DLXXXIV. Титу Помпонию Аттику, в Рим
[Att., XII, 37, §§ 1—3]
Астурская усадьба, 4 мая 45 г.
1. Вчера я получил от тебя два письма: одно, переданное накануне Гилару, другое — в тот же день письмоносцу, и в тот же день узнал от вольноотпущенника Эгипты, что Пилия и Аттика чувствуют себя вполне хорошо. За письмо Брута благодарю. Он прислал и мне; это письмо было вручено мне на тринадцатый день 2879. Посылаю тебе это самое письмо и копию моего письма в ответ на него.
2. Что касается храма, то если ты не находишь для меня никаких садов, которые тебе, во всяком случае, следует найти, если ты ценишь меня настолько высоко, насколько ты, конечно, ценишь, вполне одобряю твою мысль насчет тускульской усадьбы. Хотя ты и проницателен, чтобы обдумать — каков ты действительно, — тем не менее, если бы ты не отнесся с большой заботой к тому, чтобы я достиг того, чего я очень хочу, это никогда бы не могло столь прекрасно прийти тебе на ум. Но я — не знаю, почему — ищу многолюдное место; поэтому необходимо, чтобы ты уладил для меня насчет садов. Наиболее многолюдны — у Скапулы; кроме того, они близко, так что там можно бывать без необходимости проводить весь день в усадьбе. Поэтому я очень хотел бы, чтобы ты до своего отъезда повидал Отона 2880, если он в Риме. Если ничего не будет, то, хотя ты и привык переносить мою глупость, я все-таки зайду так далеко, чтобы ты рассердился. Ведь Друз, во всяком случае, хочет продать. Итак, если не будет другого, это будет моя вина, если не куплю. Прошу, прими меры, чтобы я не поскользнулся в этом деле. Но есть один способ принять меры — если мы можем что-нибудь насчет владений Скапулы. И, пожалуйста, сообщи мне, сколько времени намерен ты пробыть в загородной усадьбе.
3. По отношению к Теренции мне нужно как твое влияние, так и авторитет. Но ты поступишь, как найдешь нужным. Я ведь знаю, что то, что для меня важно, обычно заботит тебя больше, нежели меня.
DLXXXV. Титу Помпонию Аттику, в Рим
[Att., XII, 37, § 4]
Астурская усадьба, 5 мая 45 г.
4. Гирций написал мне, что Секст Помпей выступил из Кордубы и бежал в ближнюю Испанию; что Гней 2881 бежал — не знаю куда; да я и не стараюсь узнать. Кроме этого, ничего нового. Письмо он отправил из Нарбона за тринадцать дней до майских календ. О кораблекрушении, которое потерпел Каниний 2882, ты сообщил мне известия, вызывающие сомнения; итак, напишешь, если будет что-либо более достоверное. Ты отвлекаешь меня от печали; ты намного облегчишь, если дашь место для храма. Многое приходит мне на ум насчет апофеоза, но очень нужно место. Поэтому повидай также Отона.
DLXXXVI. Титу Помпонию Аттику, в Рим
[Att., XII, 38, § 1—2]
Астурская усадьба, 6 мая 45 г.
1. Не сомневаюсь, что ты был чрезвычайно занят, раз ты мне ни одного письма. Но что он за негодный человек 2883, раз он не подождал ради твоего удобства, когда он был послан с одной этой целью! Теперь же, если тебя что-либо не задержало, предполагаю, что ты в загородной усадьбе. А я, проводя здесь целые дни за писанием, действительно не нахожу облегчения, однако отвлекаюсь.
2. Асиний Поллион написал мне о моем мерзком родственнике 2884. То, что Бальб младший недавно сообщил достаточно ясно, Долабелла — намеками, он — вполне открыто. Я перенес бы это тяжело, если бы было место для нового огорчения. Но все-таки есть ли что-нибудь более мерзкое?
О внушающий опасения человек! Впрочем, лично для меня..., но следует сдержать скорбь. Так как необходимости совсем нет, напишешь что-нибудь при условии, если у тебя будет досуг.
DLXXXVII. Титу Помпонию Аттику, в Рим
[Att., XII, 38, §§ 3—4]
Астурская усадьба, 7 мая 45 г.
3. Ты считаешь, что теперь надо узнать мою стойкость, и пишешь, что некоторые говорят обо мне строже, чем пишешь ты или Брут; если бы те, кто считает, что я сломлен духом и ослабел, знали, какое сочинение я заканчиваю и в каком роде 2885, то они, если только они люди, уверен я, сочли бы, что меня не следует порицать, если я нашел такое облегчение, что свободно отдаюсь писанию трудных сочинений, а если я избрал это отвлечение от скорби, которое чрезвычайно благородно и вполне достойно ученого человека, то меня даже надо хвалить.
4. Но хотя я и делаю все, что могу делать, чтобы найти облегчение, ты заверши то, из-за чего ты, как вижу, беспокоишься не меньше меня. Мне кажется, это мой долг, и я не могу найти облегчение, если не выполню его или не увижу, что могу выполнить, то есть если не найду места, какого я бы хотел. Если, как ты пишешь, Отон сказал тебе, что наследники Скапулы думают, что те сады можно продать, разделив на четыре части, то покупателю нечего делать; если они будут продаваться, увидим, что возможно сделать. Ведь тот участок Публиция, который принадлежит Требонию и Кусинию, был мне предложен. Но ты знаешь, что это голое место; не одобряю ни на каких условиях. Сады Клодии вполне подходят, но не думаю, чтобы они продавались. Что касается садов Друза, хотя ты отвергаешь их, как ты пишешь, тем не менее я буду искать там прибежища, если ты не найдешь чего-нибудь. Постройка не волнует меня: ведь я построю только то, что я построю, даже если их у меня не будет. «Кир», книги IV и V, мне понравился, как и прочее у Антисфена 2886, человека более одаренного, нежели образованного.
DLXXXVIII. Титу Помпонию Аттику, в Рим
[Att., XII, 39]
Астурская усадьба, 8 мая 45 г.
1. Когда письмоносец прибыл ко мне без твоего письма, я решил, что у тебя было то основание не писать, что ты накануне написал то самое, на что я отвечаю этим письмом 2887. Все-таки я ожидал кое-чего насчет письма Асиния Поллиона; но я — на основании своего досуга — слишком рассчитываю на твой. Впрочем, предоставляю тебе, если не будет необходимости, не считать необходимым писать, если только у тебя не будет полного досуга.
2. Что касается письмоносцев, то я сделал бы то, что ты советуешь, если бы были какие-либо необходимые письма, как было некогда, когда, несмотря на более короткие дни, письмоносцы все-таки ежедневно являлись вовремя и было кое-что — Силий, Друз, кое-что другое. Теперь, если бы не было Отона, нам не о чем было бы писать; это самое отложено. Тем не менее я нахожу облегчение, когда говорю с тобой, отсутствуя, а еще в большей степени, когда читаю твои письма. Но раз тебя нет — ведь я так полагаю — и нет никакой необходимости писать, переписка приостановится, если не появится что-либо новое.
