комм. к «Сентенциям», кн. 2, дист. 11, вопр. 1, арт. 3, на 3.
14. Проблема: отсутствует ли препятствие со стороны любой дистанции? – Будет ли возбуждение находящегося вблизи ангела сильнее, чем отстоящего, несмотря на эту способность возбуждать речь отстоящего ангела, и, таким образом, окажется ли сфера действия у каждого ангела определенной и ограниченной? Или же близость или удаленность не имеют значения вообще, и поэтому возбуждение будет одинаковым – что в отстоящем, что в ближайшем ангеле, и, значит, может выполняться на любой дистанции вплоть до бесконечности? Этого вопроса я сейчас не решу, но оставлю его в состоянии проблемы. Ибо вероятным представляется и то, и другое. Первое – потому, что активность такого объекта конечна, и поэтому, видимо, он имеет ограниченную сферу действия. Далее, потому, что, хотя действие не передается через среду, близость действующего к претерпевающему, тем не менее, сама по себе представляется более подходящим условием для того, чтобы действующий взял верх над претерпевающим и некоторым образом подчинил его себе. Отсюда вполне последовательно утверждается, что он сильнее воздействует на ближайшее, чем на отдаленное, и поэтому у сферы такого действия имеется предел. Второе тоже вероятно – на том основании, что для чисто духовного, интеллектуального действия близость по месту, то есть субстанциальное присутствие, выглядит вполне второстепенной, и потому действие одинаково хорошо выполняется на любом расстоянии, тем более, что претерпевающее не оказывает никакого сопротивления, но скорее взыскует подобного совершенства. И это не превосходит конечной силы, так как дистанция в действительности всегда будет конечной: ведь она по необходимости пролегает между определенными конечными точками. С обеих позиций нетрудно аргументировать, что фактически ангельская речь не встречает препятствия со стороны дистанции в пределах всего универсума, ибо сила любого ангела без труда способна простираться на нее. При этом промежуточные тела не способны помешать этому действию, ибо оно не проходит через них.
Имеется ли у ангелов взаимная беседа
15. Разрешение четвертого затруднения. – Четвертое сомнение состоит в том, может ли такая речь быть взаимной, обращаясь как от низших ангелов к высшим, так и от высших к низшим. Это второе принимается за очевидное, а вот в отношении первого, в связи с приведенным утверждением, возникает сомнение. Ведь отсюда, видимо, следует, что низшие ангелы не могут говорить к высшим, ибо не могут ни воздействовать на них, ни приводить их к совершенству: должному порядку противоречило бы, если бы более совершенное приводилось к совершенству низшим. Но это сомнение легко разрешить. Действительно, следует различать между речью и просвещением (illuminatio): ведь хотя просвещение есть речение, оно добавляет нечто особенное, из-за чего не всякое речение есть просвещение… Теперь же можно пояснить это похожим примером: хотя у людей научение совершается через речь, однако не всякая речь есть научение. Иллюминация же среди ангелов есть то же, что научение среди людей. Вот почему, когда речь идет о просвещении, будет верным, что высшие ангелы научают низших, а не наоборот. И все же речь взаимна, и низшие ангелы могут говорить к высшим, о чем согласно учат все теологи вслед за св. Фомой, вопр. 9 «Об истине», арт. 5, и ч. I «Суммы теологии», вопр. 107, арт. 2, где он в связи с этим превосходно разъясняет различие между просвещением и речением…
