Марк Цицерон - Письма к Аттику, близким, брату Квинту, М. Бруту

3. За два дня до секстильских нон, в день отправки этого письма, выезжаю из Лаодикеи в Ликаонию, в лагерь. Оттуда думаю к Тавру, чтобы, сразившись с Мерагеном692, решить насчет твоего раба, если это окажется возможным.

Седло для вьюка — на вола; То бремя вовсе не по мне693.

Но я вынесу его, только бы это было на год; если ты меня любишь, тебе следует вовремя быть на месте, чтобы побудить весь сенат. Меня чрезвычайно тревожит, что я уже давно не получаю никаких известий. Постарайся поэтому, как я тебе писал ранее, сообщать мне обо всем и особенно о государственных делах. Я буду писать подробно. Это письмо тебе вручат нескоро; но я — его даю близкому и своему человеку — Гаю Андронику из Путеол. Ты же часто сможешь передавать письма письмоносцам откупщиков через старшин, взимающих пастбищные сборы694 и пошлины в наших диоцесах.

[Fam., VIII, 5]

Рим, начало августа 51 г.

Целий Цицерону привет.

1. Насколько ты озабочен в связи со спокойствием в твоей провинции и пограничных областях, не знаю; я, по крайней мере, чрезвычайно тревожусь. Ведь если бы мы могли устроить так, чтобы возникла война, размеры которой соответствовали бы силам твоих войск, и чтобы мы достигли успеха настолько, насколько нужно для лавров и триумфа695, и избегли той опасной и тяжкой схватки, то ничто не было бы столь желанным; но теперь, если парфянин предпримет что-либо, борьба, знаю я, будет немалая. Твое же войско едва может защитить один проход; однако этого никто не принимает в соображение, но ожидают всего от того, кто поставлен во главе государственного дела, словно ему ни в чем не было отказано, чтобы он мог быть обеспечен возможно лучше.

2. К тому же, вследствие спора из-за Галлий696, я не предвижу назначения преемника. Хотя я и полагаю, что на этот счет у тебя есть решение, что тебе делать, все же я, предвидя такой исход, нашел нужным известить тебя, чтобы ты решил поскорее. Ведь ты знаешь это обыкновение: о Галлиях будет решено; найдется кто-нибудь, кто наложит запрет; затем появится другой, который, «раз сенату нельзя свободно постановить обо всех провинциях», воспрепятствует решению об остальных. Так будут забавляться много и долго и так долго, что в этих дрязгах дело затянется более чем на два года.

3. Будь у меня что-либо новое, касающееся государственных дел, о чем я мог бы тебе написать, я последовал бы своей привычке и тщательно описал, и что совершено, и что из этого, по моим расчетам, будет. Право, все теперь увязло, словно в какой-то канаве. Марцелл697 настаивает все на том же насчет провинций, но пока не мог собрать сената в полном составе. Но если по прошествии года698 трибуном будет Курион и развернется тот же спор о провинциях, то тебе вполне ясно, как легко будет тогда воспрепятствовать всему и как на это рассчитывают Цезарь и те, кто ради своей выгоды не заботится о государстве.

[Att., V, 16]

В пути из Синнады в Филомелий, между 9 и 11 августа 51 г.

1. Хотя письмоносцы откупщиков и отправлялись в то время, как я был в пути, и я очень торопился, я все-таки счел нужным урвать время, чтобы ты не думал, что я не помню о твоем поручении. Поэтому я и присел на самой дороге, чтобы написать тебе сжато о том, что требует более длинного рассказа.

2. Знай, в канун секстильских календ мы прибыли в погубленную и навеки совершенно разоренную провинцию, ожидавшую нас с величайшим нетерпением; на три дня мы задержались в Лаодикее, на три дня в Апамее и на столько же дней в Синнаде. Мы услыхали только одно: внести указанные подушные они не могут, продажное всеми продано; стоны городов, плач, чудовищные поступки не человека, но какого-то огромного дикого зверя. Что еще нужно? Им вообще в тягость жизнь.

3. Однако несчастные города оправляются благодаря тому, что не несут никаких расходов ни на меня, ни на легатов, ни на квестора, ни на кого бы то ни было. Знай, что мы не берем не только сена или иного, что обычно дается по Юлиеву закону699, но даже дров. Помимо четырех кроватей и крова, никто ничем не пользуется, а во многих местах мы даже не требуем крова и большей частью остаемся в палатке. Поэтому происходит невероятное стечение людей с полей, из деревень, из всех городов. Клянусь, они оживают даже от нашего приезда; справедливость, воздержанность и мягкость твоего Цицерона, таким образом, превзошли всеобщее ожидание.

4. Услыхав о нашем приезде, Аппий отправился в отдаленную часть провинции, к самому Тарсу700, и там производит суд. О парфянах молчат, однако приезжающие сообщают, что варвары истребили наших всадников. Бибул701, правда, и теперь не думает являться в свою провинцию; но он, говорят, делает это по той причине, что хочет позднее покинуть ее. Я же тороплюсь в лагерь, до которого нужно ехать два дня.

[Att., V, 17]

В пути в лагерь, между 10 и 12 августа 51 г.

1. Я получил из Рима связку писем без письма от тебя; полагаю, что в этом вина Филотима, а не твоя, если только ты был здоров и находился в Риме. Это письмо я продиктовал, сидя на повозке и направляясь в лагерь, находящийся на расстоянии двух дней пути. Надежными людьми, которым можно было бы дать письмо, я располагал в течение нескольких дней, почему я и сохранил свои силы для этого.

2. Хотя я и предпочитаю, чтобы ты услыхал об этом от других, все же скажу, что мы, насколько это относится к воздержанности, ведем себя в провинции так, что ни на одного из нас не тратят ни четверти асса702. Это происходит также благодаря стараниям и легатов, и трибунов, и префектов, ибо все на удивление сообща споспешествуют моей славе; наш Лепта удивителен. Но теперь я тороплюсь. Через несколько дней напишу тебе обо всем подробно.

3. Цицеронов наших703 взял в свое царство Дейотар сын704, которого сенат провозгласил царем. Я нашел, что это самое прекрасное место для юношей на то время, что мы на летних квартирах.

4. Сестий написал мне, о чем он беседовал с тобой насчет моих домашних и притом самых важных затруднений, и о твоем мнении. Пожалуйста, возьмись за это дело и напиши мне, — и что можно сделать, и что думаешь ты.

5. Он же написал, что Гортенсий сказал что-то насчет продления срока моего наместничества; в кумской усадьбе705 он взялся отстаивать самым настойчивым образом мой годичный срок. Если ты сколько-нибудь друг мне, обороняй этот участок. Нельзя выразить, как мне не хочется быть вдали от вас. В то же время надеюсь, что эта слава справедливости и воздержанности будет более громкой, если мы уедем скоро; так было со Сцеволой706, управлявшим Азией только в течение девяти месяцев.

6. Видя, что мой приезд близок, наш Аппий из Лаодикеи уехал к самому Тарсу. Там он производит суд, несмотря на то, что я нахожусь в провинции. Не корю его за эти незаконные действия, ибо у меня достаточно дела по залечиванию ран, нанесенных провинции, причем я стараюсь делать это с возможно меньшим позором для него. Но ты, пожалуйста, скажи нашему Бруту, что тот поступил нехорошо, удалившись к моему приезду на возможно большее расстояние.

[Fam., III, 6]

Каппадокия, вблизи Икония 29 августа 51 г.

Марк Туллий Цицерон шлет привет Аппию Пульхру.

1. Когда я сравниваю свой поступок с твоим, я, хотя я в деле поддержания нашей дружбы и расположен к себе не более, нежели к тебе, все же от своего поступка получаю большее удовольствие, нежели от твоего. Ведь в Брундисии я спросил у Факия, преданность которого тебе и место, какое он у тебя занимает, я, мне казалось, понял, — в какую именно часть провинции мне, по его мнению, сначала приехать, чтобы сменить тебя, чтобы это более всего соответствовало твоему желанию. После того как он мне ответил, что самое приятное, что я могу для тебя сделать, — это прибыть на кораблях в Сиду707, я, хотя приезд туда и представлялся мне менее почетным и менее удобным во многих отношениях, тем не менее сказал, что так и сделаю.

2. Кроме того, встретив в Коркире Луция Клодия, человека, столь близкого тебе, что мне казалось, будто я, беседуя с ним, беседую с тобой, — я сказал ему, что сделаю так, чтобы сначала приехать в ту часть, куда просил Фаний. Тогда он, поблагодарив меня, настоятельно попросил направиться прямо в Лаодикею: ты хочешь находиться в ближайшей части провинции, чтобы уехать возможно скорее; более того, не будь я твоим преемником, которого ты жаждешь видеть, ты бы намеревался уехать до назначения тебе преемника. Это вполне согласовалось с тем письмом, которое я от тебя получил в Риме; из него я, мне кажется, понял, что ты спешишь с отъездом. Я ответил Клодию, что так и поступлю и, право, с большим удовольствием, чем если бы мне пришлось сделать то, что я обещал Фанию. Поэтому я и переменил свое решение и тотчас же отправил тебе собственноручное письмо, которое было тебе доставлено довольно быстро, как я понял из твоего письма.